Отец прославленного композитора не был профессиональным художником, но страсть к рисованию пронес через всю жизнь. Альбом, свинцовый карандаш, перо и тушь были при нем во всякую минуту его жизни – и дома, и на войне, и на охоте, и в странствиях по миру. Он пользовался ими точно так же, как современный человек фотоаппаратом. Рисовал города и фольварки, бытовые сценки и портреты друзей. А поскольку он был еще и архитектор, в его альбомах вырастали эскизы будущих усадебных построек.
Об альбомах Чеслава Монюшко в Беларуси знали давно. Знали, что они хранятся в Варшавском музыкальном обществе имени его знаменитого сына.
– В 2015 году, когда я был директором музея «Дом Ваньковича», к нам попали крохотные фотографии работ из альбомов Чеслава Монюшко, – рассказывает заместитель генерального директора по реставрации и фондовой работе Национального художественного музея Сергей Вечер. – Разглядеть на них хоть что-нибудь было трудно. Хотелось просто полистать эти альбомы, ведь они содержат массу интереснейшей информации не только для ученых, но и для широкой публики, для любителей искусства.
Слышали об альбомах Чеслава Монюшко и в «Белорусской капелле».
– Эти рисунки надо бы издать, – говорил мне художественный руководитель капеллы, народный артист Беларуси Виктор Скоробогатов. – Мы ведь не очень-то знаем, как выглядел Минск середины XIX века, а надо бы знать.
200-летие со дня рождения Станислава Монюшко, которое сейчас широко празднуется и в его родной Беларуси, и в Польше, и в Литве, – хороший повод для осуществления подобных проектов. Тем более, что Монюшко герба «Кривда» – род глубоко укорененный в белорусской истории. Он упоминался еще в XVI веке.
Дед композитора Станислав Монюшко был управляющим у великого гетмана Михаила Казимира Огинского. Когда обнаружилось, что тот задолжал своим кредиторам восемь миллионов, его огромные владения пошли с молотка. Часть имений, в том числе Смиловичи и Дукора, были разыграны между двумя небогатыми шляхтичами, одним из которых был Станислав Монюшко. Смиловичский дворец и есть тот «страшный двор», который увековечил его прославленный внук в одноименной опере.
В Смиловичах породнились два знаменитых рода. Паулина Александровна Монюшко, унаследовавшая Смиловичи после отца и деда, вышла замуж за минского уездного маршалка Льва Аполлинарьевича Ваньковича. Эти два рода всегда и везде были соседями, дружили, ходили друг к другу в гости. Чеслав Монюшко и Валентий Ванькович совместно арендовали мастерскую в Верхнем городе.
Стоит ли удивляться, что копии рисунков из альбома Чеслава Монюшко и обложки раритетных нотных изданий его сына, прибывшие в эти дни из Варшавы, навсегда прописались в Доме Ваньковича?
Плюс два подарка к юбилею, подготовленных Национальным историческим архивом: родословное древо Монюшко, утвержденное в 1802 году Минским дворянским депутатским собранием, и копия метрической записи о крещении Валентия Ваньковича. Любопытная деталь: в этой записи есть только дата крещения. Дата рождения в ней отсутствует. Та же самая история и с метрической записью Станислава Монюшко.
– Мы не знаем, когда родился наш выдающийся композитор, – поясняет главный архивариус Национального исторического архива Республики Беларусь, доктор исторических наук, профессор Владимир Николаевич Денисов. – Согласно сохранившейся записи, Станислав Монюшко был окрещен в Смиловичском римско-католическом костеле 5 мая 1819 года. Но он мог родиться за неделю, за месяц, за несколько месяцев до этого. И еще одна маленькая ложка дегтя: его крестили 5 мая по старому юлианскому календарю, то есть, по нашему календарю 17 мая. Но юбилей есть юбилей. 5 мая – общепринятая дата, записанная во всех энциклопедиях мира.
Жизнь Ваньковичей и Монюшко непредставима без музыки. В доме на углу Интернациональной и Энгельса, где жил будущий композитор в гимназические годы, сейчас располагается концертный зал Детской музыкальной школы № 10. И символично, что ученица этой школы Мария Жук исполнила на флейте знаменитую «Прялку» Станислава Монюшко. Аккомпанировал на рояле лауреат международных конкурсов Иван Степанцов
А затем наступил черед песен из «Хатняга спеўніка». Их задушевность и теплота удивительно совпали с настроением этого вечера, чему немало поспособствовало проникновенное, волнующее сопрано Тамары Ремез и чуткий фортепианный аккомпанемент Елены Зеленкевич.
После такого концерта зарисовки Чеслава Монюшко открылись новой, художественной своей стороной. И столько неброской, тихой поэзии вдруг оказалось в его пейзажах Убеля и Слепянки, в сценах дружеских встреч и домашнего музицирования, в изображениях крепостных. Альбомы сохранили имена повара Григория Мешковича и садовника Андрея Язбиты. Даже копание картофеля в Кальваришках – было такое живописное место над Свислочью в нескольких километрах на северо-запад от тогдашнего Минска – исполнено умиротворенной поэзии. И не веришь, что на календаре 1846 год, когда в российских губерниях гремели картофельные бунты.
Так что эти зарисовки непременно нужно увидеть. Кстати, по окончании выставки их не планируют далеко убирать. Наталья Сычева, директор Дома Ваньковича, обещает, что наиболее интересные рисунки пополнят постоянную экспозицию музея.
