Среди других древних поселений Береза, расположенная на милой и доброй Ясельде, сумела свой исторический потенциал совместить со скоростью ХХ века. Особо заметно это по второй половине столетия. Возьмем хотя бы такую статистику. В 1959–м в городе — немногим более 5 с половиной тысяч жителей. Через три десятилетия — уже 26 тысяч... Значит, Береза растет и развивается. Многим белорусским райцентрам оставалось только позавидовать и числу березовских заводов и комбинатов.Впрочем, у города и окрестностей была и другая история. Наверное, не только филокартисты и краеведы помнят о названии Береза–Картузская... Такое имя нынче носит железнодорожная станция на линии Брест — Барановичи, расположенная за несколько километров от райцентра. Но и сам город до 1940 года — Береза–Картузская, Картуз–Береза. Старые названия, их происхождение — всегда предмет спора топонимистов, историков. Известный летописец истории края Евгений Селеня так пишет об имени родного города: «В 1794 году через Березу проходили на запад русские войска под командованием А.В.Суворова. Кстати, одна из легенд с его именем и связывает название города Береза–Картузская: якобы после привала Александр Васильевич забыл здесь свой картуз, повешенный на березе...»
Не вступая в спор с топонимистами, вспомним о Березе–Картузской 1930–х... И сегодня энциклопедии и справочники не могут обойтись без рассказа о Береза–Картузском концентрационном лагере. Гостям и молодым жителям города о нем напоминает обелиск, установленный в 1962 году. Концлагерь создали польские власти летом 1934–го на месте русских военных казарм. Следует заметить, что не без участия немецких консультантов. Эта территория боли и страха представляла собой копию первого нацистского концлагеря Ораниенбург: «...5 защитных рядов изгороди из колючей проволоки, широкий ров с водой, проволочная изгородь под высоковольтным напряжением. Углы высокой (около 7 метров) изгороди венчали деревянные сторожевые башни с пулеметными гнездами; масса польской полиции с немецкими овчарками. Арестанты носили полотняную одежду с круглой полотняной шапочкой, на ногах — деревянные ботинки, обшитые белой кожей–сырцом. На спине... большой номер размером 20 х 20 см. Номер меньшего размера нашивали узникам спереди на левом рукаве. Людей, заключенных в концлагере, звали не по фамилиям, а только по номерам. Непосредственно за организацию лагеря отвечал польский воевода Костик Бернацкий, которого современники характеризовали как «страшного садиста, умственно ненормального». Комендантом лагеря был наследственный палач и садист Болеслав Грефнер, а с января 1935 г. Ю.Кемаля... И если сразу в лагере находилось до 250 — 300 узников, то к началу 1938–го число их выросло до 7.112 человек...
Прогуливаясь по сегодняшним улицам Березы, исподволь ловишь себя вот на какой мысли. Здесь, как, пожалуй, ни в каком другом городке такого масштаба, улицы носят имена земляков, людей, родственных по историческим событиям с Березой. Вот они — знакомьтесь: генерал Великой Отечественной Степан Любарский (погиб в апреле 1945-го), замученный дефензивой западнобелорусский коммунист Иван Хведченя, академик истории (в 1931 — 1936 гг. — президент Академии наук БССР) Павел Горин (Коляда), революционер и публицист Анатолий Ольшевский (редактировал две газеты западнобелорусских коммунистов). Думается, что не случайно повесть о нем Владимир Колесник назвал «Посланец Прометея». Замечательный поэт и переводчик французской поэзии на белорусский язык Нина Матяш (она из деревни Нивы, а живет в городе Белоозерске — за 27 километров от районной столицы). Вот ее строки о земляках: «Бярозаўшчына!/ Умелi пастаяць / За гонар свой, за песеннае заўтра твае дзецi — / Твае Альшэўскiя ды Кутнiкi, Труцькi, / Вячоркi, Руцiчы, Хвядчэнi, / Барушкi, Коласы ды Салаўi, / Iх мноства, нескароных...»
Береза, Береза–Картузская — родина и других личностей, чьи следы надо искать в иных краях. Читаем у Нины Матяш о персонифицированной березовской географии: «Выдатна патраплялi змазалелыя iх рукi/ Выпешчваць каву на плантацыях Бразiлii, / Вылузваць вугаль з нетраў Чылi, /Выдойваць буйвалiц у пампах Аргенцiны, / Вылоўваць жэмчуг у прадоннях Палiнезii...» Речь, вероятно, о физикохимике Семене Бреслере, авторе статистической теории цепных молекул с ограниченной гибкостью. И об авторе романов, многих поэтических сборников Каде Молодовской, и о спортсменке, участнице Олимпийских игр, а нынче московском политике Надежде Парахиной, и о других именитых березовчанах, ушедших трудиться, открывать, созидать нечто значимое в далекие от Березы просторы.
Судьбы земляков, летопись всей жизни Березы, Березовского района находятся в экспозиции и фондах историко–краеведческого музея, расположенного на улице Ленина. Будете в Березе — непременно загляните сюда.
Среди других открытий вас ожидает встреча с картиной Николая Тимофеевича Гутиева «Встреча Петра I с польским королем Августом II в Картуз–Березовском монастыре в 1706 году». Был и такой яркий эпизод в истории Березы. Говоря словами автора многотомной «Истории русской армии» А.Керсновского, в 1704 году «Август обратился за помощью к Царю». Петр I, к тому времени «став твердой ногой в устьях Невы», решил перенести войну в Польшу. Следующей весной — в 1705–м — русская армия двинулась в Курляндию, к лету вытеснила оттуда шведские войска Левенгаупта. Петр I, оставив на завоеванной территории сильные гарнизоны, доверил начальствование войсками Августу II. Сам уехал в Москву. В январе 1706 года шведы установили блокаду Гродно, где располагались основные русские силы. «Начальник» Август II, осознав, что положение носит характер критический, оставил войска на произвол судьбы. Заодно увел с собой «не только своих саксонцев, но и 4 русских драгунских полка...» К счастью, в марте русская армия сумела вырваться из Гродно. Шведы опоздали... Это или что–то другое из области тайн политики обсуждали Петр I и Август II в Березовском монастыре — теперь нам не расскажут даже стены...
В 1870–е Наполеон Орда еще успел зарисовать Березовский костел и монастырь картезианцев. Архитектура впечатляет!.. Хотя уже к 1831 году монастырь был закрыт. Причина: участие прислуги в действиях повстанческого отряда косинеров Пусловского. Костел стал парафиальным, но в 1866 году тоже был закрыт. Позже его разобрали, кирпичи русские воинские части использовали на строительство солдатских казарм. Что же исчезло, бесследно улетучилось, возвратилось кирпичной пылью в глину, в пустой, молчаливый песок?.. Мощи Сапегов, некогда властвовавших здесь (их хоронили в стенах монастыря начиная с 1656 года), рукописные псалтыри (монастырь славился переписчиками книг), библиотека печатных изданий... Возможно, не стоит ни о чем жалеть, не искать утраченного? Но нет! «...нельзя к минувшему остынуть, / ...нельзя о прошлом позабыть!»
