В Молодечно выстригать удивительные ажуры из бумаги умеют едва ли не все. Этому там учат в детских садах, школах, более 20 лет выпускники отделения декоративно–прикладного искусства местного музыкального колледжа имени Огинского выбирают вытинанку для своих дипломных работ. В праздники (особенно под Новый год) по всему городу идет негласное соревнование на самое эффектное обрамление окон бумажными кружевами. А начиналась вся эта история с нее, с Виктории Червонцевой.
Мосты
Самые ранние воспоминания Натальи и Елизаветы Червонцевых, дочерей Виктории Никитичны, — мама, склонившаяся над швейной машинкой. Прекрасная, как киноактриса, даже в домашней обстановке, с неизменно ровной спиной и талией, которая у нее долго оставалась такой же, как в юности, — 48 сантиметров. Среди других воспоминаний — ее чудные куклы, которые она придумывала и шила для дочек и своего любимого писателя Владимира Короткевича. Ее этюдник, с которым ходила на пленэры. Мосты...
— В войну старшего маминого брата угнали в Германию, ему было всего 14, — рассказывает Наталья Червонцева. — Наша бабушка пыталась его защитить и, видимо, так настойчиво, что для нее устроили фиктивную казнь — поставили к стенке и долго стреляли над головой, пока она держала перед собой младшего ребенка, родившегося перед самой войной. Ну, чтобы вместе погибнуть. А вскоре всех оставшихся жителей деревни собрали и куда–то погнали. Возле моста один из конвоиров оттеснил бабушку с детьми и позволил им спрятаться. Каждый раз, когда нам доводилось проходить вместе с мамой мимо мостов, у нее начинало ныть сердце.
Кем был тот конвоир в довоенной жизни их бабушки, почему спас семью Самсоновых (такую фамилию Виктория Червонцева носила до замужества)? История столь же таинственная, как и та страшная причина, которая вынудила их уехать из родной деревни задолго до войны. Первенца бабушки Натальи и Елизаветы там убили. Но добиться возмездия семья не смогла, в Осиповичи Самсоновы фактически сбежали, чтобы сберечь других детей. Там и родилась их единственная дочь, несомненно, унаследовавшая дар своей бабушки, которую на Гомельщине считали ведьмаркой, колдуньей. Всю жизнь Виктории Червонцевой снились вещие сны. Многократно смерть оказывалась рядом с ней, и каждый раз спасение было чудом.
Краски
Работы Виктории Червонцевой из семейной коллекции...
— В годы войны бабушка решила вернуться в свою деревню — в конце концов, прошло почти 10 лет, как они оттуда уехали, — продолжает Наталья Львовна. — И там их чуть не сожгли в доме — не фашисты, свои, деревенские. Мамин брат успел оторвать доски от заколоченного окна, через поле они уползли в лес... Все свое детство мама вспоминала в пронзительно ярких красках. Алое зарево пламени над их хатой и вот эту синеву цветущего льна. А позже — красные звездочки над маскхалатами красноармейцев. Тех, которые выводили ее и других из разгоравшегося сарая, когда вместе с жителями одной из деревень, по которым семья скиталась в войну, их пытались сжечь уже фашисты. И вечер того же дня: чернота обоженных деревьев, а на снегу — кровь солдата, в которого угодил снаряд через минуту после того, как он передал нашу маму людям, прятавшимся в погребе... Эти цвета — черный, белый и красный — причиняли ей боль всю жизнь. Больше всего мама любила работать с желтым цветом, все его оттенки ей нравились. Солнце! Говорила: Самсонова — солнечная фамилия.
О жутких и драматических моментах ранней биографии Виктории Червонцевой можно рассказывать еще долго, но эта тема — больше для серьезного исследования психологии творчества, а не для газетной публикации.
...и Елизаветы Червонцевой на выставке «Вандроўкі душы», открывшейся в НИМ— Пожалуй, все пережитое было вроде инициации настоящего художника, и в результате — мощный творческий импульс, — соглашается Наталья Червонцева. — Мама знала, как выразить в своих работах то, что чувствуешь, и могла этому научить.
