Заменит ли Джерри Бобика и Барсика?..
Ни один нормальный человек не останется равнодушным, увидев, скажем, пса со сломанной лапой или голубя с подбитым крылом. Мы объясняем детям, что нельзя отрывать крылья бабочкам и резать пополам червячков, ведь они – живые. Тем не менее практически всем медикам в студенческие годы хотя бы однажды приходилось переступить эту запретную черту, взяв в руки скальпель… Тысячи лягушек, мышей, крыс и собак ежегодно гибли во время учебной практики только в одном вузе.
Они тоже плачут…
Живым лягушкам отрезали челюсти и железным штырем разрушали спинной мозг, связывали в цепочку лапками и пропускали электрический ток, чтобы посмотреть, как он действует… Согласитесь, сродни камере пыток. Кстати, многие педагоги, врачи-практики и ученые помнят эти занятия по сей день. «Несмотря на то, что с тех пор прошло более двадцати лет, — признается доктор наук заведующий кафедрой физиологии человека и животных факультета биологии Киевского национального университета имени Т. Шевченко Николай Макарчук, — я ясно помню те негативные чувства. И если я, физиолог, помню это, тогда такие же неприятные воспоминания должны были остаться и у большинства биологов. В самом деле, во время бесед с теми, кто окончил университет много лет назад и чья деятельность сейчас очень далека от физиологии или анатомии, при упоминании их курса или кафедры все вспоминают убитых лягушек…»
«Так надо, чтобы стать врачом», — говорили преподаватели, объясняя необходимость очередного кровавого эксперимента. И студенты верили им, зачастую переступая через самих себя, свои внутренние ценности. Ведь преподаватель умнее, опытнее. И потом, всегда можно было утешить себя тем, что перед тобой вовсе не собака с завязанной мордой (чтобы не портила нервы своим воем), а всего лишь учебный материал. Вколол наркоз и – можно резать. А потом тренироваться, зашивая разрезы. Зачем задумываться над тем, как себя будет чувствовать животное после вмешательства очередного «специалиста»?
А ведь они тоже плачут от боли. Даже мышь или крыса после неудачно выполненной операции. Кто-то скажет, что будущий врач или ученый должен быть сдержанным в эмоциях. Но ведь сдержанным — не означает жестоким. Да и как можно смотреть потом в тоскливые глаза изрезанного пса, которого в очередной раз волоком тащат на «занятия»? Можно ли их забыть? Если на первый опыт животное, не зная, что его ожидает, радостно бежит к человеку, на второй – идет, как овца на заклание. Когда ноги не слушаются, хвост поджат, но сопротивляться бесполезно…
А как же милосердие?
Но так ли уж необходимы учебные опыты на животных? Здоровых подопытных животных? Какие навыки это дает будущему врачу? Если разрезать и зашить здоровое и проделать то же самое с больным — далеко не одно и то же. Поскольку организм при патологии ведет себя совершенно иначе. Заживление, послеоперационный период протекают иначе, с осложнениями. Кроме того, надо уметь не просто разрезать, но еще и выходить больного. Но этому, увы, студентов не учили…
Кстати, многие студенты признаются, что такие занятия им ничего не дали. Да и глупо думать, что можно, скажем, научиться хирургии, кромсая собак. Никогда окончившие медвузы, приходя в клинику, не говорили, что умеют оперировать. Хирургия изучается совершенно по-другому: надо прекрасно знать анатомию, отработать технику на трупах, а затем стоять в клинике возле опытного хирурга и шовчик за шовчиком, день за днем учиться этому мастерству. И только потом стать специалистом.
Есть еще один аргумент, свидетельствующий против учебных опытов, – недопустимое безразличие, которое формируется у будущего врача к страданиям подопытного животного. Кстати, это подтверждают результаты исследований. Такие изменения в психологии студентов, убеждены исследователи, имеют огромные последствия для них как личностей и для общества в целом. Австралийский ветеринар Эндрю Найт описал опыт, который проводили студенты. Требовалось проверить достоверность смерти овцы, умерщвленной после опытов передозировкой наркоза. Таким образом преподаватели намеревались «развить у студентов чувство ответственности за животное, находящееся под их опекой». Но, видимо, не поняв всей глубины эксперимента, одна из студенток сочла интересным засунуть руку внутрь грудной клетки овцы с тем, чтобы самой почувствовать, что сердце животного остановилось.
Так как же милосердие? Клятва Гиппократа в конце концов? В итоге многие из нас страдают не столько от некомпетентности медика, а от его равнодушия. Но чему тут удивляться? Конечно, студент приходит в клинику с желанием помочь больному, но безразличие к страданиям уже укоренилось в его сердце…
Есть ли альтернатива?
Согласно исследованиям российских ученых 65% всех опытов на животных приходится на медицину, 26 % — на фундаментальные исследования, 8% — на тестирование косметики и лишь 1% — на учебный процесс. Кто-то воскликнет: так мало! Вместе с тем моральная значимость этого одного процента очень важна, поскольку речь идет о подготовке специалистов гуманных профессий. Многие вузы, доказали, что в учебной практике вивисекция может быть полностью заменена альтернативными методами обучения, которые, во-первых, избавляют студентов от связанного с опытами стресса, во-вторых, спасают жизни ни в чем не повинных братьев наших меньших. А первым это успешно сделал Белорусский государственный медицинский университет.
