Максим Мирный обещает вернуться
«Как все–таки интересно жизнь закручивается временами, — располагаясь на массажном столе в раздевалке Дворца тенниса, Максим МИРНЫЙ с горькой усмешкой обводит взглядом до трещинки знакомые стены. — Больше никогда не будем в этой раздевалке переодеваться — несчастливая она». Матч Кубка Дэвиса против поляков и вправду сложился для нас так, что самое время заняться поисками «барабашки» в коридорах теннисного центра. Шутка, конечно: в протоколы матча нечистую силу не вставишь.
Но та раздевалка, в которой мы с Максом беседуем, для белорусской команды и впрямь особенная. «Здесь все начиналось, здесь все и закончилось», — разводит руками Мирный. Впрочем, закончилось ли?
— Нет, конечно, — улыбается Макс. — Хотя первое время настроение действительно было не ахти. Сначала, когда Володя простудился, потом, когда и я проснулся с температурой под 40, ну и, в конце концов, когда понял: помочь команде не сможем ни я, ни он.
— Не удивило, как быстро поменялось мнение окружающих: еще вчера вас с Володей героями считали, а тут — едва ли не в предатели записали...
— Мнения, конечно, разные были... С другой стороны, наверное, так оно и должно быть. Не знаю, как бы я на месте зрителей отнесся к синхронной болезни двоих основных игроков команды. Никто ведь не видел, как мы себя чувствовали, не знал всей сложности ситуации. Я никогда не обращал внимания на какие–то ушибы, растяжения и прочие подобные «болячки», но, признаться, на тот момент просто испугался, что последствия могут быть куда более тяжелыми. А болельщикам все равно нужны победы.
— Говорили, что под вопросом было даже твое участие в Олимпиаде...
— Не знаю, что там говорили доктора, но я ничуть не сомневался на этот счет. А сейчас настроение и вовсе боевое! Уже сам факт попадания в число участников Игр для меня всегда был большой честью, и я никогда не раздумывал над тем, стоит ехать на Олимпиаду или нет. Сейчас же на фоне всех проблем нашего тенниса и моей не самой лучшей формы искать дополнительные стимулы для того, чтобы показать все, на что способен, не приходится.
— К слову, твоя игровая форма стала предметом многих споров. Особенно накануне Игр...
— В этом году было много факторов, которые так или иначе повлияли на мои выступления. Факторов как спортивных, так и неспортивных. Во–первых, я пытаюсь окончить университет, а это, как ни крути, требует времени. Во–вторых, у меня есть семья, а это всегда связано с какими–то дополнительными заботами и переживаниями... Ну и годы, конечно, берут свое. Мне не 21 уже, а на десяток больше! Нет, в старики я себя не записываю, но начал замечать, что какие–то мелкие травмы и «болячки» стали случаться гораздо чаще, мне стало труднее восстанавливаться. В плюсы можно записать огромный опыт выступлений в профессиональном туре, который зачастую помогает нивелировать какие–то недостатки в «физухе».
— Растущая пропасть между желаниями и возможностями не давит?
— Я всегда умел трезво оценивать ситуацию. Поэтому все свои проблемы и неудачи принимаю как неизбежность. Я должен делать то, что от меня зависит, а дальше — время покажет. В конце концов, я достаточно долгое время имел возможность быть на вершине мирового тенниса, играть, побеждать, падать, опять подниматься... Поэтому даже если бы карьера закончилась прямо сейчас, я был бы счастлив. Но она не заканчивается. Просто дорога становится более узкой. Я здоров, у меня есть большой опыт выступлений в парных матчах. Да и в Кубке Дэвиса и на олимпийском турнире, как мне кажется, Максим Мирный еще может кое–что показать.
— Кстати, о Кубке: как относишься к тому, что капитанское кресло в команде, как минимум в матче с грузинами, займет Волчков?
— Официальная точка в этом вопросе еще не поставлена. Но если так случится, я буду только рад. Володя давно знает меня, я до сих пор помню те дни, когда мы, едва возвышаясь над сеткой, играли друг против друга на мазовских кортах... Поэтому никакой проблемы в том, что сегодня он будет капитаном команды, а я — ее игроком, не вижу. Мы с ним, кстати, уже сейчас много говорим, как можно в кратчайшие сроки залатать дыры, которые есть в белорусском теннисе. Это реально. По большому счету, мы могли и у поляков выиграть, если бы... Но что сейчас говорить об этих всех «если»? Нужно думать о будущем.
— Нынешний сезон у тебя выдался не самым лучшим: 366–я строчка одиночного рейтинга, 25–я — парного... Есть ли повод надеяться на твое преображение в следующем году?
— Начнем с того, что я не считаю нынешний сезон таким уж неудачным. По сравнению с последними десятью годами — возможно, но у нас с Джами Мюрреем в этом году была победа на достаточно сильном турнире в Делрэй Бич, два полуфинала в Лондоне и Индиан Уэллс, мы дважды обыгрывали лучшую на сегодня пару — братьев Брайанов, а это о чем–то да говорит! В конце концов, я играю полный календарь АТР–тура и не намерен сокращать свое расписание. Просто пришло время для того, чтобы сделать какие–то перемены в своей жизни.
— Перемены начались еще год назад, когда место Йонаса Бьоркмана, с которым ты одержал немало громких побед, занял британец Джами Мюррей. Почему, кстати, выбрал именно его?
— По многим причинам. Тогда в мировом теннисе такая тенденция была: все пары перекраивались, ребята пытались найти какие–то новые, лучшие комбинации. Я же, например, всю жизнь хотел поиграть с левшой, а Мюррей на тот момент остался без пары.
— Ты считаешь, что возможности пары Мюррей — Мирный можно сравнивать с уровнем дуэта Мирный — Бьоркман?
— На данный момент нет, но потенциально — да. В таком составе мы, возможно, даже сильнее! Мюррей молодой, но очень амбициозный и азартный игрок, который не только тренируется и играет с огромным желанием, но и поразительно быстро впитывает знания, которые нужны для игры на высоком уровне. Я же с удовольствием помогаю ему быстрее освоиться.
Последние перед Олимпиадой дни Максим Мирный тренировался на том самом корте, где несколько недель назад разворачивались драматичные события белорусско–польского представления. Впрочем, о тех днях он старается не вспоминать. Это — прошлое, а на будущее у Макса другие планы. И как бы ни сгущались тучи над белорусскими кортами, планы эти — оптимистичные. Совсем скоро Мирному предстоит в третий раз в своей карьере выйти на олимпийский корт, а дальше... Дальше будет новый день!
