Наши воспоминания для нас - особенные

Однажды меня угостили вином 50–летней выдержки. Хозяин вынес бутылку, обернутую полотенцем, бережно, как маленького ребенка. Открывалась она с торжественной многозначительностью и осторожностью. Высокие бокалы застыли в ожидании. Потом зачарованно глядели, как льется прозрачный золотистый напиток в тонкое стекло. Возникла пауза. Хозяин вздохнул, улыбнулся, пригубил свой бокал, сладострастно пошевелил влажными губами. Сделал глоток. Аккуратно поставил бокал, помолчал, а потом принялся рассказывать с множеством подробностей, как эта бутылка оказалась в его доме, дважды вспомнил о виноградниках, о синем небе, о картинах Винсента Ван Гога, писавшего те виноградники на юге Франции, в Арле. То пятидесятилетнее вино по умолчанию должно было быть великолепным. Но мне показалось кислым и не очень вкусным. Я не чувствовал в нем ни ноток южного солнца, ни мяты, ни аромата цветов, о которых говорил хозяин... «Да... Невероятный вкус! Разве сравнишь с нынешним?!» — пожилой мужчина промокнул седые усы салфеткой, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

Мы просидели несколько часов. Я слушал, а мой собеседник под воздействием старого вина предавался воспоминаниям. Иногда трогательным, иногда смешным. Он рассказал о своей первой жене, о том, как и при каких обстоятельствах они познакомились и как она ему отказала. «Как вчера, как вчера... Протяни руку и дотронешься... У нее было синее платье с маленьким белым воротничком. Она смеялась, глядя мне в глаза, а я злился, краснел... — говорил хозяин дома и подливал в бокалы. — День тогда был солнечный, летний, пух тополиный летел. Я старался быть серьезным, но стал чихать, слезы полились... А согласилась она выйти за меня зимой, на катке, в парке Горького... Жизнь пролетела как один миг. А сколько всего в ней было...»

Есть у меня фотография. Небольшая — девять на двенадцать. Ей пятьдесят лет. Я стою на спортивной школьной площадке, рядом со скамейкой. На ней лежит мой потрепанный коричневый портфель в фиолетовых чернильных пятнах, за моей спиной одноэтажная желтая школа с рыжей железной крышей. Снимок мутноватый, но для меня он полон солнечного света и ярких красок. Обут я в чужие кеды. Помню, бегать в тех кедах было неудобно — они оказались на два размера больше, чем надо. И вообще я похож в них на клоуна. А что было делать, если свои забыл дома? Попросил у одноклассника, уже сдавшего ГТО. Его на снимке нет, но я помню, как он сидел босой на краю скамейки и смотрел на меня. Звали его Витька. И еще на той любительской фотографии видны большие, втроем не обхватить, тополя. Нет уже давно тех деревьев, в школе нашей детский сад, а одноклассников жизнь разбросала, многие остались только на фото... Да, погода тогда была теплая, майская, с ветром. И даже в больших чужих кедах я пробежал хорошо, так как теплый ветер дул мне в спину.

Вечером гуляем с дочкой по Минску. Идем по проспекту. Я рассказываю, что в этом доме на первом этаже, когда мне было столько же лет, как ей сегодня, располагался букинистический магазин. И в нем я купил такие и такие книги. Когда его закрыли, то в помещении лет семь торговали чаем и кофе. А сегодня здесь продают обувь. Я предлагаю ей сфотографироваться рядом. Она отмахивается, дескать, зачем, что интересного в подобной фотографии. Но я делаю несколько снимков и говорю, что это ей будет «на долгую память». Уверен, пройдет время и все повторится. Она своему ребенку будет рассказывать, что когда–то в этом магазине продавали обувь. И мы шли в воскресный день с твоим дедом...

А ведь для других этот снимок будет пустым, бесцветным и безвкусным, как для меня — пятидесятилетнее вино. Удивительно!

ladzimir@tut.by