Кроме того, это нисколько не понижает качества обучения. Существует около 30 опубликованных академических исследований, которые показывают, что по показателям академической успеваемости студенты, использующие альтернативы, учатся также хорошо, а в некоторых случаях, даже лучше тех студентов, которые используют традиционные эксперименты на животных.
О чем же речь? И возможно ли препарировать… виртуальную крысу? Именно так. Сегодня, как рассказал глава ИнтерНИЧ (Международная сеть за гуманное образование) Ник Джукс, есть масса альтернативных методов, заменяющих опыты на животных. Это ряд обучающих видеофильмов, компьютерных программ, моделей, муляжей и манекенов (в том числе имитирующих человека). Например, с помощью уже ставшего знаменитым муляжа собаки Джерри можно изучать легкие, сердце (а с помощью специальных устройств даже воспроизвести легочные и сердечные шумы и учиться различать их), кровеносную систему и т.д. А компьютерные программы, кстати, при большой реальности изображения, дают возможность не только заглянуть внутрь живого организма, но и при необходимости увеличить или уменьшить картинку, привести в действие мышцы и т.д.
Теоретические знания можно проверить и на практике. Для этого тоже есть альтернативы. Например, метод in vitro. Когда животные ткани в некоторых практических работах заменяются растительными материалами. Практиковаться на труппах и органах погибших животных, а также во время клинической практики. Последнее позволяет не только наблюдать и анализировать, но и, например для ветеринаров, принимать участие пускай в самых элементарных, но операциях и таким образом участвовать в целом процессе вплоть до выздоровления животного. Говорят, это фокусирует сознание студента на то, чтобы принести животному пользу, а не вред.
За рубежом образование с использованием таких методик получают многие студенты. В Италии, Великобритании и Швеции существует закон, разрешающий студентам отказаться от проведения опытов на животных, если это противоречит их нравственным убеждениям. В этом случае университет предоставляет им гуманную альтернативу. А в некоторых странах, скажем, в Англии, и вовсе существуют законы, запрещающие использовать животных на определенных стадиях обучения.
У нас
Вопрос гуманного медицинского образования стал подниматься в нашей стране еще лет 6—7 назад. Причины тому были самые разные. По мнению профессора кафедры биохимии Белорусского государственного медицинского университета Татьяны Морозкиной, первой из них послужили экономические трудности (повысились затраты на содержание и кормление опытных животных). Но альтернативные методы обучения также не были дешевыми. Поэтому, убеждена она, главная причина изменения ситуации – личностный фактор.
В частности, студентам БГМУ повезло — на их сторону встало руководство вуза. Сегодня список учреждений образования, поддерживающих гуманное образование, значительно расширился. Кроме того, в ряде вузов появился такой предмет, как медицинская и биоэтика. В рамках курса студенты знакомятся с такими темами, как право человека на жизнь, моральные аспекты смерти, эвтаназии, изучают проблемы искусственного аборта и новых репродуктивных и генных технологий, СПИДа, этики в психиатрии, трансплантологии. Биоэтика, как рассказал проректор по научной работе Белорусской медицинской академии последипломного образования, председатель Комитета по биоэтике этого учреждения образования Владимир Камышников, также занимает важное место в процессе обучения слушателей БелМАПО, где проходят переподготовку и повышают квалификацию практикующие врачи и ученые.
В этом году создан орган, который координирует эту работу – Национальный комитет по биоэтике. В его состав вошли философы, медики, правоведы, представители религии. По мнению заместителя председателя Комитета, директора Института социально-гуманитарного образования при БГЭУ Ядвиги Яскевич, «создание Национального комитета по биоэтике явилось ответом на тот социальный заказ, который возник у нас в стране». В числе задач, которые ставит перед собой организация, разработка гуманистических стратегий и стандартов, в том числе в сфере образования.
Что касается широкого внедрения альтернативных опытам на животных методов, Ядвига Станиславовна убеждена, что они получат широкое распространение в белорусских вузах. Кроме того, некоторые из них, например БГМУ, разработали собственные альтернативы и готовы ими поделиться. Эта тема разрабатывается и в рамках Государственной комплексной программы научных исследований современной технологии в медицине, один из разделов которой курирует БелМАПО.
Вместе с тем наука не может отказаться от опытов на животных, хотя не исключено, что когда-нибудь это тоже станет возможным. Но, как говорят специалисты, важно, чтобы этическая составляющая присутствовала и здесь. В ряде учреждений, таких, например, как БелМАПО, прежде чем разрешить опыты, их целесообразность рассматривает Комитет по биоэтике, который в случае необходимости может внести свои коррективы. Особое внимание уделяется квалификации сотрудников. Без сомнения, такое отношение делает честь вузу и повышает его престиж в глазах коллег. Но пока этот механизм добровольный. Проект Закона «Об обращении с животными» находится на доработке. А значит, пока многое зависит от инициативы руководителя учреждения и моральных качеств самого экспериментатора.
Хочется верить, что судьба подопытной крысы не будет печальной…
