Соглашусь, встречу действительно можно назвать исторической уже по той простой причине, что она состоялась. Обстоятельства никак не способствовали началу переговоров: израильская армия то и дело наносит удары по иранским военным объектам на территории Сирии, а кризис в отношениях США и Ирана в очередной раз достиг критической точки. Тегеран даже объявил о выходе из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ядерной программе. Кроме того, встреча показала, что кризис сентября 2018 года в отношениях Москвы и Тель-Авива, когда был сбит российский Ил-20 с 15 военными на борту, миновал, несмотря на все старания арабских союзников Кремля.
С другой стороны, встреча была нужна всем: Вашингтон, очевидно, не желал доводить отношения с Ираном до военной фазы, хотя соперники Тегерана в регионе были на это согласны; Израилю же было необходимо подтвердить восстановление связей с Москвой в области безопасности и приобрести свободу маневра в Сирии, которую могла предоставить только Россия, будучи ключевым союзником Дамаска. В Москве, в свою очередь, тоже нуждались в подобных встречах: Россия не меньше Израиля заинтересована в двустороннем сотрудничестве в военной области. Да и начавшееся в середине апреля наступление сирийских войск на «Большой Идлиб», судя по донесениям с фронта, продвигается не так быстро, как хотели бы в Дамаске: война, похоже, вновь приобретает затяжной позиционный характер, как проправительственных сил с боевиками, так и турецких войск с курдскими ополченцами на северо-западе. И в обозримом будущем подвижек в линии фронта не предвидится.
Понятно, что основными темами американо-российско-израильских переговоров были сирийское урегулирование и Иран. Что касается сирийского вопроса, то любые мирные инициативы до окончания военной операции в Идлибе, однозначно, обречены на неудачу, поскольку только ее завершение покажет окончательную расстановку политических и военных сил на сирийском поле — а значит, выявит, кто будет участвовать во внутрисирийских переговорах. В то же время западные союзники, как можно понять из различных сообщений, сняли жесткое требование ухода Башара Асада с политической сцены. В Москве это могут рассматривать как уступку со стороны Вашингтона. Однако, во-первых, после 2017 года это требование и так не появлялось: нынешняя американская администрация заявила о желании уйти из Сирии. Во-вторых, шансы Асада занять главенствующее положение в послевоенной Сирии и без того невелики: хотя он и останется номинальной фигурой, первую скрипку будут играть те кланы, боевые дружины которых помогли ему удержаться в Дамаске.
Но это одна сторона будущей раскладки сил. Вторая же — кто будет контролировать Дамаск извне. И никто из внешних игроков не заинтересован в том, чтобы это был Тегеран. По двум причинам. Во-первых, в силу банальной экономической конкуренции и, во-вторых, по причине навязчивого желания Ирана обладать ядерным оружием.
В некоторых СМИ появилась версия о том, что на трехсторонней встрече возник план, по которому Москва должна попытаться предложить Ирану отказаться от своего влияния в Сирии. Однако такой план кажется неправдоподобным. Во-первых, Москва не обладает никакими рычагами воздействия на Иран, да и отношение к Кремлю в Тегеране весьма сдержанное. Во-вторых, иранская элита едва ли добровольно откажется от приобретенных в Сирии экономических (и политических) преференций.
Но в любом случае сам факт трехсторонней встречи — положительный результат. Даже не обладая никаким планом, часть основных игроков в Сирии смогли согласовать свои позиции, тем самым уменьшив риск очередного столкновения между ними.
