Чего ждать от нового центра и какие хирургические разработки помогут творить ежедневное чудо спасения малышей?
«Я почти четыре недели провела в постоянном страхе за сына, даже когда врачи говорили, что все хорошо, — рассказывает Галина, мама годовалого Миши. — У мальчика серьезный порок сердца. Операцию ему делали 4 часа. Врачам готова целовать руки, мы доверили им сердце ребенка — и они оправдали наши надежды».
Таких надеющихся родителей, как Галина, много. В стране каждый год рождаются почти 800 малышей с врожденными пороками сердца. Всего же за год к кардиохирургам попадают больше семи тысяч ребят с самыми разными патологиями. Еще больше пациентов в детском хирургическом центре. Причем часто бывает так, что малышу нужна одновременно помощь и врачей-хирургов, и кардиохирургов. То есть когда у ребенка сразу несколько аномалий развития.
Поэтому объединение обеих хирургических служб в одном РНПЦ — насущная необходимость. И это, кстати, стандартная практика лучших центров мира, говорит директор РНПЦ Константин Дроздовский.
Каковы преимущества? Во-первых, центр станет мозгом белорусской детской хирургии. Здесь создали научные отделы и три лаборатории по трем важнейшим направлениям: детская хирургия, кардиохирургия, а также анестезиология и реанимация. По сути, разрабатываются золотые стандарты детской хирургии для всей страны. Впрочем, не только. Некоторые наработки наших врачей уже перенимают другие страны.
«Мы начали, как говорится, с места в карьер. Уже с начала января запустили три масштабных научных проекта, — рассказывает Дроздовский. — Один из них — по кардиохирургии. Так, еще до создания РНПЦ начали разрабатывать новые технологии лечения детей с патологией тетрада Фалло. А сейчас эту работу продолжаем уже как одну из первоочередных».
Директор РНПЦ Константин Дроздовский.
Тетрада Фалло — серьезный диагноз. «Тетрада» означает «четыре», то есть сразу четыре аномалии сердца. Патологии опасные, но при этом часто у новорожденных сразу вообще нет никаких симптомов, они появляются через несколько дней или недель. Все симптомы — из-за элементарного кислородного голодания органов и тканей. Поэтому у деток бледная кожа с синюшным оттенком, бывают одышка и даже приступы удушья. В общем, здесь в любом случае нужна хирургия. Представьте: кроха-малыш, а уже переносит сложную открытую операцию. И тяжело, долго потом выздоравливает. Вот почему врачи центра сосредоточились на разработке малоинвазивного лечения. Хирурги делают внутривенный укол и через сосуд вводят тонюсенький катетер, ставят его в сердце. Стент расширяет выходной тракт правого желудочка и клапан легочной артерии, и кровь снова свободно бежит в легкие, чтобы напитаться кислородом.
В редких центрах мира таким образом лечат тетраду Фалло. Наши врачи делали показательные операции для коллег из России, Азербайджана, Украины, по сути, внедряли у них это ноу-хау.
«В лечении сердечных пороков мы стараемся переходить к малоинвазивной хирургии. И это удается. В прошлом году сделали подобных операций больше, чем открытых: 700 и 400. Впервые добились такого перевеса», — говорит Константин Викентьевич.
Теперь о втором проекте — анестезиологов и реаниматологов. Он посвящен скорейшему выведению ребенка из послеоперационного наркоза. Разрабатываются технологии, которые помогут детям рано переходить на неинвазивное дыхание, то есть без трубочки в трахее. Это аппарат нового поколения, который следит за каждым вздохом малыша.
Третий проект сосредоточен на помощи детям с некротическим энтероколитом. Очень опасная патология, при которой ткани кишечника воспаляются и отмирают.
Новый центр — это и новые надежды. Сейчас, например, врачи проводят один эксперимент. Подтолкнули к нему успешные пересадки донорских сердечных клапанов детям. Впервые наши кардиохирурги сделали такую имплантацию в 2002 году 8-летней девочке. Теперь же в год подобных операций 10—15. Они действительно успешные. Поэтому врачи задались вопросом: «Как биологические материалы могут помочь еще большему числу детей? Может, создать новые трансплантаты?» Вообще, биоматериалы (та же околосердечная сумка какого-нибудь животного) приживаются гораздо лучше у взрослых, нежели у детей. Дело в том, что у растущего организма высок уровень обмена кальция и, к сожалению, многие биоматериалы попросту кальцифицируются. «Поэтому сейчас мы изучаем возможность пересаживать детям околосердечную сумку от человека, — говорит директор центра. — Пока исследуем на животных, думаю, в этом году проведем уже и клинические испытания. Если все получится, сможем с помощью нового имплантата корректировать некоторые пороки сердца: протезировать перикард, использовать для пластики разных сосудов… Такого опыта в мире еще нет».
Детская хирургия — высокотехнологичная медицина. И оборудование центра на это прямо указывает. Отделение реанимации напоминает орбитальный шаттл. Так ведь и у каждого действия врача должна быть космическая точность. Особенно при спасении самых маленьких. Оперировать ребенка, органы которого размером с орех, — это, можно сказать, экстремальные условия.
snatw3@tut.by
Фото Юрия МОЗОЛЕВСКОГО
