3 октября Германия празднует 30-летие своего объединения, за которое немцы платят — в самом прямом смысле — до сих пор. А мы, люди, родившиеся в СССР, до сих пор спорим о той цене, которую за это объединение заплатили.
В некотором смысле этим договором завершилась Вторая мировая война, потому что только в сентябре 1990 года четыре державы-победительницы отказались от претензий на побежденную страну, а побежденная страна подтвердила свое существование внутри установленных державами-победительницами границ, отказавшись от каких-либо территориальных претензий к Польше и согласившись с тем, что нет больше Кенигсберга и Восточной Пруссии, а есть Калининград и область.
Когда я работала над проектом «Без железного занавеса», то об объединении Германии как о процессе сложном, даже вызывавшем страх, мне говорили не столько в самой ФРГ, сколько в Польше. «В моей борьбе я никогда так не боялся, как в тот момент, когда устранили Берлинскую стену», — сказал первый президент демократической Польши Лех Валенса. И когда вы знаете историю, понимаете, почему это так: значительную часть современной польской территории на западе составляют бывшие германские земли. Поэтому боялся не один только Валенса. О страхе говорил мне и бывший член Политбюро ЦК ПОРП Станислав Чосек, который был противником Валенсы на тайных переговорах c оппозицией в Магдаленке: «Все-таки нам повезло, получили после немцев хорошие земли, богатые. И нам хорошо в этом участке европейском. У меня две дочки родились в западной части Польши, которая до войны была немецкой. Я не хотел бы, чтобы мои дочки изменили паспорт и место рождения — не Польша, а Германия. У меня есть такое. Боимся, чтобы не было нам с запада». Поэтому подтверждение границ и отказ от территориальных претензий был принципиально важным моментом, без которого объединение Германии вряд ли состоялось бы.
В договоре оговаривался и срок, в который территорию Германии должны были покинуть советские войска: к концу 1994 года. Но СССР и его армии не стало значительно раньше — уже 26 декабря 1991 года. И теперь уже российские войска покинули объединенную ФРГ раньше, чем того требовал договор: в августе 1994 года. Многие военные, да и политики тоже, до сих пор не могут простить Борису Ельцину этой скорости и последовавшей за ней неустроенности военных, на какое-то время оказавшихся ненужными собственной стране.
Когда я собирала материалы для теперь уже книги «Без железного занавеса», встречалась в Болгарии с дважды послом этой страны в США Еленой Поптодоровой, которая считает главным достижением своей карьеры вступление Болгарии в НАТО, о чем она как раз и вела долгие переговоры в Вашингтоне. И вот она много говорила о наивности тех переходных, а для многих и переломных лет. Что политики и экономисты тогда зачастую не знали, как действуют международные механизмы, что казалось достаточным захотеть перемен, чтобы они произошли и принесли одно только добро. О той наивности говорили многие люди в разных странах. И о том, как дорого за нее пришлось заплатить, говорили тоже. Если Михаил Горбачев был одним из этих наивных, привыкших верить данному приличными людьми слову, то за его тогдашнюю наивность все мы платим до сих пор. Потому что ему действительно обещали.
В мартовской ноте 1952 года Сталин предлагал державам-победительницам начать подготовку мирного договора с Германией, который предусматривал объединение страны, но при условии ее неучастия в военных блоках (читай — НАТО). Предложение было с негодованием отвергнуто. Перед объединением Германии в 1990 году Москва изначально тоже выступала за нейтральный статус объединенного государства, но правительства ФРГ и США были против. В итоге в «Договоре 2+4» прописано, что на территории бывшей ГДР не будут размещены войска НАТО и ядерное оружие. О том, что НАТО не будет расширяться, в договоре ни слова. Но устных обещаний было много.
Факт, что во время переговоров в феврале 1990 года госсекретарь США Джеймс Бейкер несколько раз говорил: НАТО «ни на пядь не продвинется дальше на восток». На днях на сайте Архива национальной безопасности, работающего при Университете Джорджа Вашингтона, были опубликованы рассекреченные американские, советские, немецкие, британские и французские документы.
Вывод советских войск из ГерманииОни свидетельствуют: 1) переговоры по объединению Германии не ограничивались статусом территории Восточной Германии; 2) с начала 1990 и до конца 1991 года руководители целого ряда государств отвергали возможность вступления в НАТО стран Центральной и Восточной Европы; 3) жалобы сначала СССР, а потом России на то, что их ввели в заблуждение по поводу экспансии НАТО, подтверждаются записями бесед и телефонных разговоров на самом высоком уровне.
Нет ничего тайного, что не стало бы явным.
Джеймс Бейкер на встрече с Михаилом Горбачевым в Москве 18 мая 1990 года сказал: «Прежде чем кратко высказаться по немецкому вопросу, я хотел бы подчеркнуть, что наша политика не нацелена на отделение Восточной Европы от Советского Союза. Такая политика была у нас раньше. Но сегодня мы заинтересованы в строительстве стабильной Европы и намерены делать это вместе с вами». Британский посол в СССР записал в дневнике, что в марте 1991 года премьер-министр Британии Джон Мейджор лично заверил Горбачева, что «ничего подобного (вступления стран Восточной Европы в НАТО. — Прим. авт.) не произойдет». Но как произошло на самом деле, мы все с вами знаем.
Вывод: никому нельзя верить на слово, вес имеют только подписанные документы.Хотя, как показывают события последних лет, и это не навсегда.
А что немцы? Немцы счастливы. Ставят памятники «отцам германского единства» — Горбачеву, Бушу и Колю — и продолжают платить за счастье жить в одной стране. Для покрытия затрат на объединение и выравнивание экономик восточных и западных земель в 1991 году в Германии была введена надбавка солидарности — 7,5 процента от суммы подлежащих к уплате подоходного налога (для физических лиц) и налога на прибыль (для юридических лиц). Сейчас эта ставка снизилась до 5,5 процента и взимается при превышении определенного уровня доходов.
Праздник единства в Германии есть, но до подлинного единства стране далеко.
plesk@sb.by
