Дмитрий Владимирович Сайков для меня — персонаж из сказки. И не какой–нибудь там нервно–упаднической — про девочку со спичками или Карлика Носа, нет, из нашей нормальной, чистой, как морозное утро, сказки. Например, про деда Мазая, который, вы помните, во время половодья зайцев спасал на лодке. Так бородатый Сайков спасает заблудшие души от разных зависимостей, невзирая на социальное и семейное положение своих пациентов... А в свободное от работы время занимается еще и благотворительными сеансами и даже получает грамоты за успехи в кодировании от алкоголизма в рамках государственной программы по борьбе с пьянством.
Пока Дмитрий Владимирович людей словом лечил, мне как неспециалисту о нем сказать было нечего. Но когда известный доктор вышел на тропу куплетов (в репертуаре Сайкова на сегодняшний день восемь песен и вот–вот появится диск), захотелось разобраться с ним по большому, так сказать, культурному счету. Например, коллеги–радийщики с музыкальных FM–станций дружно хохотали, когда в их плей–листе появился дуэт Сайкова и Инны Афанасьевой с песней «Листопад». Но когда человек широких интересов Сайков ворвался в радиоэфир с проникновенной композицией «Закодирую», многим стало не до смеха...
Зачем Сайкову весь этот «шоу–бизнес», я и пыталась выяснить.
— Здравствуйте, доктор! Это правда, что начальники радиостанций заставляют своих подчиненных жестко ротировать ваши песни?
— Насколько мне известно, любую приличную песню, подпадающую под формат FM–станции, первые две недели берут в жесткую ротацию и она звучит раз десять в течение дня. Затем успешная песня продолжает звучать, а никудышная, которая не пришлась по вкусу слушателю, — пропадает из эфира. Так что заставлять некого, да и незачем, ведь интересно попадать песней «в сотку», а не довольствоваться половинчатым результатом. И мне самому удивительно, что отдельные мои песни, в частности «Листопад» и «Грусть», в течение года часто заказывали слушатели.
— Стало быть, ваши завистники клевещут...
— У меня есть завистники? В это трудно поверить. Я же артистам не конкурент. Я попал в шоу–тусовку совершенно случайно...
— Кстати, с чьей легкой руки?
— Элеоноры Езерской. Это она предложила мою кандидатуру для участия в проекте ОНТ «Две звезды», где я выступал с очаровательной певицей Гюнешь. А дальше решил не останавливаться на достигнутом и предложил Инне Афанасьевой записать дуэт.
— А сама Гюнешь что ж — отказалась с вами петь вне телевизионного проекта?
— Я увидел рядом с собой в этом дуэте именно Инну Афанасьеву, она яркая, харизматичная, нежная, как цветок, и жесткая, как струна, она — перец, соль и сахар вперемешку. Ведь шансон — это песни с харизмой, с душой и сердцем.
— А вы уверены, что шансон — это тот самый ключик, который любые сейфы зрительской любви открывает?
— Уверен. Кроме того, в моем возрасте если берутся за микрофон, то поют мудрые, настоящие, душевные песни. Хотя я не скажу, что у нас с Инной получился чистый шансон... Когда я впервые дал послушать демоверсию «Листопада» своим сотрудникам, одна из коллег — молодая девушка — расплакалась на моих глазах. По ее реакции я сразу понял, что «Листопад» нужно записывать, это очень волнующая песня, которая затрагивает что–то очень важное в душе слушателей. Кстати, сейчас я знаю уже немало историй, когда эта песня трогала до слез не только женщин, но и мужчин. Очень жизненная композиция.
— Какую реакцию должна вызывать ваша песня «Закодирую»?
— Это песня–пожелание. Закодировать ведь можно не только от алкоголизма, можно дать человеку установку на успех, хорошее настроение, подарить веру в доброе и настоящее...
