Только на памяти припятских старожилов остались внушительные уловы в здешних рыбных местах. Время срочно возрождать выгодные промыслы…
МЕНЯ давно волнует простой житейский вопрос: неужели оскудели реки наши и озера, которых тысячи, почему рыба из них не доходит до прилавка? А ведь ее было много. Всегда! Есть тому свидетельства. Не так давно попалась на глаза книга, а в ней интереснейший снимок — вереницы подвод, на телегах доверху плахи рыб, хвосты до земли свисают. Среди них — сомы, судаки, щуки, сазаны. Все эти дары Припяти, как свидетельствовала подпись, были привезены на ярмарку в Пинск. И вообще речное богатство наших рек и озер высоко котировалось в дореволюционное время. Профессор Борис Савицкий приводил такой факт: белорусскую стерлядь закатывали в бочки и возили за Урал. Это описано даже в одном из романов Мамина-Сибиряка. Хотя зачем вспоминать далекое прошлое? После войны наши озера и реки всех сельчан кормили. Кто-то сам ловил, кто-то шел в магазин за свежей рыбой. В колхозе была, как ее называли, неводничая бригада. И уловы были солидные — никто не жаловался, да и всем «хвостов» хватало.
Я не против карпа и толстолобика, которых вырастили в прудах рыбхозов, не против морской сельди и скумбрии, привезенных издалека. Но сомы и щуки, язи и лини из естественной голубой нивы должны занять свою законную нишу. Это, безусловно, расширит ассортимент, а главное — благотворно скажется на ценовом факторе.
С такими думами пошел в Институт рыбного хозяйства Национальной академии наук Беларуси, чтобы поделиться ими с заместителем директора по научной работе Владимиром КОСТОУСОВЫМ. Владимира Геннадьевича давно волнует тема озерно-речной рыбы, он провел большую исследовательскую работу, книги написал. И когда я рассказал ему о снимке с возами рыб, не удивился. А поведал изумительную историю, которую мало кто знает.
— Вы понимаете, Пинск в те времена был ярмарочный город, и на ярмарку свозились рыба и товары отовсюду. А Припять — река особая, и зачастую рыба из Днепра стеной устремляется в ее воды, особенно в конце зимы. Бывали гигантские уловы. Есть упоминание об этом даже в летописи средних веков. Свидетели утверждали, что в районе Мозыря копье бросали в воду, и оно торчало из воды, потому что держалось на рыбьих хребтах.
— А почему такое явление случается?
— Глубоких исследований и объяснений нет. Но я считаю, что в такой крупной реке, как Днепр, с замедленным течением, в определенные моменты создаются неблагоприятные кислородные условия. А в Припяти по-прежнему хороший газовый режим. В нее и устремляется рыба. А в летний период все происходит наоборот.
Бывали гигантские уловы. Есть упоминание об этом даже в летописи средних веков. Свидетели утверждали, что в районе Мозыря копье бросали в воду, и оно торчало из воды, потому что держалось на рыбьих хребтах.
Но все-таки Припять самая рыбная наша река. Она была такой и продолжает оставаться, несмотря на то, что меньшей стала пойма, что после мелиорации практически в два раза повысилась минерализация воды, что река практически на всем протяжении обвалована по двум берегам и появились летние польдеры. Все равно на Припяти можно поймать трех «с», желанных для каждого рыбака: сома, судака и сазана. Хотя повторюсь: уловы здесь уже не столь внушительные, и запасы рыбы не те, что были раньше.
— А каковыми они были раньше, Владимир Геннадьевич? И на Припяти, и по всем рекам, есть ли статистика?
— Есть. Но только 1924 года. Тогда в реках Беларуси вылавливалось 70—90 тысяч пудов ежегодно. А в конце XIX века в пять раз больше. В Российской империи на наши реки никто не обращал внимание. Первые правила рыболовства в государстве ввели только в 1897 году. И касались они волжско-каспийских рыб: осетра, сазана, судака, воблы, леща. Именно в тех краях добывалась основная масса пресноводной рыбы. На внутренних водоемах охрана не осуществлялась. Ее несли либо владельцы водоемов, либо арендаторы.
— Мне говорили историки, что арендаторы также ухаживали за реками, вели их очистку, зарыбление, создавали благоприятные условия для размножения. А потом, когда не стало хозяев, не стало и рыбы.