Самые первые вытинанки Виктории Червонцевой были скорее «вырыванками» — вместе с братьями (которые, к слову, также прекрасно рисовали) она делала силуэты зверюшек из старых газет и заклеивала ими окна, за которыми и после победного мая война еще долго напоминала о себе. Ее мать больше не пела, хотя до того певунья была знатная. Только посмеивалась над своими детьми, их слабыми попытками выводить комсомольские песни. Тяжкие испытания будто бы отняли голос у всех. Но взамен дали другое. Каждому свое.
Правда, диплом о художественном образовании Виктория Червонцева получила гораздо позже — тогда ей казалось, что профессия нужна другая, понадежнее. Например, учитель. Хотя на геофак БГУ попала случайно — приехала в Минск и чуть ли не на перроне познакомилась с будущими географами, которые уговорили хорошенькую девчонку поступать к ним на факультет. Вот откуда в ее вытинанках мотивы, так похожие на минералы в разрезе, этот тонкий ажур явно живого организма.
— Находила вдохновение даже в помидорах, — улыбается Наталья Львовна.
Шифры
Но о вытинанке она вспомнила не скоро. До того много лет доставала красоту не из сложенного листа бумаги, а из сложных подростков в школах Вилейки и Молодечно, где работала много лет. То хорошее, что есть в любом человеке, Виктория Никитична видела сразу, не боялась ни людей, ни обстоятельств — с ее–то биографией. Но с перестройкой ушла из школы — на Молодечненскую фабрику художественных изделий, где познакомилась с художниками, которые потом помогли ей создать в Молодечно настоящую школу вытинанки, совместив народное искусство с профессиональным. Вытинанка, по сути, ведь та же графика. И у коллекционеров ценится уже не меньше гравюр, а Молодечненская школа вытинанки знаменита практически на весь мир. Однако 20 лет назад, когда Виктория Никитична задумалась о продолжении образования для своих воспитанников в художественной школе, где тогда работала, такое казалось немыслимым. Но их авантюрную идею с Юрием Герасименко–Жизневским, известным белорусским графиком, — создать в Молодечно специальное учебное заведение для народных мастеров — неожиданно поддержал весь город. Хотя почему неожиданно? Местная художественная школа к тому времени славилась своими выставками вытинанок и соломенных аппликаций.
В Вилейской школе-интернате. Ее первые ученики— Сложно говорить о маме, избегая темы мистики, — рассуждают ее дочери. — Впрочем, к этому у нее был научный подход. Пристрастно изучала и знала скандинавские руны, арканы Таро и все остальное. Расшифровывала архаичные белорусские символы с точки зрения мировой мифологии и требовала от учеников, чтобы каждая работа была выражением конкретной мысли, их внутреннего состояния, помогала подбирать подходящие народные шифры. А потом, когда сюда приводили иностранных гостей, устраивала «угадайки». Предлагала каждому выбрать, что нравится из развешанных по стенам работ, после чего давала настолько точную характеристику человека и его психологических проблем, что многих это шокировало.
Кто знает, энергия мысли автора притягивала подобную энергию или старинные символы становились универсальным ключом?
Тропа
— Приехав в Осиповичи, я вдруг узнала, что для местных моя мама — тетя Витя! — со смехом говорит Елизавета Червонцева. — Она ведь выросла с братьями, с детства была очень боевая. Бабушка родила 11 детей, в живых осталось лишь пятеро, и наша мама была единственной дочкой. Отец ее боготворил. Но не вернулся с войны. Однажды, рассказывала мама, уже в мирные годы она шла через заснеженное поле, как вдруг дорогу ей преградил неуловимо знакомый силуэт. Соступил с тропы, а она, то ли замерзнув, то ли испугавшись, побежала вперед. Через минуту оглянулась — на тропе никого не было. И вдруг в голове сверкнула безумная мысль — отец! Так он ее любил, что на том свете выпросил целую кучу девочек, говорила нам мама. Так и есть, мы — три сестры, у каждой — дочери. И почти все уродились в нее.
КСТАТИ
На этой неделе в Национальном историческом музее открылась выставка работ преподавателей декоративно–прикладного искусства из Молодечненского колледжа «Вандроўкi душы». Учениц Червонцевой — Людмилы Волкович–Борис, Натальи и Елизаветы Червонцевых. Официально это событие посвящено 60–летию Молодечненского музыкального колледжа имени Огинского. Неофициально — памяти их Виктории Никитичны.
cultura@sb.by
