Каштанка как собирательный образ поп–богемыОдин из самых интересных спектаклей столичной театральной афиши появился тихо и без помпы. «Каштанкой» в постановке художественного руководителя Белорусского государственного театра кукол Алексея Лелявского в Русском театре встречали Новый год и почти без передышки играли с утра все предновогодние и предрождественские дни. Но «утренник» получился непростой. Сбить его точный академический прицел веселый гомон зрителей–школьников, заходящих в зал с любимой учительницей посреди представления, не смог. Что поделать, так повелось: главный удар от коллективных посещений принимают на себя безобидные детские спектакли.
«На разогреве» перед началом «Каштанки» выступали Дед Мороз и Снегурочка. Но, кажется, если летом их место займут Микки Маус и Пэрис Хилтон, ничего не изменится. Этой истории не нужен пролог, какое–то особое обрамление, кроме того, что заложено самим автором. «Каштанка» Лелявского, как и первоисточник Чехова, целится в то человеческое, что в нас осталось после мюзикла «Пророк» и просмотра «Павлинки new» — в незащищенную мякоть души, способность разбудить в себе ребенка. Для многих закоренелых «собачников», к коим причисляю и себя, «Каштанка» — одна из самых печальных историй в мировой литературе. Наряду с повестью Троепольского «Белый Бим — Черное ухо» и тургеневским «Муму». Щемящая экранизация «Каштанки» с Олегом Табаковым навсегда врезалась в память. Время лишь расставило свои акценты.
По сути, «Каштанка» — очень современная история. Ведь что здесь, собственно, произошло и в чем тут дело? Потерявшуюся дворняжку (а если быть точным — помесь таксы с дворняжкой), привыкшую к грубому обращению дремучего хозяина – столяра Луки Александрыча, подбирает артист цирка Жорж. Как настоящий представитель шоу–бизнеса, Жорж разумно решает, что Каштанка должна отрабатывать свою плошку каши. Потому дает ей новое сценическое имя Тетка, облачает в жабо и берет в свой концертный номер.
Как это описывает Чехов: «Он вынул из кармана дудочку и заиграл. Тетка, не вынося музыки, беспокойно задвигалась на стуле и завыла. Со всех сторон послышались рев и аплодисменты. Хозяин поклонился и, когда все стихло, продолжал играть...»
После, как помним, Тетка–Каштанка оказалась неблагодарной, ветреной хабалкой до мозга своих собачьих костей, до последнего желудочка своего неверного собачьего сердца и, как только встретила на представлении прежнего хозяина, повиляв хвостом, тотчас же к нему убежала.
Обойдемся без Фрейда. В этой истории зеркально отражается вся история новейшего шоу–бизнеса. Все эти слезливые мелодрамы и скандалы Жасмин, Ксюши Собчак, Маши Малиновской и прочих каштанок, часто транслирующиеся через главный рупор угнетенных женщин на российском телевидении — Оксану Пушкину. Иногда кажется, что многие из современных певиц, как Каштанка, тоже не выносят музыки, но вынуждены плясать под продюсерскую дудку. Отсюда срывы, семейные тяжбы, тяга к перемене мест и смене продюсеров. Главная трагедия Каштанки в том, что она, в отличие от российских и белорусских поп–артисток, сразу поняла, как круто «попала». Наши — не понимают, и их мятежный «вой» в эфире продолжается. Сколько лет пройдет, пока исполнители смиряться с тем, что певческая профессия не хуже и не лучше остальных, она такая же, как профессия столяра, — трудоемкая и требующая навыков, умения и ежедневной практики?
Вряд ли режиссер Алексей Лелявский подразумевал именно такой контекст, но мотив «из грязи в князи» сегодня почти безошибочно рифмуется с вопросом: «Как стать звездой?» Вдобавок молодые актрисы Русского театра Александра Богданова и Елена Сенчило, играющие Каштанку, вполне органично воплощают сатирическую интерпретацию чеховского образа. По роли они — доверчивы, безрассудны и непроходимо глупы.
На спектакль Лелявского стоит прийти и взрослым режиссерам. Давно в драматическом театре не было такой отточенности формы, выпуклой пластичности, игры света, умелого сочетания кукол и актеров. Ткань спектакля настолько плотная, что, кажется, вобрала в себя каждую случайную пылинку. Работа и преподавание в Германии, Финляндии, Нидерландах наложили на манеру режиссера приятную «ненашенскую» резьбу. Алексей Анатольевич признавался в интервью нашей газете, что всю жизнь воюет с системой Станиславского:
— Я не против этой системы. Но это только частный пример одной из систем для обучения актера! Это индульгенция малоталантливых людей, не состоявшихся в профессии.
Лелявский любит работать быстро и конкретно, с четко поставленной режиссерской задачей. А какая задача может быть четче, чем конкурентоспособный новогодний детский спектакль? Детскую нишу Русский театр по доброй советской традиции всегда заполнял старательно. Среди последних премьер — «Терем–теремок», «Джельсомино в стране лгунов», «Царевна–лягушка».
«Каштанка» — это шаг вперед для театра. Она определила, что жанр детского спектакля весьма податлив. Он может быть совсем разным, неожиданным, далеким от шаблона. С ним давно пора что–то делать. В детских головах, нашпигованных «Фабрикой звезд», бродит если не разруха, то точно совсем другие, не чеховские мотивы. «Хэппи Мил» из «МакДональдса» современным детям давно милее самого талантливого спектакля. Царевну–лягушку никто не собирается целовать — негигиенично. Подберут ли бездомного пса?
Фото Виталия ГИЛЯ, "СБ".
