О Валааме я слышала много — о самом острове и его монастырях. К тому же — русский север, незнакомая мне практически природа... Еду на Валаам: после обжигающего пекинского лета и изобилия буддистских храмов прохлада и православные монастыри — то, что нужно уставшему путнику.
Остров стоит посреди Ладоги, она — черная, почти бездонная (в одном месте глубина достигает 32 м), с волнами–валунами, перекатывающимися от берега к берегу и при желании сметающими все на своем пути. К моему личному счастью волны–убийцы случаются в основном зимой, когда озеро практически закрывается для навигации.
Рано утром наш теплоход швартуется в Большой Никоновской бухте, и северная природа открывается именно такой, какой рисовалась в воображении: суровой, холодной, дождливой, как будто совсем неприветливой и путнику нерадостной. Из воды топорщится каменная громада острова (почвенный слой здесь всего 10 — 15 см, может быть, именно поэтому густой лес воспринимается не иначе как чудо Господне), тучи надвинулись на верхушки сосен, а деревья, возмущенные, рвут их в клочья — так и висят заплутавшие в ветках лоскуты налитых дождем облаков. Идет дождь, и пейзаж мог бы показаться беспросветным, если бы не мелькающие за деревьями разноцветные, кое–где позолоченные купола с крестами да не тихий напев колоколов, покачивающийся на ветру.
«Не переживайте, — успокаивает гид Наталья Савина, — на Валааме погода меняется по двадцать раз за день. Вот увидите: в двенадцать часов выглянет солнце». Она уже 16 лет живет здесь с мая по октябрь, гид для нее — не профессия, но призвание, она снимает кино, фотографирует каждый вздох здешней природы, пишет стихи и верит, верит, верит. В Бога, в чудеса — рассказывает так вдохновенно, что даже скептики обращаются. Хотя, как мне кажется, скептики сюда не едут. Все, кто здесь оказывается, в той или иной степени люди верующие. Потому что без православных монастырей, скитов и монахов этот остров — просто любопытное природное явление. На земле таких немало, но вот мест, где бы так тесно переплелось духовное и природное, — по пальцам пересчитать. Я вот, например, всегда мечтала побывать в монастырской республике Афон в Греции. И была недалеко, в греческих же Метеорах, но на Афон мне путь заказан: женщин не пускают. Зато в Новом Афоне (в Абхазии) была, а сейчас вот и до Афона северного (так всегда называли Валаам) добралась. Кстати, на Валааме тоже есть места, куда не ступала женская нога: в Предтеченский скит нас не пускали никогда, а в скит Всех святых — только раз в год.
Cегодня Валаам — это и отзвук былой славы, и возрождение. Сейчас здесь живут 250 монахов и 350 мирян — переехали после войны да прижились. Церковные власти хотели бы, как встарь, сделать остров исключительно своей вотчиной, а потому мирян стараются переселять — покупают им благоустроенные квартиры в городе Сортавала на материке. Но уезжают неохотно: что–то здесь есть — описать трудно, нужно прочувствовать. Что–то разлито в воздухе — может быть, та самая намоленность, о которой мы столько слышали, но редко ощущали. Здесь она отзывается замиранием сердца — валаамское настроение. Это, пожалуй, самое подходящее слово: идешь по лесу — и вдруг, как чудо, звук скрипки звенит среди трав и сосен. Скрипачка, притаившаяся под деревом, — преподаватель местной музыкальной школы, ей аплодировала Галина Вишневская. Могла бы сделать карьеру в хорошем оркестре, но предпочитает играть под соснами: «Батюшка благословил». Кстати, священников и монахов мы практически не видели: они живут в удаленных от туристических троп скитах. Наверное, это и правильно: Богу — богово, миру — суета. Но при желании на острове можно побывать практически везде: если приехать не на пару дней, а надолго, остановиться в доме для паломников, трапезничать постно и молиться, как здесь заведено. Тогда, может, и откроется тайна очарования этих мест. Я подумаю над этим — на будущее. А пока со мной — валаамское настроение, улыбка от встречи с неразгаданной тайной. Ведь, как и обещала Наталья, в двенадцать, как на дежурство, вышло солнце. И больше не покидало Валаам. Оно и сейчас там — если не на небе, то в душе.
Письмо из Санкт–Петербурга
Инесса ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ, собкор «СБ»
