Не все покинули плененный город, многие из оставшихся не дожили до светлого дня освобождения. Но еще живы свидетели, которые помнят о том, что происходило в Минске в первые дни войны.
День первый, или “Мертвое” море
Воскресным утром 22 июня 1941 года на улицах столицы Советской Белоруссии было многолюдно. В скверах не торопясь прогуливались парочки молодых людей. Некоторые из них еще не попали домой после выпускного бала, проходившего накануне в столичных школах. Из репродукторов доносилась веселая музыка. А в районе Бреста уже вовсю рвались вражеские снаряды и гибли люди...
Именно 22 июня в Минске собирались торжественно открывать Комсомольское озеро, котлован которого площадью 35 гектаров копали вручную всем миром. Ожидалась программа, гвоздем которой должны были стать соревнования физкультурников. Но вместо этого ровно в двенадцать часов все услышали слова, которые будут сопровождать советских людей долгих четыре года: “Внимание! Говорит Москва!..”
— Все стояли в оцепенении, — рассказывает жительница столицы Неонила Кирилловна Гулуева. — Официальное открытие так и не состоялось. Кто-то считал, что, даже несмотря на выступление Молотова, все разговоры о боевых действиях — провокация. Кто-то цитировал сообщение ТАСС, которое накануне опубликовали “Известия”. А кто-то успокаивал всех, что война — это где-то там, далеко, и советское правительство своих граждан в обиду не даст.
А заядлые театралы собрались в Доме Красной Армии, где была лучшая тогда в городе сцена и где в то роковое воскресенье в полдень начался спектакль приехавшего накануне на гастроли в Минск Московского художественного театра имени Горького. Известные актеры, среди которых были Павел Масальский, Михаил Яншин, Ольга Андровская, Анатолий Кторов, представляли популярную в то время “Школу злословия”. После первого акта раздался взрыв аплодисментов, но когда пришло время играть акт второй — занавес открылся и тут же моментально закрылся.
— На сцену поднялся человек в военной форме, — рассказывает минчанка Ася Ефимовна Адам. — Спокойным металлическим голосом он сказал, что сегодня ранним утром на Советский Союз напали фашисты. И что менее часа назад по радио выступил нарком иностранных дел, который и сообщил об этом вероломном нападении.
После этого сообщения занавес открылся, и московские артисты доиграли спектакль до конца.
День второй, или Под тенью войны
Понедельник встретил горожан как обычно — чистыми улицами, суетой и даже общественным транспортом, который, несмотря на сообщения о войне, продолжал работать. В скором времени послышались разрывы бомб где-то за городом.
23 июня стало известно, что еще в первый день войны самолеты на городском аэродроме были уничтожены бомбовыми ударами и не успели подняться в воздух. Вскоре сообщили, что разрушен станкостроительный завод имени Кирова, есть жертвы. И тем, кто оставался на ночь в бомбоубежищах, и тем, кто вернулся вечером домой, было по-прежнему неясно, что предпринимать и как быть дальше. Более того, музыкальной “визиткой” дня стал непрерывный гул вражеских самолетов, которые непрерывно летали над Минском — видимо, собирали информацию. Но, даже несмотря на это, городские власти молчали, а успокаивали горожан редкие сообщения из репродукторов с просьбой не поддаваться на провокации. Жители города верили, что Красная Армия и правительство их не оставят.
Третий день, или Апокалипсис “с натуры”
— Утро вторника началось для минчан с голоса по радио, — вспоминает Неонила Гулуева. — Диктор сообщал: “Воздушная тревога! К городу приближаются вражеские бомбардировщики!”. Однако никто не обращал на эти сообщения должного внимания, так как они звучали периодически с самого первого дня войны. Общественный транспорт по-прежнему работал в обычном режиме, люди спешили на работу, как вдруг небо потемнело от немецких самолетов и началась мощная бомбардировка. Это был ад кромешный! Я своими глазами видела, как здания просто исчезали в пыли, а удары были такой силы, что на время даже закладывало уши. Началась паника. Люди метались от одного здания к другому, искали бомбоубежища.
— В этот день Минск бомбили семь раз — с половины двенадцатого утра до половины восьмого вечера, уточнили в Музее истории Великой Отечественной войны. В шестом часу был самый разрушительный удар, когда над городом летали двадцать вражеских “юнкерсов”, а их смертоносный груз стирал с лица земли исторические памятники и здания города. Впоследствии немцы подсчитают, что за три дня бомбардировок они уничтожили почти 85 процентов белорусской столицы.
Бросая жилища и имущество, часто прямо с рабочих мест минчане бежали куда глаза глядят. Вскоре определилось общее направление бегства от бомбежек — на окраины, к лесу. На восточной окраине собралась большая беспорядочная толпа, хорошо заметная немецким летчикам, и те стали строчить по ней из пулеметов. Люди бежали в ближайший лес, а затем на Могилевское шоссе, которое вело на восток.
— Шли целые колонны людей, у многих в руках небольшие тележки, — рассказывает минчанка Валентина Строкова. — Грязные, голодные, некоторые были ранены, но могли передвигаться. Те, кто ушел из города в третий день войны, по большей части выжили. Шли пешком почти триста километров, прячась от бомбежек и налетов, по пути приобретали какую-то еду и питье. А добравшись до места организованной посадки в товарные вагоны, были направлены на восток в пункты эвакуации — в Куйбышев, Саратов, Казань, Среднюю Азию...
Оккупация столицы продолжалась чуть более трех лет. До июня 1941-го в Минске проживало 270 тысяч жителей, освобождения дождались всего 50 тысяч...
