Когда–то деревня Городец Кировского района была большой, многолюдной. Теперь ее постигла участь многих деревень — молодежь разъехалась, работы не стало. Село наполовину опустело — живут здесь, считай, одни старики. Мужиков и баб средних лет — хорошо если с десяток наберется.
В тихой деревеньке со спокойной размеренной жизнью даже самое незначительное событие всегда обсуждается долго и смачно. А уж то, что Томка в первый весенний день прошлого года жестоко расправилась со своей давней «врагиней» Наташкой, стало по всей округе сенсацией, о которой судачат до сих пор.
Гостья
Темным мартовским вечером 52–летняя Тамара Дубинина постучалась в хату к супругам Никитским, поздоровалась, попросила Ивана: «Отпусти свою благоверную ко мне ночевать. Скучно одной, спасу нет». Мужик задумался, помолчал с минуту, потом хмуро буркнул: «Никто не держит, пусть идет!»
По дороге к «гостеприимному» дому бабы почти не разговаривали: ведь их связывала давняя злоба и вражда. Едва переступив порог, Наталья сняла пальто, по–хозяйски развалилась на кровати Тамары, со злой усмешкой спросила: «Ну, зачем позвала?» Ведь яснее ясного, что предстоят разборки.
Вечные скандалы стали для них чем–то вроде ритуала. Вроде давно расставлены точки над «i», все говорено–переговорено, а повторять взаимные обвинения без конца, бередить израненные души все равно хочется.
В последний день жизни Натальи они, как обычно, долго припоминали прегрешения друг друга. Хозяйка упрекнула гостью, что та отбивает чужих мужиков. Никитская в долгу не осталась, закричала, что семьи разбивает как раз не она, а Тамарка, за что судьба ее наказала — та попала под поезд, стала инвалидом.
Наташка затронула незаживающую рану, такого оскорбления хозяйка дома вынести не могла. Дальше все произошло молниеносно: Дубинина молча схватила стоявший у печки острый топор, размахнулась и лезвием ударила «злыдню» по голове. Собиралась убивать или нет? Ответа на этот вопрос она до сих пор и сама не знает. Наверное, все же лишать жизни не хотела, собиралась «примерно наказать». Хотя положа руку на сердце в удары — их позже насчитали не менее 5, на голове, на лице — вкладывала всю копившуюся годами злость, всю нерастраченную силу. Значит, понимала, что последствия могут быть самыми трагическими. Только сдержаться уже не могла.
А иногда ей кажется, что с самого начала, еще когда шла в ненавистный дом звать с собой «разлучницу», уже точно знала: назад Никитская не вернется.
...Когда голова и лицо Натальи превратились в кровавое месиво и та перестала дышать, Тамара отбросила в угол топор, села на кровать рядом с телом и горько заплакала. Хотела вызвать милицию, да подумала, что уж поздно — на часах было около 21.00. И, успокоившись, решила сдаваться утром, а поначалу... спокойно улеглась спать, ничуть не смущаясь, что в доме остывает тело покойницы.
Только спозаранку пошла к соседу и покаялась, что совершила тяжкий грех. Тот ей поначалу не поверил. Хотя дал воспользоваться телефоном... Вскоре в небольшую деревеньку прибыли и милиция, и «скорая». Тело Натальи забрали в морг, Тамару повезли к следователю.
Закадычные враги
Подробности из жизни убийцы и ее жертвы местные рассказывают скупо, неохотно. Просят не называть их имен в газете. Дескать, Тамарка злая, несдержанная, а после отсидки и вовсе озлобится, вернется — отомстит.
Но жалеют люди обеих. Дескать, ни у одной, ни у другой жизнь не задалась. В молодости полюбили обе на свою беду одного парня Василия, да так, что «хоть руки на себя накладывай». Он же, высокий, красивый, но ветреный, охотно оказывал внимание и одной, и другой. Девки злились, грозили друг дружке и косы повырвать, и глаза повыколоть, а общему «любимому» все это было только забава. То Тамару позовет на свидание, то Наташу, да специально старается ревность между ними разжечь. В результате кавалер оставил и одну, и другую и куда–то вообще съехал из деревни, а между бывшими подружками началась лютая вражда.