— По мне так это песня–шутка, вы поете: «От сумы и тюрьмы тебя закодирую...» Дмитрий Владимирович, всецело полагаясь на ваше всемогущество, не могу не согласиться с известной народной мудростью, которая категорически предостерегает зарекаться от чего бы то ни было... Я вот, к примеру, была абсолютно уверена, что эпоха Кашпировского давно миновала. Увы, включаю недавно телевизор — а там вновь Кашпировский, с той же прической и тем же набором фраз космической наполненности, что и «надцать» лет назад.
— Во–первых, я снимаю перед ним шляпу. То, что сделал Кашпировский в свое время для психотерапии, несомненно, заслуживает уважения. До «эпохи Кашпировского» у нас были о психотерапии понятия самые темные и дремучие, считалось, например, что психотерапевт — это доктор для психов. Да и в адрес Кашпировского прозвучало немало всякой критики: мол, много вреда он нанес людям своими методами... Все это чушь собачья, никакого вреда он никому не причинил. Наоборот, своими сеансами Кашпировский помог огромному количеству людей, я таких людей знал, видел. Причем помогал он при самом широком спектре заболеваний — от кожных до гастрита желудка.
— Что ж ему не дали Нобелевскую премию?
— А за что? Ничего нового Анатолий Михайлович не создал: все эти гипнотические дела, когда через радиоприемник врач–психотерапевт из Москвы делал обезболивание пациенту где–нибудь на дальнем севере, — все это уже было до Кашпировского. Но ему первому удалось благодаря телевидению талантливо продемонстрировать возможности психотерапии для широкой аудитории.
— А вам когда–нибудь было совестно за вашу работу? Я сейчас не о песнях, разумеется.
— В молодости я очень переживал в тех случаях, когда не удалось спасти человека. Но с годами я стал более критично к этому относиться, понял, что не может быть всегда стопроцентный результат, даже аппендициты порой заканчиваются летальными исходами. Я всегда был максимально правдив с пациентом, никогда не говорил ему: «Я вас излечу». Всегда предупреждал: «Ваша болезнь неизлечима, но я могу помочь вам справиться с зависимостью...»
— У меня есть знакомая — глубоко верит в Бога. Так вот, она настаивает на том, что психотерапевтические группы — это грех и сектантство. А какие у вас, Дмитрий Владимирович, отношения с религией?
— У меня кодировались трое или четверо батюшек... Не забывайте, я — кандидат медицинских наук, а против официальной медицины церковь никогда не выступала... По–моему, это богоугодное дело — нести мир в семьи, где поселилась страшная болезнь — пьянство.
— Значит, полная гармония. И все же зачем вам шоу–бизнес, доктор? Все эти вращения в артистической среде?
— Хочу испытать, что такое любовь поклонниц (смеется). А если серьезно, то я не раз задавался вопросом, вписываюсь ли я в тусовку шоу–бизнеса. И понял, что, посещая различные мероприятия, испытываю неловкость, чувствую себя не в своей тарелке. Убежден: в шоу–бизнесе должны быть люди с ярко выраженным истерическим радикалом, которых от внимания и публичности действительно «несет». Я же — обычный человек, достигший того состояния, когда хочется ставить перед собой новые цели, делать красивые проекты и добиваться успеха. Ведь успех — самая важная составляющая любого мужчины. Мне нравится испытывать себя в разных делах и получать от этого удовольствие. Кстати, желание петь шансон заставило меня брать уроки вокала и уроки игры на гитаре. Так что,кто знает, может, в скором будущем доверят выступить на «разогреве» у Миши Шуфутинского (смеется).
5 сведений о докторе Сайкове, о которых вы боялись спросить:
Как страстный охотник Дмитрий Владимирович любит после удачной охоты накрыть на капоте машины «поляну» и выпить рюмку водки под печенку, которая жарится тут же на костре на сковородке, под охотничьи байки.
Сайков не любит слово «связь». Просто не любит — и все.
Его предки — из могучих сибиряков, которые еще на медведя ходили с рогатиной.
Он не обижается на тех людей, которым не нравятся его песни. Не нравится — не слушайте.
Как у настоящего сказочного героя, у Сайкова трое сыновей. Правда, все трое — умные: и старший, и младший, и средний.
