"Висмуту" капут

Брест расстается с радиоактивным наследием

Знакомый ветеран войны, брестчанин, который живет сегодня в приятных хлопотах по поводу подготовки к 60-летию освобождения родного города от немецко-фашистских захватчиков, рассказывает, что шел с войны пешком. Когда его пехотный полк добрался из немецкой Тюрингии в Польшу, командир задал вопрос: "Кто умеет плести лапти?" То был не праздный вопрос - у половины личного состава стоптались сапоги. Нашелся специалист, парень родом из Смоленска. Тут же по полку пошел анекдот: смоленский на липу залезает босиком, а слезает обутым. Так вот этот ветеран рассказывает, что полк, чтобы не сбиться с пути, держался железной дороги, которая должна была вывести в Брест. По ней непрерывным потоком шли поезда, поэтому командиру было очень трудно удержать измученных людей от соблазна вскочить в один из таких составов. Увы, для солдат-победителей вагонов хватало не всегда - из Германии в спешном порядке вывозили контрибуцию. Но, как выяснилось позже, хуже было как раз многим из тех, кому... хватило места в поезде. Тысячи солдат получали перед возвращением на родину последнее боевое задание - доставить к месту назначения в целости и сохранности секретный груз. Это был разный груз. Кто-то перевозил, к примеру, оборудование велосипедного завода в разрушенный Минск, а кто-то доставлял в Брест, в район его легендарной крепости, вагон урановой руды. Тот, кто вез руду, вряд ли дожил до наших дней - никакие меры радиационной защиты тогда не соблюдались. Урановую руду из Германии возили в Брест вплоть до 80-х годов. Здесь ее перегружали из немецких вагонов, предназначенных для узкой колеи, в советские и отправляли в глубь страны на переработку. Для СССР в годы "холодной войны" требовалось много ядерного топлива, поэтому в Восточной Германии в 40 - 50-е годы была создана мощная уранодобывающая промышленность на базе рудных месторождений Саксонии и Тюрингии. Эта промышленность первоначально находилась под полным контролем советской военной администрации, а с 1954 года перешла в ведение вновь созданного советско-германского акционерного общества "Висмут", которое по добыче урана выходило на 3-е место в мире. Добываемая руда обогащалась по соседству с рудниками, на заводах в городах Кроссен и Зеелингштедт. После объединения восточных и западных земель Германии все имущество компании "Висмут" перешло в собственность ФРГ, но сама компания была расчленена, а добыча урановых руд прекращена из-за нерентабельности. Как ни странно, продукцию "Висмута" все еще можно найти в Бресте, на так называемом объекте 802. Постоянные читатели нашей газеты знают, что под этим кодовым названием скрывается упомянутое выше место перегрузки урановой руды. Находится оно в районе дороги из центра города в Брестскую крепость. "СБ" не раз писала об этом объекте. Санитарные врачи отмечают, что к настоящему времени радиоактивные вещества проникли на глубину до 1 метра. Земля здесь загрязнена ураном-238, радием-226 и полонием-210. Никакой дезактивации не проводилось, напротив, оставленный в 1989 году в связи со строительством филиала на станции Высоко-Литовск объект 802 стал любимым местом игр детворы. Санитарные службы города лишь недавно добились разрешения рассекретить объект, развесив вокруг упомянутого массива "ромашки" - знаки радиационной опасности.

Но наконец-то брестчане смогут вздохнуть с облегчением: из республиканского бюджета им выделяется 2 миллиарда рублей на рекультивацию 802-го объекта.

- Могильник для опасного груза будет находиться на месте городской свалки, и мы начнем вывозить туда радиоактивную землю, как только она оттает, - сообщил мне инженер управления капитального строительства Брестского горисполкома Александр Алексеев.

...Сегодня в Бресте тех, кто работал на объекте 802, осталось совсем мало.

"Я работал на объекте грузчиком, - вспоминает Николай Бычук. - Как и все, знал, с каким смертельным грузом имею дело, но нас привлекало обещание начальства дать квартиру (большинство из нас в то время жили в бараках), сокращенный рабочий день, бесплатное питание, а главное - досрочная пенсия: женщинам - в 45 лет, мужчинам - в 50. Работа действительно была адская. Начальник, бывало, скажет: вы там поаккуратнее, это уран. Но как можно аккуратнее? Зимой руда смерзается, так мы ее разбивали ломами да кирками. До того надышишься пылью, что всю ночь кашляешь. Ну и заработал я там сахарный диабет. В 50 пришло время идти на пенсию, но как бы не так. Сказали, что вышла досадная ошибка - моим коллегам, которые уже вышли на пенсию в таком возрасте, льготы якобы были назначены необоснованно".

Бывший грузчик показывает мне письмо из Министерства соцзащиты о том, что "нанесенный необоснованным назначением пенсий материальный ущерб в полном объеме взыскан с дистанции погрузочно-разгрузочных работ Брестского отделения Белорусской железной дороги". Так успокаивали ветерана труда, когда он вдруг вздумал искать правды. Есть еще одно письмо - из облпрокуратуры: "Установлено, что... имеется директива командующего КБВО и министра соцобеспечения БССР от 5 июля 1976 года, согласно которой справки о стаже работы в цехах, производствах, дающие право для назначения пенсий, предлагается выдавать рабочим и служащим воинских частей, учреждений и организаций Министерства обороны СССР в строгом соответствии со списками NN 1 и 2. В связи с тем, что ваши профессии отсутствуют в списках NN 1 и 2 и организация, в которой вы работали, не входит в состав Минобороны, претензии о лишении вас льготной пенсии являются необоснованными и удовлетворению не подлежат".

Урановую руду в Бресте сразу после войны действительно разгружали военные из внутренних войск МВД, но вскоре их заменили железнодорожниками. Их пообещали в Москве занести в "списки NN 1 и 2". Да, видно, забыли. И Николай Бычук в свои 50 стал получать от государства выплаты по другой статье - ему назначили пенсию по инвалидности.