Широка страда моя родная

Первый белорусский комбайнер-тысячник готов в поле и сегодня

Первый белорусский комбайнер-тысячник в свои 85 снова готов преподать мастер-класс

В 70-е годы прошлого века о Георгии Котлярове писали едва ли не все союзные газеты. Шутка ли: он первым в Беларуси намолотил сначала тысячу, а потом и две тысячи тонн зерна. Сам Петр Машеров четырежды приезжал на поле пожать комбайнеру руку. Еще бы, ведь в ту пору уже за 500 тонн присваивали Героя Социалистического Труда. Завистники строили рекордсмену козни, шептались, что такие результаты не под силу одному человеку. А он не обращал на это внимания и продолжал упорно трудиться на своем СК-4. Мы разыскали первого белорусского комбайнера-тысячника и вместе вспомнили, как это было.

...Едем в Ветковский район, в агрогородок Шерстин, что в 25 км от Гомеля. Вдоль главной улицы — грушевая аллея, земля усыпана плодами. Почти на каждом столбе — гнездо с аистами. Вот и нужная хата с яркими сине-белыми ставнями. За забором слышится лай собаки-охранницы, и тут же распахивается калитка: Георгий Котляров нас уже заждался.

— Садзіцеся, не сцясняйцеся, садзіцеся, — приглашает хозяин в комнату. Заметив у меня в руке грушу, вздыхает:

— Ето прадседацель Сабалеўскі цэлую алею насадзiл (Василий Соболевский около тридцати лет руководил колхозом «Октябрь», после войны возродил Шерстин. — Прим. авт.). Якой у нас тагда сiльны калхоз был! Но всё после Чарнобыля развалiлася… А сейчас вот аб’едзінілі тры хазяйства в адно. I вот как еслi бы лодка без вёсел aсталася, так i мы — нi рукаводства, нiчога цяпер нямашака.

Чтобы увести разговор от невеселой для Георгия Макаровича темы, спрашиваю его о родителях и детстве.

— Я радзiлся в сямье кресцьянiна ў пасёлку Ягаднае, што тут радам. Отец умер, кагда мне было дзе-та 10 гадоў. Маць работала даяркай, а нада было васпітываць сямёра дзяцей. І кагда я чуць подрос, хадзіў у трэці клас, яна адпраўляла мяне на канікулах у калхоз пасвіць цялят, авец. Палучаецца, дзесяцi гадоў я ўжэ работал. Асоба харошага в дзетстве не відзел: нада было трудзіцца, кожнага слухаць. А паскольку я быў слухмяны, мяне і началі, как гаварыцца, за вяроўку цягнуць. Да чатырох класаў хадзiў у школу ў Ягадным, а патом сюда — у Шарсцін. Тут было двароў 300, а там 70. Тагда людзей было багата. Раньшэ людзі жылі семьямi дома: дзе радзіліся, тамака і работалі. Не было такой перспекцівы, штоб 7 класаў акончыў, а тагда было толькі 7 класаў, — і ў Гомель. Тагда і паспарта не давалі — ты нікуда не мог праехаць і іціць. Только еслі калхоз даваў напраўленіе, ты мог дзе-та ўстроіцца ўчыцца. А так нiкуды. Хочаш — кароў дой, цялят пасі, пашы…

Память Георгия Макаровича не подводит: он энергично рассказывает, как ходил в вечернюю школу в Шерстин, учился сначала на тракториста, затем на комбайнера на курсах, куда его направляли от колхоза.

— А во врэмя работы мяне райком парціі падхваціў. У парцію ўвялі как перадавіка і цянулі, наталківалі: давай, на дасцігнутым не астанаўлівайса. Перво-наперво в рэспубліке паявiлся такі камбайнёр Сакоўскі з Хойніцкага раёну, каторы намалаціў 500 тон. Дык яму прысвоілі Героя Труда. Наш сакратар райкома гаворыць мне: «Как ета так, у нас жа раён большы!» А ў мяне на той час не хватала намалоту, таму што большэ не было з чаго малаціць. Тры разы пасылалi ў Расію памагаць. I вот калi я вярнуўся, то перашагнуў гэтага Сакоўскага. Ён 500, а я 1008 тон намалаціў у 1973 гаду. З гэтага і пайшло. У 1974 гаду я ўжэ 1140 тон здзелаў.

Такие результаты давались нелегко: Котлярову вместе с помощником приходилось вставать в 5 утра. Проверяли комбайн, ремонтировали, заправляли и уже в 8 часов были на поле. Работали до темноты, а порой и ночью. На сон оставались считаные часы.

— Астальныя хлопцы на ета не рассчытывалі і не хацелі. Як ета ён пойдзе ў пяць часоў падымацца, когда надо яшчэ з жонкай спаць, а не іцці к камбайну етаму. Пока он адремонцірует комбайн, пока заправітся, пріедзет к дзесяці часам, так я ўжо тон 10 ілі большэ намалаціў. Вот і получалася: у нас 5 камбайнаў у хазяйстве было, но столька ніхто не намалочваў ні аднаго дня, той нормы, каторую я дзелаў.

В феврале 1975 года Котлярову присвоили звание Героя Социалистического Труда и избрали депутатом Верховного Совета. Пять лет он ездил на все съезды. Благо не попадали на время уборки. Потом был членом Президиума Совета Министров, избирался и по линии профсоюза. В общем, ездил в Минск до самой пенсии.

А в 1977 году Георгий Макарович совершил новый подвиг: впервые в Беларуси намолотил 2 тысячи тонн. Трудился он по 18—20 часов в день. Убирал хлеб не только в своем колхозе, но и во многих других хозяйствах страны. Его посылали туда, чтобы стимулировать остальных.

