Километрах в двадцати пяти от поселка Тигровый Приморского края есть забытый богом и людьми бывший лагерь для японских военнопленных, закрытый десятки лет назад. По рассказам жителей поселка, тайга вокруг этого лагеря настолько зловещая и угрюмая, что там даже днем сумрачно. Зверей всевозможных множество. И если есть желание встретиться глаза в глаза с тигром, то изволь – он сам к тебе подойдет, если пожалуешь к нему в гости. Я с детства мечтал о том, чтобы увидеть вблизи этого грозного хищника, и поэтому принял решение посетить те таинственные места.
Разузнав, как туда добраться, в один из январских дней отправился к заброшенному лагерю. Более половины пути преодолел на попутном лесовозе, а остальную часть – пешком, шагая по старой, выложенной бревнами, которые отчетливо ощущались под снегом, дороге. Очень скоро я убедился в правдивости рассказов тигровских старожилов: тайга в этом районе действительно мрачная. Часто попадались следы кабанов, изюбрей, косуль, кабарги и многих других животных.
Вдруг я услышал карканье ворон. Сразу догадался, что кружатся они над растерзанной добычей тигра, а может быть, и над самим тигром возле этой добычи. Взяв ружье на изготовку, стараясь не производить шума, начал подкрадываться к этому месту, одновременно наблюдая за кружащими и сидящими на ветках воронами. Те из них, которые были на ветках, чистились и прихорашивались – значит, плотно уже наелись. Другие резко пикировали вниз и больше не взлетали. Наверное, тигра не было возле добычи: насытившись, он ушел, милостиво разрешив воронам продолжить трапезу без него.
Наконец я увидел на снегу остатки пиршества. Судя по сохранившейся голове, это был кабан-прошлогодок, место вокруг зверя было истоптано огромными тигриными лапами и залито кабаньей кровью. Кроме головы и грудной клетки, остались также объеденная задняя часть, позвоночник, ноги, обрывки шкуры и внутренности. Снег неподалеку был истоптан и изрыт табуном кабанов, которые, очевидно, после внезапного нападения тигра бросились врассыпную, делая большие прыжки. Останки кабана и залитый кровью снег были уже затвердевшими от мороза. Значит, таежная драма разыгралась ночью и тигр сейчас отдыхает.
Я продолжил свой путь к намеченной цели. Туда же вели и следы насытившегося тигра. Пройдя еще с километр, увидел снующих между кедрами кабанов, которые вырывали из-под снега шишки, наполненные вкусными и питательными орехами. Некоторые находили шишки прямо на снегу: они попадали ночью от сильного ветра. Созревшие осенью кедровые шишки не осыпаются сразу, даже во время штормовых ветров; сбрасывают их кедры таежным зверям до самого лета. Подкравшись к кабанам, увлекшимся поиском шишек, я выбрал хорошо упитанного подсвинка и выстрелом из ружья уложил его на землю. Остальные кабаны умчались.
Теперь о моем появлении узнает и таежный владыка, но меня это совершенно не беспокоило. Из рассказов местных старожилов мне было известно, что тигров-людоедов в этом районе нет и не было очень давно. Был несколько лет назад случай нападения на человека, но произошло это по вине охотника, подошедшего к тигру во время его трапезы.
Освежевав кабана, я взял немного мяса и печени с собой, а разрубленные части туши завернул в полиэтиленовую пленку и подвесил на ветках деревьев, обвязав шпагатом. Для ворон и другой живности оставил разрубленную голову, шкуру с кусками сала и внутренности. Я не опасался, что мясо найдет разбойница-росомаха, так как уже знал от старых охотников: тигр на дух не переносит росомаху, как и волков, и изгоняет ее из своих владений. В приподнятом от удачной охоты настроении я отправился дальше.
После того, как убедился, что рассказы жителей поселка об изобилии всевозможных зверей в этом районе сущая правда, мне оставалось удостовериться и в том, что тигр, почуяв незваного гостя, обязательно подойдет «познакомиться».
Одолев еще около километра, я увидел, что тигровый след ведет вправо от дороги, в сторону больших скал, с вершин которых свисали сплошной стеной вездесущие в уссурийской тайге лианы винограда, кишмиша и лимонника. Там наверняка находилось и логово тигра; я был уверен, что грохот выстрела уже разбудил зверя и сейчас он наблюдает за мной с вершины одной из скал.
Наконец я вышел к заброшенному лагерю, опоясанному в один ряд столбами, с которых в свое время была снята колючая проволока. Лагерь располагался в ущелье среди могучих скал.
