Рокер Атморави о возвращении долгоиграющих пластинок в нашу жизнь
«Винил» совсем было потерял свою актуальность... Но в 96–м один знакомый в Питере показал мне целый чемодан новейших танцевальных релизов с надписью: «Только для ди–джеев, не для продажи». И я тогда понял, что где–то есть тайная виниловая река... В начале этого века в международной музыкальной прессе все чаще стали появляться сообщения, что новый альбом того или иного исполнителя выходит и на «виниле», и на компакт–дисках. А в западных магазинах «винилы» стали появляться на видных местах, выбираясь из пыльных «сэкондов» «спальных» районов.
По данным американской компании «Нильсен Саундскэн», ведущей статистику по продажам музыкальной продукции в США, покупка «винила» поднялась почти на 90 процентов по сравнению с 2007 годом. В 2008–м было продано 1,88 миллиона виниловых дисков! И хотя отдельные результаты не так уж и велики (самым продаваемым был новейший альбом Radiohead, его купили 25.800 раз), тенденция не может не радовать. Ведь «винил» — это и качество звука, и богатство графического оформления, и тактильные ощущения, и ритуальность прослушивания.
От Бетховена до Кертиса
Моей первой «виниловой» любовью стала пластинка Джо Дассена, на которой он пел о том, что стоило родиться в Монако... А я строил «ракету» из стульев и тумбочек, накрывая мебель пледом, садился там внутри рядом со специально установленной у сидения «пилота» колонкой и слушал, как звучит французский язык сквозь фильтр проигрывателя «Юность». Почему–то совокупность всех этих факторов производила на препубертатного меня сильнейший эмоциональный эффект — я опускал иглу на пластинку, спешил занять свое место в «рубке» и рыдал горючими слезами под спокойный голос певца, чье лицо я так и не запомнил.
Другим важным диском из тяжелого «винила» стала бабушкина пластинка с двумя сонатами Бетховена — «Лунной» и «Патетической». Я имел обыкновение делать уроки в третьем классе именно под «Патетическую» сонату. Гармоническая ее архитектура способствовала тому, что вплоть до 5–го класса я был круглым отличником.
Однако вечно это продолжаться не могло.
Взрослеющий мозг требовал новой культурной информации. Причем такой, которая бы содержала в себе хотя бы крупицу бунта. Модным в то время был журнал «Ровесник», в котором я прочел интервью с Марком Нопфлером из группы Dire Straits. Интервью называлось «Противостоять успеху». Я был настолько впечатлен логикой и искренностью слов Марка даже в переводной форме, что, воспользовавшись маминой печатной машинкой, совершил свое первое покушение на субъекты авторского права — перепечатав себе это интервью, я спокойно сдал журнал в библиотеку. Ведь купить архивные номера русскоязычных журналов как в то время, так и сейчас не очень просто.
Пару машинописных страниц с интервью я хранил в конверте альбома Dire Straits «Love Over Gold», с удивлением обнаруженном в отделе грампластинок магазина на проспекте Рокоссовского и немедленно приобретенном.
Любопытно то, что прослушав пластинку множество раз, я не мог бы сказать, что мне эта музыка была близка и понятна. Я не мог сказать, что она мне нравится. Но я понимал, что сплетение текстов, мелодий, тембров и ритмов таит в себе какой–то потрясающий и магический мир, принять который я не могу в силу зашоренности своего восприятия.
И я слушал эту пластинку снова и снова. И постепенно в мой мир стали просачиваться проблески понимания, что же на самом деле кроется за прозрачной пеленой, выставленной моим восприятием.
Процесс, что называется, пошел лет в тринадцать. И я стал покупать пластинки с маниакальным постоянством.
Помню, как на большой перемене бегал в магазин на площади Победы, чтобы «выловить» альбом–сборник Эрика Клэптона. И как велико было ощущение удачи после богатого «улова» в магазине «Музыка» — двойной концертный альбом Pink Floyd «A Delicate Sound OF Thunder». И как мой отец тогда вошел в положение и купил мне наушники, так как Pink Floyd следовало слушать только так, со стереоэффектом.
Чуть позже случился редкий момент единения с моим родителем, когда мы вместе приплясывали под «Тибетское танго» «Аквариума», слушая на свежекупленном «виниле» «Радио Африка», выпущенном в то время фирмой–монополистом «Мелодия».
Последним «винилом» в моей жизни стала пластинка «Прыг–скок» формации Егора Летова и его тогдашнего коллектива. Это был совершенно «уматный» релиз, весь в цветах и глянце, что для панк–альбома, как я сейчас понимаю, вовсе неуместно. Однако тогда казалось, что ничего прекраснее быть не может...
Купить прямо сейчас?..
Ближе к середине 90–х производство «винила» в СНГ прекратилось. Разрушилась система распространения того, что называется «физические носители аудиопрограмм». Да и компактность компакт–диска сыграла свою роль в массовом пренебрежении к культуре «винила». Ведь мы так и не успели прочувствовать во всех красках величие LP (Long Play — большая пластинка на виниловом диске) — лишь немногие в СССР видели дорогое оформление Rolling Stones «Sticky Fingers» от Энди Уорхола с настоящей молнией–застежкой в обложке и забавными дизайнерскими изысками альбома Led Zeppelin «III». О качественном воспроизводящем аппарате я вообще молчу. В нашей хорошей школе номер 50 города Минска только у одного из моих соучеников был проигрыватель высшего класса «Электроника 001» с достойными колонками. Остальные если и имели возможность послушать «винил», то на упрощенных системах вроде моей «Вигмы».
Неделю назад из Санкт–Петербурга пришла весть, что новокупленный пресс по производству виниловых дисков проходит таможню и в скором времени снова появится возможность печатать виниловые диски и в России. Так что мечта Земфиры издавать свои альбомы на «виниле» может сбыться, как только у нее вновь созреет коллекция песен к изданию.
А мне лично хотелось бы узнать две вещи: кто первым из белорусских артистов возобновит издание песни или альбома на «виниле» и где в Беларуси можно прямо сейчас купить на «виниле» что–нибудь из релизов 2008 года? Например, Portishead «Third», продавшийся в Америке тиражом 12.300 штук...
Это еще кому–нибудь, кроме меня, интересно?
АТМОРАВИ, рок–музыкант.
