Когда Соня Броденя (фамилия изменена. — Авт.) впервые вошла в кабинет консультанта по семейным проблемам, ей едва исполнилось 23 года, она была замужем пять лет, растила маленького сына и ежедневно страдала от непонятной привязанности мужа к его матери. Семен во всем советовался с Алевтиной Михайловной, вплоть до покупки трусов, заезжал каждый день к ней после работы, чтобы “посидеть вместе и рассказать, как прошел день”. По выходным в семействе Броденя выполнялась обязательная программа по “выгулу” мамы на шопинг. Алевтина Михайловна заполняла своей бесконечно уважаемой сыном персоной все пространство, на которое у Сони имелись конкретные виды и, как она надеялась, права.
— Даже в отпуск мы ездим вчетвером! — жаловалась молодая женщина. — Свекровь решает, как воспитывать внука и декорировать квартиру, где купить дачу, в какой университет мне поступить, сколько денег с получки Семен должен отдавать мне, а сколько — матери. Она приходит в мой дом и проверяет качество уборки, критикует мои наряды, рвется готовить “вкусную и здоровую пищу”, от которой у меня рвотные позывы. Муж во всем с ней соглашается. Говорит: “Я просто люблю и уважаю ее, что в этом плохого?!” Матери его немногочисленных друзей, кстати, сначала тоже громогласно восхищались сыновьей любовью Семочки. Ставили его в пример своим детям. А потом разобрались, что к чему. Теперь жалеют — меня, Семена, нашего сына... Авторитет Алевтины в семье непоколебим. Удивляюсь, как она до сих пор не залезла к нам в постель, чтобы давать советы по практическому применению “Камасутры”! Впрочем, до этого недалеко: на семейные уик-энды на природе свекровь даже не берет отдельную палатку, внаглую ложится с нами...
Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Справиться с зависимостью Семена от мамы не получилось ни у Сони, ни у специалиста, к которому она обратилась за советом. Через полтора года супруги Броденя в страшных скандалах, провоцируемых обрадованной развитием событий Алевтиной, развелись. Еще через год Соня благополучно вышла замуж за скромного паренька из сельской местности, отлично ладит с его родителями и пребывает в состоянии перманентного счастья. Семен сдает квартиру, в которой так неудачно началось и завершилось его супружество, и живет у Алевтины. “Моя мама — лучше всех! — заявляет 25-летний крупный, импозантный молодой человек с — о, насмешка природы! — волевым подбородком и очень мужественной внешностью. — В следующий раз я женюсь только когда встречу девушку, похожую на нее и лицом, и характером”.
“Я родила тебя для себя!”
Так всегда говорила сыну Алевтина, ставшая матерью в 35 лет и так никогда и не побывавшая замужем. Она решила завести ребенка, когда поняла, что личная жизнь не удается, особых успехов в карьере не предвидится, на горизонте маячит одинокая старость и некому будет подать пресловутый стакан воды. Маленький Семен, появившийся на свет в результате запланированного курортного романа (“Еду за быком-осеменителем!” — так прокомментировала свой летний отдых в Пицунде в 1982 году никогда не отличавшаяся изяществом речи Алевтина), в полной мере испытал на себе тягость материнской опеки. Он стал для вступившей в зрелый возраст недоласканной женщины центром вселенной. Но и в ответ мама ждала такого же отношения. “Я живу ради тебя. И ты тоже должен жить для меня!” — внушала она своему малышу. Семен обожал Алевтину. Она заменяла ему не только отца, но и бабушек, и дедушек с обеих родительских сторон (Алевтина выросла в детдоме). Воля мамы была законом для послушного, робкого мальчика, совершенно зачарованного своей властной благодетельницей. Алевтина не воспитывала — дрессировала Семена. Принес двойку из школы, не позвонил матери сказать, что задерживаешься — получи ремня. А в качестве лучшей награды за хорошую учебу, убранную квартиру или вымытую посуду стала скупая ласка. Обычно — просто поглаживание по голове. На большее детдомовка Алевтина была не способна: “в интернатах любить не научены”. Семен рос классическим “подкаблучником”, буквально влюбленным в свою мать. “А моя мама сказала... А знаете, что думает мама?.. Вот