С огромным интересом и непонятным трепетом в душе вошел я в этот кипящий некогда жизнью лагерь и начал рассматривать все его сохранившиеся постройки. К своему удивлению, сторожевых вышек не обнаружил: видимо, пленные японцы были настолько дисциплинированны, что мысль о побеге у них не возникала. А может, они были связаны круговой порукой? Кто знает! Бараков для военнопленных было всего четыре, и каждый из них – метров пятьдесят длиной. За чертой лагеря располагалось небольшое, но добротное здание администрации, рядом – такой же дом для охранников. Внутри лагеря, кроме жилых бараков, находились еще несколько построек и длинный барак-столовая, о чем свидетельствовало наличие множества столов и скамеек, а также огромных печей. Неподалеку от того места, где когда-то были ворота, стоял небольшой домик медпункта с сохранившейся на нем вывеской. Через всю зону протекала речушка, перегороженная плотиной-дамбой, в результате чего образовалось озерцо, где, по всей вероятности, купались японцы и лагерная обслуга и где наверняка ловили рыбу.
Бараки, как и все остальные постройки, тоже были добротными; в каждом из них – по нескольку больших печей. Чувствовалось, что построили их сами японцы. Вдоль стен стояли двухъярусные нары, над многими изголовьями которых пестрели надписи в виде иероглифов и даты. Все это хранило необъяснимые для меня тайны.
Весь лагерь зарос таким густым бурьяном, что если бы не множество тигриных и кабаньих троп, то мое продвижение по территории было бы нелегким. Тигриные следы вели и в открытые двери построек, поэтому, заходя в очередной дом, я держал ружье на изготовку и чувствовал, как замирает сердце. Хотя природная любознательность все равно брала свое.
Побродив по заброшенному лагерю, я начал подумывать о ночлеге; поскольку все строения были мной осмотрены, остановил свой выбор на домике медпункта, в котором, кроме окон со стеклами, сохранилась и печь со стоящим рядом топчаном.
Приготовив побольше дров, я растопил печку и, нанизав на сырые прутики мясо с печенью, предварительно посоленные, начал жарить свои охотничьи шашлыки. И в скором времени аппетитно поел.
На улице между тем полностью стемнело. Уютно расположившись на топчане в полуосвещенном помещении, я уже начинал дремать, когда за дверью раздался короткий рык тигра. Мою приятную дрему как ветром сдуло. В одно мгновение я бросился к двери и запер ее сохранившейся щеколдой. Затем с бешено бьющимся сердцем уселся на топчане и направил ружье, заряженное пулями, на дверь. Рычание тигра больше не повторялось, но через некоторое время послышался хруст бурьяна от его шагов вокруг дома. Вскоре этот хруст приблизился к окну, возле которого был топчан, и на расстоянии не более полуметра от себя я увидел огромную морду зверя, его глаза, вспыхивающие от отблесков пламени в печке: зверь словно пронзал меня насквозь своим гипнотическим взглядом.
Я был новичок в уссурийской тайге и к моменту этой встречи прожил в Приморье не более двух недель. Увидев так близко голову тигра и его горящие глаза, приставил ружье к стеклу, не прислоняя приклад к плечу, и окаменел, с ужасом ожидая его дальнейших действий. Я прекрасно понимал, что выстрелом или двумя в упор разворочу ему голову. До сих пор не знаю, что меня удержало от выстрела, и радуюсь тому, что не сделал этого.
Тигр продолжал упорно меня рассматривать. Наверняка он чувствовал, что его вид привел меня в трепет. Но едва ли зверь мог отдавать себе отчет в том, что я способен убить его раньше, чем он меня. Наша зрительная дуэль продолжалась минут десять, и все это время я смотрел в его властные, немигающие глаза. Мне уже было понятно, что пришел он не с агрессивными намерениями, а просто из любопытства и как гостеприимный хозяин.
Но вот тигру надоело стоять возле окна. Издав громкий вздох, он направился в сторону двери, возле которой с хрустом улегся в бурьян, зевнул с ужасающим рыком и пролежал больше часа. Потом ушел, а минут через сорок уснул и я, хотя время от времени просыпался и внимательно прислушивался к тишине за дверью, подкладывая в это время дрова в печку.
Утром, когда совсем рассвело, я приоткрыл дверь и выстрелил по железной бочке из ружья, затем еще раз. Потом быстро собрался и пустился в обратный путь. Подошел к тому месту, где висело кабанье мясо, и увидел, что тигр ночью и здесь побывал. Посидел недолго и ушел в сторону своего логова…
Сложив мясо в рюкзак, я отправился домой.
