Встречи на веранде

Кто не видел фотографий только что освобожденного Минска? Коробки разбитых домов, выжженная земля возле оперного театра... И среди общей разрухи несколько великанов - Дом правительства, Дом Красной Армии, Академия наук. Да башни костелов и церквей...

В те дни августа 1944-го Кузьма Чорный умирал в одной из комнатушек, выделенных ему в разрушенном городе. А Якубу Коласу буквально через год был предоставлен уютный домик у Академии наук, по месту работы. Неровно судьба делит...

Колас, вернувшийся к привычной жизни после военных скитаний по Союзу, вспоминает о своей давней мечте - подготовить полный перевод поэмы "Новая зямля" на русский язык. Эта мысль не давала ему покоя с начала 30-х. Но все не находился хороший переводчик, способный прочувствовать коласовский слог, его язык. Неудивительно, что, когда белорусскому поэту предложил свои услуги известный русский поэт-акмеист, соратник Гумилева Сергей Городецкий, Колас не мог отказаться. Но московский приятель не спешил радовать своими успехами. Поэма пересоздавалась медленно, частями. Городецкий писал Коласу, обнадеживал его... И снова подводил. Колас нервничает. Он приглашает коллегу в гости, в Минск, дабы решить спорные вопросы на месте. Они просиживают солнечные дни на веранде, обсуждают текст...

Поэма выходит. Однако без фамилии Городецкого - доделывать неоконченное все же пришлось другим.

Городецкого, видимо, тогда волновали другие темы. Его визит к Коласу почти ничего не дал литературе, но зато занял свое место в истории искусств. Акмеист оставил Коласу уникальные зарисовки нашей столицы лета 1945-го. В первую очередь - окрестностей Академии наук. Приглушенные тона красок передают ощущение полусна, в котором находился Минск в то время. Город, чувствуется, еще не отошел от военного шока. Ему нужно немного отдохнуть, побыть в этом состоянии - неподвижности, полудремы. Эмоции того Минска трудно передать на черно-белом фото, но они так хорошо улавливаются в зарисовках. Архив-музей литературы и искусства выставил их сейчас для всеобщего обозрения. Город после войны и перед миром. В этом межвременье тоже, оказывается, есть поэзия...