пожалуюсь маме — она вам покажет!” — эти фразы были обычным репертуаром маленького Бродени в младших классах школы. Ближе к первому курсу института появилось что-то новое: “Мам, как ты считаешь, нужно ли мне делать то... это... кого пригласить на мой день рождения?.. стоит ли идти с этой девочкой на свидание?..” Скоротечный роман с Соней случился во время поездки Алевтины в санаторий подлечиться и стал первым в жизни “неконтролируемым” поступком Семена. Незапланированная беременность девушки была итогом материнской политики запретов: юноше не разрешалось смотреть “плохое кино”, читать глянцевые журналы, голые женщины на картинках — стыд какой, о существовании презерватива Семен узнал постфактум от гораздо более продвинутой в вопросах секса Сони. Реакция Алевтины на известие о предполагаемом рождении внука или внучки была весьма типична: “Сволочь, ты меня в могилу загонишь! Я родила тебя для себя, а ты, подлец, задумал какую-то девку в дом привести! Какие еще дети?! Ты должен ухаживать за мной, твоей матерью — я пожилая, больная женщина!” Истерика самого родного и любимого человека возымела должное действие на сына, но не на наметившуюся в невесты Соню: эту битву она выиграла с помощью своего папы — крупной шишки в органах ГУВД. Идти против родной милиции Алевтина не посмела. Наскоро сыграли свадьбу. Но во что превратила жизнь молодых любвеобильная мать, свекровь и бабушка — мы уже знаем.
Матриархат провинциального масштаба
Женщины, рождающие детей “для себя” и становящиеся матерями сыновей — отдельная тема в творчестве светлой памяти Зигмунда Фрейда. Не будем останавливаться на эротической подоплеке взаимного влечения Алевтины к Семену (а на их примере — и десятков тысяч других “влюбленных” друг в друга мамочек и сыночков), но постараемся просчитать возможные варианты развития событий в жизни нашего героя. Вряд ли Алевтина, нахрапом захватившая власть над своим ребенком, когда-нибудь смирится с присутствием в его судьбе другой женщины. Слишком много приятных возможностей повелевать, распоряжаться, создавать видимость необходимости контроля над ребенком (“Без меня пропадешь, маленький!”) и компенсировать за счет этого собственную ненужность и несостоятельность могут кануть в Лету с появлением на арене действий нового персонажа. Особенно если этот персонаж заявит о своих правах и выкажет недовольство заведенными свекровью семейными правилами беспрекословного подчинения сына воле матери (как и случилось с Соней). Так что впереди у Семена, скорее всего, та самая одинокая старость, которой благодаря вовремя подвернувшемуся “быку-осеменителю” удалось избежать Алевтине. Родители часто, сами того не желая, проецируют свою несчастливую судьбу на жизнь детей. Увы, от подобной “щедрости” в итоге страдают и те, и другие.
Близкая подруга Алевтины, не раз пенявшая ей на недопустимые методы обращения с ребенком, однажды вытянула пожилую женщину на откровенный разговор.
— Понимаешь, самой себе в тиши ночной я, конечно, признаюсь во многом, — сказала мать Семена. — Только до безумия боюсь потерять своего мальчика. Мне кажется, пока он со мной — с нами обоими ничего плохого не случится. Я дала ему жизнь и имею право распоряжаться этой жизнью (педагог по образованию, Алевтина была горячей поклонницей творчества Гоголя, особенно его бессмертного произведения “Тарас Бульба”). Если бы я в свое время родила еще одного сына или дочь, теперь не была бы так одержима мыслью сохранить Семена для себя. Но он — единственное, что у меня есть. Я должна оставаться главной женщиной в его жизни. Потому что понятие “мать” — святое для каждого ребенка!
Психолог Людмила ТУТЫНИНА считает, что в случае с Алевтиной сложно что-либо изменить: женщина установила собственные поведенческие догмы и будет продолжать следовать им вопреки здравому смыслу. Здесь на неблагоприятной почве детдомовского воспитания, острой тоски по родительскому теплу и несложившейся личной жизни пышным цветом расцвел материнский эгоизм. Люди с таким диагнозом наиболее трудно поддаются психологическому лечению. Но Семен еще может попытаться изменить свою незавидную участь.
