На самом деле западный капитализм — система достаточно консервативная и схематичная. И есть ли в этом мире конкуренция — очень спорный вопрос. Нет, она была. Когда-то, в прошлом веке. Но потом соревновательный принцип исчез. В одних странах раньше, в других — позже. Лучшая стратегия — это монополия. Так оно и получилось в либеральном капиталистическом мире. И практически все значимые сегменты рынков превратились если не в монополии, то в олигополии. Именно крупные транснациональные корпорации восседают на троне коммерческого благополучия. Всего несколько сотен компаний. А остальной бизнес играет роль лишь вассалов-подданных. И где тут место креативу? И инновационности?
Нет, об этом много пишут в разных учебниках, брошюрах, монографиях. Они издаются миллионными тиражами. На самом деле эти труды, скорее, служат не научным базисом капитализма, а попыткой научного обоснования засилья транснационального капитала. Мол, все по воле божественной руки конкуренции. А ее-то на самом деле и нет. И вся англосаксонская модель бизнеса очень чопорна, схематична и не отличается фантазией. Есть некий устав, по которому все ходят строем и подчиняются генералам. А если вовремя не отдал честь — добро пожаловать на гауптвахту.
Надо отметить, что такая система координат для многих предпринимателей была вполне удобной и комфортной. Особенно в Беларуси. Не будем лукавить: многие представители крепкого и успешного бизнеса республики пришли на рынок еще в 1990-е годы, плотно заняли на нем ниши и стараются (что вполне естественно) никого на эту поляну не пускать. Вот и вся конкуренция. Если посмотреть на картину непредвзято, то за последние 20 лет не так уж много и появилось новых персоналий в классических видах предпринимательства. Исключение составляют, пожалуй, высокотехнологичные отрасли. В остальном — одни и те же люди. Причем коммерческий успех большинства из них (за относительно небольшим исключением) зиждется так или иначе на сотрудничестве с западными корпорациями. Одни являются импортерами и дистрибьюторами импортной продукции — у них эксклюзивные договоры. Попробуй их подвинь! Другие производят продукцию по иностранной лицензии — аналогичная история. Много ли у нас по-настоящему национальных производителей? Относительно основной массы предпринимательства их доля весьма скромна. Вот и вся конкуренция.
Такая ситуация на самом деле мешала и развитию национальной экономики, частной инициативы, и появлению оригинальных проектов в традиционных отраслях. Возьмем тот же рынок безалкогольных напитков. Больше половины (в некоторые годы — значительно больше) приходится на продажи международных торговых марок транснациональных корпораций. А сколько импорта в сегменте консервации? Про рынки товаров длительного пользования и говорить не нужно. А пододвинуть на рынке транснационального производителя — все равно что открывалкой танк разбирать. Можно по броне поскрести, но на этом соревновательный процесс и закончится. А у многих транснационалов рекламно-коммерческий бюджет выше, чем возможные инвестиции у национальных производителей. Шанс оказаться рядом с транснациональными корпорациями есть только у государственных производителей за счет поддержки, так сказать, учредителя. Только государства еще могут конкурировать с транснациональными корпорациями. Факт давно известный и медицинский.
Давайте посмотрим на мир реально. В каких сегментах бизнес развивается наиболее активно? Правильно, в нишах, в которые так или иначе не проникли транснациональные корпорации. Много у нас компаний по выпуску газировки? Или соков? Но в страну так и не зашел IKEA, а мебельная индустрия представлена сотнями компаний: большими, маленькими, крохотными. Конечно, некоторые производители грустят об уходе шведской сети из России, так как поставляли им товар либо работали по процессингу. Да, трудиться было проще. Корпорация задавала все стандарты, а ты только пили доски. Несколько утрирую, но приблизительно так выглядит бизнес в транснациональных цепочках. По крайней мере, в звеньях, которые находятся в развивающихся государствах. Принцип «не надо думать — делай» мог бы стать девизом западного бизнеса XXI века. Попробуйте что-нибудь усовершенствовать или модернизировать — нельзя. Все правила и кодексы разработаны в штаб-квартире. И они являются почти Библией.
Как в любом явлении, в современной трансформации экономического мира есть свои плюсы и минусы. Да, закончилась стабильная (для некоторых) жизнь по стандартам, которые надо только соблюдать, и будет счастье — кусок хлеба с маслом, а может, даже с икрой. Правда, баклажанной. В крайнем случае — тресковой. Лососевую и осетровую по табелю о рангах положено есть только в транснациональных центрах. В транснациональных производственных цепочках звено не может вырасти и стать обручем. Поэтому что бы ни говорили, но отечественный бизнес за 30 лет не показал сверхъестественного роста. И по динамике отстает от своих западных коллег.
Большой плюс конца глобализации — возможность для развития национальных производителей и проявления частной инициативы. Сегодня открылось множество ниш. Никто не давит на психику потребителя, убеждая, что насытиться шоколадным батончиком можно только в случае, если начинка состоит из нуги и орехов. А сколько еще есть интересных вкусов и исполнений? А сколько вкусов у прохладительных напитков, кроме апельсиновых, лаймовых и «типа кола». И так можно по многим отраслям пройтись. Вот тут и будет формироваться конкуренция, которая производителя заставит думать, креативить, стараться сделать дополнительное благо для покупателя, а не навязать товар тем или иным способом. Возможности перед инициативными людьми открываются достаточно широкие. Другой вопрос, что схематичные решения и алгоритмы, которым учили в многочисленных бизнес-школах по импортным программам, сегодня не действуют. Пришло время не просто знающих, а сообразительных.
volchkov@sb.by
