Уроженец Бреста Игорь Корнелюк приехал в Ленинград в 1978-м учиться музыке да так в городе на Неве и остался. С тех пор он сочинил более 200 песен, некоторые из них вошли в репертуар Пьехи, Асадулина, Вески, Боярского, Киркорова. По-новому открылся талант композитора в музыке к фильмам «Бандитский Петербург», «Мастер и Маргарита», «Тарас Бульба». В интервью журналу «Эхо планеты» маэстро рассказал о своем опыте работе на Западе, личной жизни и многом другом.
— Игорь Евгеньевич, в 1989 году у вас были большие гастроли по Германии. Как вас принимала немецкая публика?
— У меня действительно была серия забавных концертов в Германии. Почему забавных? Когда я там пел, то синхронист переводил на немецкий слова песен. Я предложил организаторам: «Давайте сделаем перевод, и я буду петь на немецком или хотя бы на английском». Они призадумались. До этого мне говорили, что немцы воспринимают русские песни так же, как мы песни, спетые по-китайски или по-японски. То есть для немецкого уха наша русская фонетика звучит слишком жестко. И вдруг после одного концерта ко мне подходят восторженные немки и говорят, что были очарованы напевностью и нежностью русской речи. От таких теплых слов я просто растаял. В моей жизни это был один из самых первых комплиментов от публики. И немецкие организаторы сказали: «Ничего переводить не надо, продолжай петь по-русски».
— А сейчас вас зовут за границу?
— Я по-прежнему остаюсь гастролером и часто бываю за рубежом, хотя не принимаю участия в том, что называется российским шоу-бизнесом. Не хочу таскаться из одного ток-шоу в другое. Мне это неинтересно. На Западе я даю концерты в основном для русскоязычной диаспоры. Особенно часто езжу в Америку и Канаду, реже — в Германию, иногда — во Францию. Где я никогда не был, так это в Израиле, хотя у меня там много друзей и поклонников, судя по письмам, которые я до сих пор получаю.
— А в европейское кино российскому композитору пробиться реально?
— Почему нет? Вот была у меня интересная работа на студии «Баварияфильм» на российско-немецко-американском фильме по роману Владимира Кунина «Правосудие волков». В главной роли Майкл Йорк, знаменитый партнер Лайзы Миннелли по фильму «Кабаре». Фильм вышел в мировой прокат в прошлом году. Это фантастическая история о художнике, который в своем предвоенном детстве перенес травму головы, после чего у него появилась мистическая способность убивать взглядом. Когда герой вырос, то стал киллером, заработал много денег и купил остров в океане, куда позвал престарелых музыкантов, писателей, актеров — словом, людей творческих, которые оказались никому не нужны. Он хотел устроить им райскую старость. В финале герой ждет корабль с этими гостями, но умирает, так и не дождавшись. И для этого эпизода я сочинил песню в академическом духе. Это даже скорее оперная ария, в ней поется о неземной, удивительной жизни, которой в реальности нет. Мне потребовался тенор с хорошими голосовыми данными. И его я нашел в Санкт-Петербургской консерватории. Это Женя Южин, невероятно одаренный вокалист. Когда он поет, я представляю себе молодого Лемешева.
— Однако вернемся в наши края. Скажите, в чем причина вашей размолвки с Владимиром Бортко?
— Я никогда не стану раскрывать, что там было на самом деле. Это нехорошо. Я благодарен Бортко за то, что он меня привел в кино. На мне тогда висел ярлык композитора-песенника. А мне так хотелось сочинять музыку к фильмам! Я чувствовал, что у меня получится. Когда Бортко меня позвал в «Бандитский Петербург», ему говорили: «Володя, ты что с ума сошел? Кто такой Корнелюк? Это же «Билет на балет»!» Продюсеры-москвичи были категорически против. И тогда Бортко сказал: «Значит, так: либо Корнелюк пишет музыку, либо вы сами снимаете кино». И все со мной смирились, как с неизбежным злом. Правда, после успеха «Бандитского Петербурга» те же продюсеры, которые мне ставили палки в колеса, позвонили, извинились и признали, что были неправы.
На сериале «Идиот» ситуация повторилась. Бортко говорили: «Ты с ума спятил? Достоевский! Классика! А кто такой Корнелюк? Это же «Бандитский Петербург»!» Тогда Вовка мне сказал: «Потерпи, после «Идиота» от тебя уже все отстанут и начнут уважать».
— После «Бандитского Петербурга» вы ощутили к себе интерес криминальных структур?
— Ощутил. И как ни странно, мне было приятно, когда люди, которые являются у всех на устах притчей во языцех, авторитеты теневые, подходили и говорили восторженные слова.
— К вам пишут самодеятельные авторы из тюрем с просьбой оценить их творчество?
— Пишут. И я не раз выступал с концертами в местах не столь отдаленных. Впечатления незабываемые. Ты чувствуешь, какая невероятная благодарность исходит от этих, в общем-то, несчастных людей. Благодарность за то, что ты приехал, не погнушался, не испугался. Особенно мне запомнился концерт в женской зоне. Ни до, ни после я больше не ощущал себя секс-символом нашей эпохи.
— А легко ли композитору переключиться с современности на классику?
