Один из генеральных директоров корпорации «Форд» как-то заметил: финансовая мощь его компании кроется не в заводах, конструкторских бюро или сотнях тысяч произведенных легковых машин, а в дилерской сети и партнерах, которые продают, чинят и создают положительный имидж марке по всему миру. При всей «зубастости» западного бизнеса для тамошних коммерсантов партнер — святое слово: каждый «корпоративный друг» приносит дивиденды. Белорусская экономика уже живет по этим этическим нормам. Стараясь их соблюдать, даже когда сделать это непросто.
Переговоры между Беларусью и Россией по поставкам энергоносителей в декабре 2006 года проходили крайне напряженно. Впрочем, с газовыми перипетиями с экономической точки зрения все понятно. Компании «Газпром» захотелось получить лишний миллиард долларов доходов с поставок 21,5 миллиарда кубометров газа в Беларусь. Понятно, лишние деньги никому не помешают. Тем более в освоении месторождений российская корпорация с каждым годом все дальше продвигается на север, издержки растут…
Правда, Беларусь для «Газпрома» была надежным партнером в транзите газа в Западную Европу. Когда возникла необходимость в повышении пропускной способности магистрального трубопровода Ямал—Европа, наш «Белтрансгаз» помог российским партнерам. Скажем, строительство станций под Крупками и Слонимом финансировалось «Газпромом», но есть же и другие вопросы: согласование нормативной документации, отведение участков и так далее. Не говоря уже о том, что субподрядчиками в реализации проекта выступили десятки белорусских компаний. Станции выросли стремительно, что позволило увеличить экспорт газа. По большому счету, Беларуси не так уж и принципиально, сколько кубометров прокачает «Газпром» через свой трубопровод. Но отнеслись к российской корпорации как к партнеру.
— Цена газа достаточно высокая, — отметил первый заместитель министра энергетики Беларуси Эдуард Товпенец. – Но у белорусской экономики есть ресурсы: проведение энергосберегающих мероприятий, обновление основных фондов, освоение менее энерго- и ресурсозатратных технологий. Кроме того, в конце декабря подписаны еще два важных контракта: с Украиной на поставку 3,3 миллиарда киловатт-часов электроэнергии и с Россией на 3,5 миллиарда. В Беларуси полностью сохранились топливные запасы, и потребность в тепле в зимний период будет обеспечена полностью.
С нефтью ситуация получилась менее однозначная, чем с газом. И кто выиграл от введения пошлин, сказать очень даже затруднительно.
— Введение пошлин неприемлемо и для белорусских нефтеперерабатывающих заводов, и для российских нефтяных компаний, — отметил заместитель председателя концерна «Белнефтехим» Владимир Волков. – Наши предприятия обеспечивают хороший качественный уровень переработки нефти, и российским поставщикам было выгодно с ними сотрудничать. Пока наши заводы загружены на полную мощность. К началу года мы традиционно создаем запасы сырья, так как в России наступает период продолжительных праздников. Этих так называемых переходящих остатков хватит до конца января для нормальной работы предприятий.
— Россия ввела экспортные пошлины на фоне переговоров об их разделе между бюджетами двух государств, — говорит заместитель директора Департамента внешнеэкономической деятельности – начальник Управления внешней политики МИДа Беларуси Антон Кудасов. – Такое предложение поступило с российской стороны за два месяца до введения пошлин. Однако такие соглашения быстро не подписываются: ведь речь идет о перечислении из бюджета Беларуси в российский бюджет значительных сумм. Сегодня Беларусь готова в любой момент сесть за стол переговоров по этому вопросу и достигнуть компромисса.
— Введением пошлин Россия нарушила ряд межправительственных соглашений, — отметил заместитель министра юстиции Игорь Тушинский. – Беларусь от своих обязательств никогда не отказывалась, продолжает выполнять их и сейчас. Платеж за прокачку нефти по белорусским трубопроводам позволяет ввести национальное законодательство о внешнеэкономической деятельности, которое, кстати, полностью унифицировано с российским и отвечает нормам, принятым ВТО. Этот платеж является не таможенной пошлиной, а компенсационной мерой, которая должна предотвратить дефицит нефтяного сырья в республике.
В принципе, российские нефтяные пошлины напоминают пословицу о трудностях, которые специально создают, чтобы успешно их преодолеть. Надеюсь, последнее все-таки произойдет. И Москва в спорных моментах будет вести себя как партнер, проявляя желание договориться и найти взаимовыгодный компромисс. Да и белорусско-российские экономические отношения слишком многогранны, чтобы рубить сплеча. Можно, конечно, занимать позицию и расчетливых дельцов, но кто от этого выиграет? Что на экспортных нефтяных пошлинах российский бюджет теряет ежегодно до 3—4 миллиардов долларов – эта цифра растиражирована. Но никто не сказал, а что выиграет восточный партнер от введения односторонних пошлин? Как скажутся пошлины на российских нефтяных компаниях, которые, кроме платежей, на таможне платят и оборотные налоги, и налоги на прибыль? К тому же Венская конвенция после введения пошлин на нефть позволяет Беларуси пересмотреть условия свободного таможенного и торгового пространства. А ведь через Беларусь проходит две трети российского экспорта в Западную Европу…
Впрочем, до этого, думаю, не дойдет. В конце концов, чтобы оценить экономический «эффект», необязателен эмпирический опыт. Наоборот, умные люди сначала моделируют ситуацию, оценивают последствия. А значит, белорусско-российские переговоры должны снять проблему если не полностью, то, по крайней мере, ее принципиальную часть.