— Вообще, любой комплекс, в том числе и так называемый эдипов, — это определенная стратегия поведения, набор алгоритмов, которые формируются в детстве при неправильном воспитании, — говорит психолог. — Для Семена, как и для других “маменькиных сынков”, секрет выживания в этом мире — зависимость от матери. “Добрая” родительница развивает у сына беспомощность: контролирует каждый его поступок, устраивает быт. Я знаю очень многих мужчин в возрасте, которые живут с матерями и никогда не были женаты. Потому что над каждым из них тяготеет мелочная опека. Чаще всего маленькие “эдипы” воспитываются в духе обязательного соблюдения определенной дистанции между собой и матерью. Их хвалят только при достижении победы: отличная оценка в школе, поступление в университет, красный диплом и так далее. Вырастая, такие юноши будут стремиться сделать все для того, чтобы завоевать благосклонную улыбку матери, услышать от нее доброе слово. Они устроятся на нелюбимую работу и женятся на навязанной кандидатуре, только чтобы мама ими гордилась. Есть и другой вариант “дрессировки эдипа”. Обычно их “натаскивают” на повиновение гипертрофированным чувством вины. “Я пожертвовала всем ради тебя, любовь и карьеру положила на твое воспитание! Постоянно ограничивала себя, лишь бы тебе было что поесть, надеть и с чем поиграть! Теперь ты обязан мне помогать во всем, потому что я дала тебе самое главное — жизнь!” Подобные установки кого хочешь настроят на самоуничижение. Что поделать, к друзьям и врагам мы привязаны слишком крепко.
Любопытно, что мужчины, воспитанные властными, жесткими матерями, чаще всего в супруги выбирают себе женщин с похожим характером. И совершают ошибку. Жизнь вместе с волевой женой представляется им знакомой: они росли в подобной атмосфере. А все новое — например, тихая, спокойная, ласковая хозяйка, — вызывает недоверие. Но такая политика построения семьи только продлевает угасание мужского “я”: из “подкаблучника”-сына пред-ставитель сильной половины человечества попросту трансформируется в “подкаблучника”-мужа.
* Прежде всего примите неоспоримый факт, что родители не совершенны. Это вовсе не значит, что вы должны меньше любить ваших мамочек. Не нужно их осуждать, нужно формировать собственные жизненные принципы. Потому что только учась на СВОИХ ошибках, вы можете прожить СВОЮ судьбу. В наследство от родителей лучше получать хорошие качества, профессиональные навыки, таланты, деньги и недвижимость. Но никак не пагубные привычки, заведомо ложные взгляды на жизнь и чувство вины за нереализованные материнские мечты.
* Научитесь говорить твердое “нет” любым попыткам тотального контроля вашей жизни со стороны мамы или рецидивным приступам ее эгоизма. Приведите достойный аргумент: “Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделала и делаешь. Я люблю тебя и всегда буду о тебе заботиться. Но “заботиться” — не значит беспрекословно следовать твоим приказам. Для меня очень важно, чтобы ты мной гордилась не только как сыном, но и как личностью”. Если вы живете отдельно от родителей, ограничьте общение с мамой до двух-трех раз в неделю. Самая любящая и желающая вам только добра должна понять, что у вас есть свои интересы.
* Как бы вас ни тянуло в общество “законченных стерв”, попробуйте завязать отношения с девушкой, разительно отличающейся по характеру от вашей властной мамы. Как человеку, постоянно употребляющему крепкий кофе, в один прекрасный день хочется попробовать зеленого чаю, так и вам нужно влиться в общество, где давно изжиты принципы матриархата. Почувствуйте себя рыцарем рядом с нуждающейся в мужской опеке женщиной. Возможно, пьянящий аромат свободы от женского гнета подскажет вам, наконец, какая большая разница существует между понятиями “искренняя любовь, уважение” и “безвольное подчинение”.
