История — причудливая штука. Что мог знать обычный советский человек о городе Акмолинске в году этак 1961–м? В лучшем случае — что это где–то в Казахстане... Немногие — как правило, те, по ком прокатилось колесо репрессий, — помнили, что здесь располагался один из самых страшных сталинских лагерей. Потом город назывался Целиноградом, Акмолой. С 1997 года — это Астана. Что в переводе с казахского означает «столица». Самая молодая и самая динамично развивающаяся на просторах бывшего СССР.
Вообще, трудно поверить, что жизнь может так круто перемениться. В середине 90–х тогда еще Акмола была вполне заурядным городом. Типовая 4–этажная застройка плюс частный сектор. 270 тысяч жителей. Провинция. Тоска и безнадега. Но прошло всего десять с небольшим лет. Сегодня в Астане живут уже 700 тысяч человек. Говорят, скоро будет миллион. Город — просто находка для режиссера, снимающего фантастику. Эклектика стилей и футуристические формы — здесь есть все. Пришло в голову архитектору построить здание в форме яйца — пожалуйста, сейчас в нем располагается Национальный архив. Поразмышляли над символизмом пирамиды — добро пожаловать во Дворец мира и согласия. 
И таких примеров много. Астана сегодня — это гармония стекла и бетона, единства Востока и Запада, Европы и Азии. Кстати, в этом, наверное, главный парадокс этой страны. Сегодня, когда в Старом Свете говорят о крахе мультикультурного общества, в Казахстане делают на это ставку. И это не только красивая мечта. Это уже вполне осязаемая реальность. Вот факты. В этом году сошлись, казалось бы, разнонаправленные векторы. В 2010–м Казахстан председательствовал в ОБСЕ. А 28 июня этого года страна стала у руля организации «Исламская конференция». Как вам такой букет? По крайней мере, внешне это выглядит так же причудливо, как сочетание на улицах Астаны традиций европейской и азиатской архитектуры. Хотя ради справедливости, наверное, следует говорить о казахском самобытном ее варианте. Яркий пример — Хан шатыр (Ханский шатер). Это огромный торгово–развлекательный комплекс в виде шатра. Обилие мировых брэндов, кафе и кинозалы, аттракционы и тысячи посетителей. Вот что такое Хан шатыр. Причем приходят сюда не просто посмотреть. С интересом наблюдал, к примеру, как девочки–подростки занимались шоппингом в бутике недешевой фирмы Zara. Я вам скажу: это было даже больше похоже на оптовую закупку! В общем, казахи здесь тратят денег много и со вкусом... Тут же расположен бассейн с пляжем из морского песочка. Ощущение, что ты находишься где–нибудь в Сочи в разгар сезона — такое столпотворение. И это при том, что вход сюда стоит 8.000 тенге (почти 50 долларов). Такие вот дела...
Во время встречи с Ералы Тогжановым, высокопоставленным сотрудником администрации президента, курирующим работу Ассамблеи народов Казахстана, много и подробно говорили о межнациональных отношениях в стране. Особо запомнилась фраза, звучавшая рефреном: главное — обеспечить гармоничное развитие всего общества, каждого гражданина независимо от национальности. Как представляется, Казахстану это удается. Несмотря на то, что страна находится в очень сложном с точки зрения этнографии и взрывоопасном регионе. Кстати, однажды мне довелось–таки услышать такие слова: мол, нас, русских, притесняют. Что интересно — произнесены они были мордвином по национальности. Владельцем, как это сейчас модно называть, агроусадьбы, где любят отдыхать «новые казахи». Странное дело: такие же речи однажды я услышал и в Минске. Один нетрезвый и в общем–то бездарный литератор сокрушался: нас, русскоязычных, притесняют, не дают печататься на русском языке... Ну не верить же в этот бред, в конце концов! Полагаю, и разговоры моего казахского собеседника, кстати, весьма зажиточного предпринимателя, из того же ряда...
И еще одно наблюдение. Помните слова из старой песни: «Молодым — везде у нас дорога»? Это вполне про сегодняшний Казахстан. Беседуем с Нурланом Утешевым, лидером молодежной организации «Жас Отан». Узнав, что мы из Беларуси, объясняет: мы — что–то вроде вашего БРСМ. В общем — все сразу понятно. И, в принципе, формы работы такие же. Стройотряды, досуг молодежи, ну и, понятное дело, — патриотическое воспитание. Но вот Нурлан протягивает визитку — и тут обращаю внимание на существенный нюанс. Телефоны — городской и мобильный. E–mail. Стандарт. Но тут же — аккаунт в Твиттере и Фейсбуке. У наших ребят такого я, признаюсь, не замечал. Так что, товарищи из БРСМ, берите на заметку, учитесь у коллег. Но это так, к слову... Разговорились с Нурланом, что называется, за жизнь. Парень из самой обычной семьи. Амбициозный — в хорошем смысле этого слова. Хорошо учился. Предложили остаться в магистратуре. И там проявил себя. В итоге в 23 года стал самым молодым проректором в Казахстане. Через год возглавил молодежную организацию. Такая вот карьера. Главным для себя лидер «Жас Отан» считает помочь государству реализовать большую программу по привлечению квалифицированных кадров в сельские районы и небольшие города. Ставка не только на энтузиазм. Молодой специалист сразу получает подъемные — около тысячи долларов. Плюс практически беспроцентный кредит в 6 тысяч — на строительство. Кстати, сейчас думают увеличить эту сумму до 16 тысяч долларов. Как мне объяснили, в провинции этих денег хватает на вполне приличную квартиру.
Для сегодняшней казахской молодежи получить хорошее образование — это своего рода культ. А возможностей вполне достаточно. 25 тысяч ребят учатся в лучших зарубежных вузах. Причем 4 тысячи — за счет казны по специальной госпрограмме. Причем практически все, получив диплом, возвращаются в Казахстан. Говорят, здесь идеальные условия для карьерного роста. И почему–то кажется, что все у них получится...