Наташка, которая была на 6 лет младше соперницы, погоревала–погоревала да вышла замуж за другого. Тамарка же так и осталась «холостячкой», жила в доме с матерью и все сохла по непутевому любимому, на всю жизнь затаив обиду на «разлучницу». Чтобы избавиться от постоянной ноющей тоски, Дубинина не раз обращалась к бабкам–шептухам, но «ведьмы» так и не смогли ни вернуть блудного Ваську, ни «отсушить» от него Тамарку.
Мать умерла, с горя Дубинина пристрастилась к рюмке, потом брат свозил ее в Бобруйск, закодировал.
Деревня не город, тут хочешь не хочешь, а трижды на дню столкнешься с «врагиней» — на улице, у колодца, в магазине. Она бы и рада забыть свою беду, но обстоятельства не позволяли: увидит Наташку — и ненависть вместе с тоской нападают с удвоенной силой. Соседки ссорились, мирились, пробовали наладить отношения, но старая обида так и душила обеих всю жизнь.
Встречались, выпивали по чарке за то, чтобы не поминать прошлого и... на следующий день забывали все клятвы и обещания.
Через много лет, когда Тамаре уже исполнилось 39, она попала под поезд. Правда, зацепило ее слегка, по касательной, жива осталась, но с тех пор нападали на нее время от времени приступы какой–то особенно дикой злобы и агрессии. Откуда–то взялись и подружки, такие же недобрые, с узкими поджатыми губами, из дальних деревень. Все подбивали отомстить разлучнице.
Тамара и сама стала всерьез задумываться об этом. Особенно после того, как злые языки распустили по всей округе молву, будто не случайно она попала под поезд: дескать, от давней тоски по чернявому Ваське хотела наложить на себя руки, да в последний момент передумала...
Нам нельзя друг без друга
Как ни странно, постаревших, много лет ненавидящих друг друга баб словно магнитом тянуло друг к другу. Правда, психологи говорят, что ничего особенного в этом нет. Недоброжелательницы хотели вызвать друг друга на откровенность, каждой хотелось убедиться, что и у соперницы в жизни не все в порядке, что и ей бывает плохо. И... искренне порадоваться.
Накануне рокового дня будущая убийца пришла в магазин, забыв дома кошелек, и, чтобы не возвращаться, набрала продуктов в долг. А когда на следующее утро пришла с деньгами, на двери магазина висел замок. Стала дожидаться на улице продавца, и тут подошла ее будущая жертва... Наверное, именно тогда она приняла твердое решение: все случится сегодня.
В тот день они бегали друг к другу несколько раз: мирились, ссорились, снова мирились.
А вечером Тамара пришла в ненавистный дом и решительно «отпросила» Наталью у мужа.
Суд учел, что Тамара и болела после того, как попала под поезд, и ранее не судима, и жизнь у нее не сложилась. Ей отмерили не самый большой срок — 8 лет общего режима, да еще на год сократили — попала под амнистию.
Вспоминает ли она сейчас свою вечную соперницу или вместе с ее смертью ушла и жгучая ненависть? О чем думает в колонии тревожными ночами? Возможно, осужденная Дубинина сожалеет, что вся ее жизнь ушла на распри да сведения счетов...
Мнение судьи
Надежда Чмара, председатель суда Кировского района:
— Самое страшное, когда на скамье подсудимых оказываются подростки и представительницы прекрасного пола, к этому невозможно привыкнуть, у любого судьи появляется тягостное ощущение. Женской душе не свойственны черствость и жестокость, ее главные качества — доброта и нежность. И вдруг такой холодный расчет: «Пойти разобраться!» Судья должен быть беспристрастным, но, рассматривая дело Тамары, я так и не смогла сдержать эмоций — они были сложными: жалость, недоумение, осуждение. И хотя в зале суда Тамара замкнулась в себе, на вопросы отвечала сухо и сдержанно, в случившемся обвиняла погибшую, которая ее довела, мне показалось, что в глазах подсудимой на минуту мелькнуло раскаяние. А может, мне просто очень хотелось его увидеть?
Некоторые фамилии по просьбе судьи изменены.
