Белорусская литература нуждается в хорошей беллетристике на историческую тему

Чаще всего на литературных дискуссиях приходится слышать сетования, что не хватает образа современного героя.

Ну да, не хватает...

А что о герое из прошлого? Разве наша история так уж описана, так уж изучена? Да, белорусы, к сожалению, знают о ней разве что из школьных уроков да костюмных фильмов, снятых не у нас и не о нас. Целые периоды — сплошь белые пятна.

В детстве мне было обидно, что там, где я живу, не было чего–то похожего на похождения мушкетеров или рыцарские турниры. Потом узнала, что все это было — и турниры, и карнавалы, и балы, и философские диспуты. Даже здесь, в городе, где я живу. Многое нашла в романах Владимира Короткевича. Впоследствии попыталась занимательно рассказать о белорусской истории сама.

Но заполнять белые пятна прошлого нужно последовательно.

Во время очередной дискуссии в магазине «Книжный салон» вновь зашла речь о создании белорусского мифа, то бишь узнаваемого образа нашей истории.

Пути здесь различны — от документального романа, основанного на архивных находках, до альтернативной истории и фэнтези. Не секрет, что создание белорусских романов в стиле Дюма и Сенкевича долгое время у нас было невозможно. До революции потому, что само существование белорусов как европейского народа не признавалось, после революции — потому что все эти князья да рыцари считались эксплуататорами вместе с «цемрашалкай» Евфросинией Полоцкой.

И мы опять опоздали.

Не создан корпус текстов, популяризующих нашу историю, который у других был организован еще в XIX веке, в эпоху романтизма.

Чехи в свое время просто объявили, что каждый литератор должен написать роман или поэму о событиях национальной истории. Так же поступили поляки. Причем освещать события необходимо было с точки зрения своего народа и находить своих национальных героев. Дети не могут научиться гордиться своим народом на стихах и рассказах о несчастных, забитых мужиках в лаптях. Лучшие литераторы это понимали и создавали яркие картины прошлого. «Соловей» Змитрока Бядули, «Лабiрынты» Вацлава Ластовского, «Апокрыф аб iконнiку i залатару» Максима Богдановича, «Бандароўна» Янки Купалы... А затем пришел Владимир Короткевич. И подарил нам рыцарскую Беларусь.

А что сегодня происходит с литературой на историческую тему?

Людмила Рублевская, литературный обозреватель «СБ»: Сегодня востребован жанр фэнтези, авантюрно–приключенческий, то, что когда–то считалось адресованным только определенному читателю — подростку. Фенимор Купер, Жюль Верн — это все было чтением гимназистов. А взрослые читали Тургенева, Толстого, Бальзака... Кто сегодня поклонники сказок Нила Геймана и Урсулы ле Гуин? Взрослые образованные люди. Стерта граница между литературой серьезной и несерьезной, литературой для подростков и «взрослой». В принципе, все жанры сегодня мутируют, сливаются.

Алесь Карлюкевич, директор Издательского дома «Звязда»: Мне как издателю хочется издавать книги, в которых читатель будет гадать: а что же там дальше? Чем закончится? Мы основали серию книг «Святло мiнуўшчыны». Не ставили задачу, чтобы в ней были только «строгие» исторические романы. Пусть будут и фэнтези, и фантасмагория. Там вышли и суховатый научный текст Бориса Костина о Симеоне Полоцком, и увлекательные романы Леонида Дайнеки, Олега Ждана, Зинаиды Дудюк, Людмилы Рублевской. Издавался и новый перевод романа «Христос приземлился в Городне», сделанный Петром Жовнеровичем. И я как издатель утверждаю: историческая тема сегодня популярна.

Адам Мальдис, литературовед: Историческая литература не обязательно должна быть документальна. Сколько помню, мы упрекали Владимира Короткевича, что у него все положительные герои похожи на него самого. Альтер эго. Он возмущался и говорил: «А на каго яны будуць падобныя, як не на мяне?»

