— 6 июня 1941 года папа проводил меня и маму на отдых в Евпаторию, — вспоминал позднее режиссер. — Настроение у мамы было не очень хорошим, но папа весело ей говорил: «Не волнуйся, Фанечка! Береги Ленечку! Через две недели увидимся». Больше они никогда не встретились. Папа должен был ехать вместе с нами, но в последний момент его отпуск перенесли на две недели, а потом началась война. Мать долго не верила, что отца нет. Это свойственно людям в подобной ситуации.
Войну они с матерью прожили в эвакуации в Казани. В июне 1945-го вернулись в Минск — на пепелище, но живые.
Кажется, Леонид Иосифович учился в знаменитой 42-й минской школе — как называли ее ученики, «гвардейской непромокаемой». По крайней мере, я такое слышала. В 1956 году окончил Минский политехнический институт (ныне Белорусский национальный технический университет), два года отработал на Минском подшипниковом заводе.
И, может быть, так и прошла бы жизнь — из мастеров в инженеры, а может, и выше, в начальники, но еще в институте он попал в цепкие лапы художественной самодеятельности. Театр вскружил ему голову — да так, что в 1958 году он поступает на режиссерский факультет ГИТИСа на курс Алексея Попова и Марии Кнебель.
И вот какая удивительная рифма: именно ректор ГИТИСа Григорий Заславский первым сообщил журналистам о смерти Леонида Хейфеца и даже рассказал кое-какие подробности:
— На прошлой неделе Леонид Ефимович выписался из больницы, мы с ним разговаривали буквально в пятницу, он был в хорошем бодром настроении. Мне позвонила только что супруга. Вот, к сожалению, грустная новость — Леонида Ефимовича не стало, — сказал он.
Вся жизнь Леонида Хейфеца была неразрывно связана с Москвой, с ее великими театрами. Кино он принципиально не снимал, на телевидение не стремился. Была в нем строгость, целомудренность и честность, редчайшая в современном мире искусства.
— Слово «карьера» я не воспринимаю, — говорил он.
Но, живя в Москве, он никогда не терял связей с Минском. Здесь оставались его родные. Только сейчас, в связи со смертью Леонида Иосифовича, я узнала, что белорусский композитор Леон Гурвич, последнюю четверть века живущий в Германии, — его родной племянник.
В своем московском доме он с удовольствием принимал минских друзей, даже тех, с кем в юности не был особенно близок. Помню, отец рассказывал о том, как хороша и гостеприимна была вторая жена Леонида Иосифовича, прославленная актриса Наталья Гундарева. Позже Хейфец и Гундарева развелись, что причинило режиссеру огромную боль. Он называл развод одной из самых страшных вещей в жизни.
Что любопытно, Хейфец даже учил белорусских актеров.
— Во время учебы в ГИТИСе, когда он приезжал в Минск на каникулы, в Театре-студии "Маяк" (был такой в те далёкие годы) он занимался с нами мастерством актера, рассказывал о театральной Москве, о своих учителях, — вспоминает бобруйская актриса (а в ту пору минчанка) Жанна Зарембо.
Леонид хейфец работает с актерами
Как всякий настоящий режиссер, он был прежде всего учителем. И дело даже не в том, что он долгие годы руководил режиссерскими мастерскими в самых крупных театральных вузах Москвы.
— Спасибо, что научили нас жить, — говорит режиссер Московского художественного театра имени А.П. Чехова и Большого театра России Александр Молочников. — Мы теперь до последних дней будем стараться жить, как учил Хейфец.