— Я бы так однозначно не сказал. Вот передо мной убедительный документ: промысловый лов за многие лета. Он может служить отражением состояния рыбных ресурсов как в количественном, так и качественном отношении. Около четырех тысяч центнеров рыбы в год вылавливалось в послевоенный период в реках и озерах. А затем на протяжении практически 30 лет уловы находились на пределе 2—2,5 тысячи тонн. Это значит, что состояние рыбных ресурсов было достаточно стабильное.
В начале 90-х годов уловы начали снижаться, и сейчас они не достигают одной тысячи тонн в год. Это не говорит о том, что рыбы стало меньше, просто произошли изменения в структуре добывающих промыслов, в количестве орудий лова, в ценовой политике и, соответственно, в предпочтении вылавливаемой рыбы.
Но в начале 90-х годов уловы начали снижаться, и сейчас они не достигают одной тысячи тонн в год. Это не говорит о том, что рыбы стало меньше, просто произошли изменения в структуре добывающих промыслов, в количестве орудий лова, в ценовой политике и, соответственно, в предпочтении вылавливаемой рыбы.
— Мне кажется, Владимир Геннадьевич, что еще с советских времен закладывались и эта ситуация, и это предпочтение. Да и как может быть иначе, если к нам завозится около 30 видов морской рыбы? Но я не видел в продаже свежую озерно-речную рыбу. О прудовой речь не ведется.
— Да, это тема отдельного разговора. Хотя я с полной ответственностью заявляю: запасы рыбы во внутренних водоемах повсеместно возрастают. Не только в реках, но и в озерах и водохранилищах. Улучшилось качество вод, пошли судак, сом, некоторые другие ценные виды рыб, которые раньше вылавливались единично. Это стало возможным потому, что после 90-х годов пошел откат в интенсивности человеческой деятельности, началось ужесточение природоохранного законодательства, например, в части сброса загрязненных вод, браконьерства, незаконного рыболовства — сразу природа начала брать свое.
— А может ли озерно-речная рыба стать не конкурентом прудовой, а дополнением к ней, пополнив ассортимент и внеся коррективы в ценовой фактор?
— Я бы не сказал, что прудовая рыба дорогая, хотя ее выращивание затратно. Стоимость посадочного материала и кормов дает 70—80 процентов себестоимости. Законы экономики не отменить. Поэтому надо думать, как удешевить корма. А для этого необходимо снять прибавочную стоимость на всех этапах: от производителя зерна до производителя рыбы. Получается что? Накручивает колхоз, накручивает завод. И рыбхоз не остается в долгу. Сделайте агрорыбоводный комплекс или холдинг, возьмите за основу опыт некоторых птицефабрик, и, однозначно, на 15—20 процентов снизится себестоимость.
— Раньше были колхозные бригады, они ловили рыбу, поставляли в местный магазин, и спрос был хороший.
— Сейчас эту нишу пытаются занять арендаторы и фермерские хозяйства. Но они проигрывают рыболовам-любителям и хорошо экипированным, достаточно оснащенным браконьерам. Вся эта многочисленная армия вылавливает за год, если верить официальной статистике, 8000 тонн рыбы. Арендаторы с фермерами — чуть более тысячи. Вот такая арифметика. Не секрет, для многих белорусов рыбалка стала способом жизни и получения доходов. Это не любительское рыболовство. Его надо законным образом регулировать.
И другой момент. Есть у нас в зоне Полесья различные водоемы, которые по тем или иным причинам утратили свое первозданное значение. Например, Червоное озеро, ряд водохранилищ. В принципе, эти водоемы, используя современные технологии, можно зарыблять, чтобы рыба на естественных кормах нарастала, и отлавливать ее.
То есть рыбу можно вырастить в достаточном количестве. Опыт рыбхозов показал это. Но остро встает вопрос ее реализации, доставки к потребителю. Разве это дело, когда рыбаки поймают 10—20 тонн толстолобика и думают, что с ним делать? Население вряд ли раскупит такую крупную партию, а переработки нет. В Беларуси умудрились, можно сказать, развалить консервную промышленность, и теперь леща, карася или щуку в банке завозим из России. Надо возрождать переработку. Все пойманное в прудах, реках и озерах, что не куплено населением, должно идти в дело. Это же дикость завозить филе пангасиуса из Вьетнама, когда для таких целей может пойти амур, толстолобик, карп, некоторые виды речной и озерной рыбы. Прекрасное филе получится. Без ледяной глазури и длительного хранения. И без ненужной траты валюты.
Евгений КАЗЮКИН, «БН»