Л.Рублевская: Конечно, автор отражается в своих героях, даже если того не хочет. Польский литературовед Ян Парандовский так писал о Генрике Сенкевиче: это не пан Володыевский бился в его романах, а сам Сенкевич, субтильный, болезненный господин. Жанр исторической литературы позволяет и читателю, и автору пережить невозможное — саблями помахать, подвиги совершить.

А.Мальдис: Время идет. Возможно, началась новая ступень в развитии белорусской исторической литературы. Мы вступили в эру не только электронную, но и космическую. Меня пугает глобализация, которая нивелирует все. Нужно, чтобы каждый народ имел свой облик, уникальный, как все планеты и галактики. Не кажется ли вам, что новая эпоха не будет связана с глобализацией?

Л.Рублевская: Именно книги по истории помогают сохранить самобытность. Как говаривал Ницше: «Никогда не выживет тот народ, который воспринимает трактовку своей истории глазами соседа». Поэтому нужны книги с белорусоцентрической моделью истории.

Анна Бутырчик, заведующая кафедрой зарубежной литературы БГУ: Мы можем спорить о жанрах, что нужнее — исторический роман, фэнтези, фантасмагория, но еще в XVIII веке Вольтер сказал, все жанры хороши, кроме скучного. На сегодняшний день белорусской литературе как раз не хватает серийных романов, с героями, которые странствуют в чудесном мире, полном приключений.

Анна Кислицына, критик: Мне кажется, автор выбирает жанр фэнтези потому, что в нем можно высказывать безбоязненно свои мысли о современности. Я это часто замечаю: когда в уста героев прошлого вкладываются реплики, остро характеризующие наше общество.

Денис Мартинович, критик: В белорусской истории есть периоды, которые вообще не отражены в литературе. Писатели идут «исхоженными тропами»: Евфросиния Полоцкая, Франциск Скорина, Барбара Радзивилл, Саломея Русецкая–Пильштынова... О них написаны и книги, и пьесы, и рассказы. А какие–то периоды, кризисные, в которых исследователь увязает, как в болоте, не трогают. Хотя и тогда были люди, которые, как барон Мюнхгаузен, тянули за волосы из того болота и себя, и общество, и могут стать героями романов и пьес.

А.Кислицына: Если наши дамы находят время на просмотр сериалов, то и на толстую книгу смогут, было бы желание. Прежде всего не хватает рекламы. Хорошо, когда книга участвует в премии и все об этом говорят. Книгу нужно раскручивать все время. Напоминать о ней, проводить презентации. Появляются вещи интересные и важные, но нет пиара — и все, никто не знает, что есть такой классный автор.

Л.Рублевская: Все же белорусская история у нас тоже «священная корова», и, когда даешь волю фантазии, есть опасность, что историки накинутся: такого не было.

А.Бутырчик: Все зависит от жанра. От исторического фэнтези бесполезно ждать соответствия фактам.

Андрей Жвалевский, писатель: Белорусам не хватает высококачественной беллетристики. Есть понятие — литература для «янки дауд». Эта категория — взрослые, которые еще не остепенились, многие без семьи, не сделали карьеру и в чем–то остались подростками. На Западе литература для «янки дауд» — это мейнстрим.

Л.Рублевская: Думаю, наши авторы очень удивятся, если окажется, что кто–то из них пишет в этом жанре.

А.Жвалевский: Месяц назад я слушал пресс–конференцию Владислава Крапивина, который сказал замечательную вещь: «Мне всегда приятно узнавать про себя что–то новое». Реклама рекламой, у нас в стране просто нет книжного рынка, поэтому мы, конечно, можем говорить, презентовать, но... Еще момент: именно на захватывающих приключенческих романах как раз и хорошо учить белорусский язык.

Анна Запартыка, директор архива–музея литературы и искусства: И даже если в таких книгах есть какие–то несоответствия, это можно использовать. Я, например, хочу предложить своим студентам в авантюрно–приключенческих романах поискать, что автор придумал, где факты, а где несоответствия. Мне дорого, когда документы переливаются в художественные произведения.

rubleuskaja@sb.by

Советская Белоруссия № 81 (24711). Четверг, 30 апреля 2015