На прошлой неделе более 70 тысяч человек вышли на улицы Праги. Причина — высокая цена на газ. Как, впрочем, и в целом падение уровня жизни. То и дело случаются болезненные забастовки то в Британии, то в Норвегии, то во Франции… И самое интересное еще впереди, так как предприятия пробуксовывают, инфляция и не думает замедляться, а о былом комфорте буржуазной демократии уже можно вспоминать с ностальгией. В Германии депутаты бундестага в открытую говорят в интервью: надо выходить на массовые акции протеста.
Какой ответ либеральных правительств? Разработка разнообразных планов введения чрезвычайных ситуаций. Фактически в переводе с благородных демократических языков на понятный — отработка установления полицейской диктатуры. Другими словами, правящие элиты не слепые. Великолепно понимают реальное положение вещей, раздражение населения экономическим коллапсом, но разрядить ситуацию адекватными политическими и административными решениями либо не могут, либо не хотят. Возможно, и то и другое одновременно.
Нет, вид бурной деятельности правительства продолжают делать. Формируются какие-то пакеты помощи: определенным отраслям, бизнесу, некоторым категориям населения. Но эти меры как мертвому припарка. Недавно австрийские промышленники четко артикулировали: чтобы остаться на плаву, правительство должно выделить индустриальному сектору минимум 2,5 миллиарда евро дополнительных дотаций. И это речь идет о крупных компаниях. А не стоит забывать и про сельское хозяйство, транспорт, малый бизнес… Но есть ли у Вены такие средства? Очень сомнительно. Впрочем, бюджеты практически всех европейских государств истощены. Более того, за время пандемии (а если брать шире — еще со времен мирового финансового кризиса) эмиссионный резерв евро иссяк. Как и возможность увеличивать госдолг — он практически у всех европейских государств зашкаливает. И появляется задача с тремя звездочками.
Но способны ли западные политики такие головоломки решать в принципе? Есть большие сомнения. По ряду причин. Несколько поколений европейских руководителей привыкли все проблемы «заливать» деньгами. Научились у американцев. Экономная, продуманная, сбалансированная Европа осталась в прошлом веке. Появление евро в 1999 году являлось большим благом, но одновременно и огромным соблазном: сопоставимая по силе резервная европейская валюта в конце концов «подсадила» ЕС на эмиссионную иглу. Возможно, мировой финансовый кризис в какой-то степени оправданно «залили» деньгами. Но дальше все экономические концепции, которые должны были нивелировать эффект от увеличения денежной массы, фактически провалились. Столь мощно распропагандированная Германией реиндустриализация так и не состоялась. Про нее говорили много и сочно, но ковид показал: критическое количество комплектующих, сырья и материалов выпускается в третьих странах. Спасительная зеленая энергетика, миссия которой была сделать Европу энергетически самодостаточной, тоже отставала от плана. В 2010 году западные эксперты и политики утверждали: в ближайшем десятилетии доля возобновляемых источников энергии в балансе достигнет 80 процентов. По факту с трудом дотянули до 20. С начала века, после проблем транспортировки газа по украинской территории, Брюссель трещал о необходимости диверсификации и повышения энергетической безопасности, а на деле за почти два десятилетия и единой энергетической политики выработать не удосужились. Обещания без исполнений и даже реальных попыток выполнения можно перечислять долго.
И вот наступил момент истины: при первом внешнем испытании оказалось, что Европа-то экономически — это колосс на глиняных ногах. Более того, даже этими слабыми ногами правительства толком и управлять не могут.Пока Шольц и Макрон вербально борются с энергетическим и экономическим кризисом (а на подходе и продовольственный), европейской экономикой правят транснациональные корпорации. Со времен финансового кризиса и на полях, и в кулуарах маститых экономических западных форумов витали концепции срочной необходимости смены социально-экономической парадигмы, усиления присутствия государства в экономике. Еще чаще и громче об этом стали говорить после первой, острой фазы пандемии. Оказалось-то, что крупный бизнес круто зарабатывает на любых шоках, которые являются катализатором спекуляций. И за все платит средний класс, а малоимущие просто страдают. Поговорили во время эпидемиологического кризиса — и забыли. Пришел коллапс энергетический, а оказалось, что ни на газовые котировки, ни на энергетических трейдеров (ладно, иностранных, но собственных) правительства повлиять толком не могут.
Словом, налицо кризис управляемости. По большому счету это не стало какой-то полной неожиданностью для экспертного сообщества. Эффективность евробюрократии давно вызывала существенные сомнения: сложилась традиция демократично и бесконечно долго дискутировать, но не принимать принципиальных решений. И сегодня тот же Шольц гордо заявляет: газовые хранилища заполнили на два месяца раньше плана. И в чем счастье? Уплатив за газ 2—3 тысячи евро за тысячу кубометров? Кто-нибудь из потребителей сможет заплатить такую цену? Это решение энергетического кризиса? Немцы так не считают.
«Верхи не могут» — сомнения не вызывает. «Низы не хотят» — иначе люди не выходили бы на улицу. Собственно говоря, развивающийся протест в Европе — и социальный, и политический. Расслоение по доходам, владению активами, возможностями уже давно вышло за пределы допустимых значений. И давно обострившиеся противоречия газовый кризис сделал попросту взрывоопасными. Западные политики обвиняют во всем Россию. Мол, восточные спецслужбы инспирируют протесты. Но справедливости ради надо сказать: любви ни к Москве, ни к Минску у европейцев критически не прибавилось. Им не нравятся собственные правительства. И их умение прогнозировать последствия своих решений. К украинскому кризису у населения ЕС отношение далеко не однозначное. Но он заставил интересоваться политикой. И задавать вопросы своему истеблишменту. Оказалось-то, что национальной безопасности в Европе нет. От слова совсем. И к экономическим неурядицам у людей добавляется элементарное беспокойство (если не страх): а способны ли национальные и европейские политики их защитить? Хотя бы от газового оружия, про которое столько говорят?
Однозначно, Европу ждет социальный водоворот. И революционная ситуация выльется либо на улицы, либо в перманентный политический кризис и стремительные смены правительств. Впрочем, пока ситуация развивается по другому сценарию: в Германии, Швейцарии, Нидерландах, Польше и других странах готовятся к подавлению недовольства. И переходу на полицейские рельсы управления. Поэтому не только экономическое благополучие и относительная социальная справедливость могут стать глубоким прошлым европейского континента, но и пресловутая демократия. Впрочем, в последние десятилетия из выборов руководителей она выродилась в шоу дебатов, когда кандидаты соревнуются в остроумии. Было бы смешно, если бы речь шла о стендап-шоу, но грустно и неуютно, когда маскарад сопровождает формирование управленческих элит. Впрочем, даже такие спектакли рискуют отойти в прошлое. Пока, судя по новостям, европейские политики ориентируются не на глас народа, а на методологию управления через инструменты чрезвычайного положения. Что грозит не нивелировкой социальных противоречий, а только их углублением и радикализацией.
volchkov@sb.by
