Может, мне удастся открыть новые тайны тех страшных дней?
Суббота. Восемь утра. Я и моя учительница истории стоим на остановке — сегодня у нас городская научно-практическая конференция.
…Тема детского концлагеря в Скобровке давно заняла мои мысли, а точнее, с сентября 2006 года. До меня над ней трудилась поисковая группа моей школы № 152 «Поиск».
Скобровка находится в
Потом за тему взялась я. В Белорусском республиканском фонде «Взаимопонимание и примирение» мы c учительницей нашли список узников детского концлагеря в Скобровке. И начался непрерывный процесс их поиска. Много лет прошло после войны. Было крайне неловко звонить по номерам телефонов и спрашивать нужного нам человека. А вдруг его уже давно нет? К счастью, нам повезло, хотя не сразу. Инесса Петровна Дорошева не захотела прийти к нам в школу, сославшись на плохое самочувствие. А Михаил Нестерчук вовсе отказался от разговора, заподозрив в наших намерениях что-то нехорошее. Только Матрена Кирилловна Кошевенко согласилась прийти и рассказать о своем военном детстве.
О Скобровке моя учительница узнала из газетных статей. Возможно, журналисты знают больше, чем мы. До начала районной конференции оставалось три дня. В один из них я поехала на встречу с теми, кто писал о детском концлагере в Скобровке, где собирали кровь для солдат немецкой армии.
Важно и то, что концлагеря в Скобровке нет на карте, где изображены все лагеря времен Великой Отечественной войны. Говорят, это из-за того, что лагерь появился только в самом конце войны. Вот так потихоньку те, кто знал о «Детском селе», объединились звено за звеном. Но мне казалось, что это не вся цепочка. И я была права: в газете «Переходный возраст» увидела интервью с Михаилом Савицким. И каково же было мое удивление, когда узнала, что он тоже хочет всем рассказать о детском концлагере: художник рисует картину «Скобровка-1944».
Я дозвонилась до Савицкого. Художник затруднился ответить, когда картина будет готова. Но мы с учительницей с нетерпением ждем того момента, когда можно будет на нее взглянуть.
…На городской конференции я долго ждала своей очереди, зато увидела и другие представленные работы. Честно сказать, была у меня какая-то внутренняя уверенность в победе. Ведь сделано очень много, и мне хотелось, чтобы труд оказался ненапрасным.
Вот я и на сцене. Без света прожекторов, правда, но с микрофоном. Четко, ясно все рассказала. Ожидала получить вопросы о концлагере, а услышала вопросы насчет архива. Неожиданно, конечно, но я справилась.
Ожидание радости и есть радость. А ожидание результатов, наверное, тоже радость? Если войдешь в десятку лучших работ и получишь диплом – это победа. И я победила.
Теперь, когда уже все позади, становится немного грустно: все закончилось. Хотя… Так ли это? Ведь тема моей работы практически неисчерпаема. И, как знать, может, мне удастся открыть новые тайны тех страшных дней концлагеря в Скобровке.