— Когда на старости лет я засяду за мемуары, первый том будет про то, как я изучал немецкий язык в школе, потом в музыкальном училище и в консерватории. Вторая книга расскажет о том, как я в самолете вез из Нью-Йорка рояль ручной кладью. Это было в 1989 году во время моей первой поездки в Америку — я увидел в магазине рояль, мгновенно в него влюбился и купил. А третью книжку я напишу о том, как сочинял музыку к фильму «Идиот». В то время каждую ночь мне снился Федор Михайлович, который сидел за ломберным столиком, играл в карты и показывал мне язык и кукиш. Он надо мною глумился, а у меня ни черта не получалось с музыкой. Под конец я уже был совершенно больным человеком и собирался звонить и отказываться от этой работы. Но вдруг мне явились первые четыре ноты, я тут же сел за компьютер и записал всю музыку. В ту же ночь мне последний раз приснился Достоевский, он посмотрел на меня грустно-грустно и сказал: «Ишь, очкарик, справился». И Владимиру Бортко моя музыка понравилась сразу и безоговорочно. А размолвка… Произошла и произошла. Это нормальный процесс между людьми творческими.
— А с вашей постоянной поэтессой Региной Лисиц вы не ругаетесь?
— Нет. Мы с Региной вместе работаем уже 30 лет. Все тексты к песням мне пишет только она. Я обожаю этого человека и горжусь, что столько лет мы являемся двумя творческими половинками единого целого. По своей основной профессии Регина — музыкант. Причем, заметьте, концертирующая пианистка. Она ездит с гастролями по Европе, играет сольно и в дуэте с мужем-скрипачом. Однако у нее есть еще и режиссерское образование. Я искренне ей желаю, чтобы у нее появилась возможность реализовать свои таланты еще и на сцене.
— Кстати, насчет сцены. Откуда у вас пошла манера прыгать во время выступлений?
— Специально такой имидж мне никто не создавал. В те годы, когда я начинал, даже понятия такого «имиджмейкер» не было. Я выходил на сцену и пел, как чувствовал. И от избытка энергии, которая внутри меня бушует, я стал подпрыгивать на месте. И как-то с каждым годом все выше и выше. Если дело пойдет так и дальше, то в скором времени я, возможно, одолею двухметровую планку. А если серьезно, то на концерте я предпочитаю ничем себя не сковывать. Я ведь еще застал драконовские времена худсоветов. И мне приходилось сдавать так называемую тарификацию. Это страшно унизительная штука. Ты выходишь на сцену, а в зале сидит только пять человек комиссии. Они что-то очень важное себе пишут, переговариваются, на тебя не смотрят, а ты, как идиот, целый час перед ними выкладываешься по полной. И в результате этой экзекуции тебе милостиво повышают гонорар — вместо шести рублей за концерт будешь получать шесть рублей пятьдесят копеек. Что, как вы сами понимаете, является большим подспорьем для семейного бюджета.
— Есть ли у вас желание написать песню о вашей родине — Белоруссии?
— Есть, конечно. Дело за малым: нужен повод и подходящий ракурс. Ко мне часто обращаются с просьбами: «Напишите песню-гимн» и дают какие-то пространные описания. Я в таких случаях говорю, что заказчик сам не знает, чего хочет. Есть ведь уже песня Александры Пахмутовой «Молодость моя — Белоруссия». Превзойти ее тяжело. А если не ставить себе цель написать лучше, то и начинать нет смысла. Белоруссию я шчыра кахаю. Мне иногда так не хватает мелодичной белорусской мовы!
— Вот мы и дошли до семейных ценностей. Помнится, в конце 1980-х, когда вы блистали на телеэкране в одних передачах с Илоной Броневицкой, дочерью Эдиты Пьехи, весь СССР был уверен, что вы с ней муж и жена. А как было на самом деле?
— Я вам сейчас скажу одну страшную вещь. 19 июля исполнилось 29 лет, как мы вместе с Мариной. Это моя жена, моя половинка. Мы с ней ни разу не разводились, несмотря на то что поженились в бессознательном возрасте, когда нам было по 19. Я считаю, что мужик до 30 лет неадекватен в своих поступках и мало что соображает, поскольку думает известно каким местом. А вот после 30 он начинает понемножку включать мозги. И я благодарен судьбе за то, что она мне послала такую жену — моего ангела-хранителя. Уже несколько лет Марина работает моим директором. И надо сказать, что у меня это первый директор, который не ворует. У нас сын Антон, которому 28 лет. Он закончил отделение компьютерного программирования питерского Института оптики и механики.
— Как предпочитаете расслабляться после работы?
— Как только выдается свободный час-полтора, сажусь за руль. Не могу согласиться с тезисом Ильфа и Петрова, что автомобиль — это не роскошь, а средство передвижения. Для меня автомобиль — предмет мужской гордости. Это то место, где я отдыхаю и слушаю новую музыку. Проезжая мимо красивой девушки, я смело могу посмотреть ей в глаза на равных: мне есть что противопоставить ее красоте.
Люблю вывозить семью на Карельский перешеек — позагорать, покупаться в Финском заливе. Недавно мы построили там дом в поселке Разлив. В тех местах в 1917 году прятался Ленин. Наш новый дом как раз рядом с мемориальным комплексом «Шалаш Ленина». Кстати, в Петербурге я живу на улице Ленина и в доме, в котором жил вождь мирового пролетариата. Только моя квартира на втором этаже, а Владимира Ильича — на третьем. Там теперь музей. Помню, пару лет назад в апреле мне позвонили из мэрии и сказали: «Игорь, простите пожалуйста, в квартире Ленина снимает телевидение, и мы вас очень просим тоже поучаствовать — поздравить народ с днем рождения Ленина. У нас сейчас просто все люди заняты, а вам-то всего на один этаж подняться». Я, конечно, поднялся, поздравил и даже поиграл на пианино, за которым, видимо, сиживал сам Ильич. А вечером дома подумал о безумных виражах, которые сделало время. Если бы в 1980-х мне, правоверному пионеру и комсомольцу, кто-нибудь сказал, что еще при жизни нашего поколения в стране некому будет поздравить Ленина с днем рождения, я бы ни в жизнь не поверил.