— Каждый раз з тысячным намалотам мяне прыязжаў паздравіць на поле сам Пётр Машэраў. А патом я был ізбран в ЦК, і адзін раз ён пасадзiў мяне радам з сабой у прэзідзіуме. Мне проста дзіўна было, панімаеце, как это так. І пасля яго даклада было мае выступленне. Кагда я выступіў, все апладзіравалі, а ён: «Ну, Катляроў, я думаў, што ты толька спасобен работаць, а ты яшчэ і гаварыць можаш!» Патом я асмялеў i гавару: «Пётр Міронавіч, у нас у прадседацеля машыны няма. Памаглі бы...» Ён дае мне бумажку і кажа: «Ад сябе пішы: Я, Катляроў Георгій Макаравіч, Герой Соц. Труда калхоза «Акцябр» Веткаўскага раёна… Прыедзеце дамой, палучыце машыну». I ету бумажку паклаў сабе. На трэці дзень мяне вызываюць у райком — туда телефонаграма прыйшла. Перачысляйце, гавораць, дзеньгі і забірайце машыну «Волга».

Для колхоза «Октябрь» это было событие! На таких машинах ездили лишь председатель райисполкома да секретарь райкома.

Многие не верили, что своих ошеломляющих результатов Георгий Макарович добивается сам. Говорили: на самом деле работают несколько комбайнов, а результаты приписывают ему. Чтобы проверить, к Котлярову однажды прикрепили целую съемочную группу, которая не отходила ни на шаг и фиксировала на пленку каждый рабочий день.

— Снiмалi с первага дня ўборкi тут, а патом у Карме i Магiлёве. Запiсвалi, ва сколька начынаю, сколька намалочваю, когда канчаю. Стаў, паламаўся мой камбайн — фіксіруюць, сколька буду стаяць. I ўсё ета патом паказвалi. Две тысячы я тагда намалаціў, прылятаў Машэраў на верталёце. Яны ета тожа заснялi i паехалi.

Рекордсмена пытались подловить по-всякому. Был случай, когда в засаду отправилась целая делегация — высокие начальники и большая группа журналистов.

— Прыехалі на машыне завідна і у копах сядзелі. Машына ўшла, а ані асталіся пільнаваць. Помню, як у ноч канчаю работаць, на хаду выгружаю бункер — у мяне быў такі метад, каб эканоміць врэмя — выязжаю на дарогу. І выходзяць с кустоў чалавек дзесяць, астанаўліваюць мяне. Я думаю: што такое, шкоду якую я там здзелаў, дык уродзе нічога такого не было. На памошніка гавару: «Iдзі спрасі, што ім нада». Ён пайшоў. «Здрасьце». — «Здрасьце». — «Што хочаце?» — «Нам нада камбайнёр». Ну, што дзелаць, я слажу туды. А ані мяне давай паздраўляць і гавораць: «Вот сейчас мы сагласны с тваімі паказаніямі, відзім, што ты можаш, што ты сам дзелаеш».

С тех пор Котлярова специально посылали в те хозяйства, где сомневались в его феноменальной работоспособности, невероятным по тем временам намолотам.

Но не все были рады «показательным выступлениям». Один из таких случаев произошел в колхозе на Могилевщине.

— Я ўсю ноч ехаў у хазяйства сваім ходам, не спаўшы, не мыўшы, не перадзяваўшы, сразу ўключыўся ў гонку. Паработаў час-два i намалаціў 11 з палавінай тон. А тыя 28 камбайнаў, што там былi, толькi 8. Перад мехдваром вывесілі флаг в чэсць перадавіка, маё імя напiсалi. Дык студзенты, што прахадзiлi там пракціку, узялi ды з гусенічнага трактара трак кінулі ў прыёмную камеру майго камбайна. Думалі, завяду і паламаю там усё на свеце. А ў меня правiла: не заводзіўшы двігацеля, пракруцiць усё рукамі, каб устранiць дзе-якую жалязячыну ці палку. Так зрабiў i ў гэты раз. Пракручваю, а там загрымела. Паднімаю крышку — трак ляжыць. Я прызываю інжынера і гавару: «Вот што, мае дарагія, я работаць у вас не буду. Таму што ў вас людзі граматныя, а я дурны. Вам не нравіцца перадавік». Інжынер пазваў дзірэктара хазяйства. Той спужаўся, стаў прасiць: «Мы цябе паселiм у гасцініцы, спецыальна стоража с сабакам паставім, і ён будзе ахраняць ваш камбайн». Угаварылi.

Рассматриваем семейные фотографии. На одной из них — супруга Мария Ивановна. Георгий Котляров говорит, что не стал бы передовиком, если бы не она и ее мужество.

— Я ж збіраўся ў 5 часоў, ішоў работаць. Прыхадзіў у час-два ночы. А жонка і дзяцей расціла, і хазяйствам займалася. Мы трымалі тады карову, свіней, гусей, вутак, авец. Ета сейчас пайшоў у магазін і ўсё купіў. А тады нічога і не было. Помню, кагда работаў трактарыстам, дык хазяйка кварціры, дзе я стаяў, два гады бульбянымi гнілушкамі карміла. Пазбірае іх, напячэ бліноў ці ладак якіх, вось і ужын.

Несмотря на то что дети отца из-за работы почти не видели, росли они благодаря его труду в достатке. Каждый год за высокие намолоты комбайнер-рекордсмен получал по телевизору. А еще — почет, уважение, премии, ордена. Сыновьям и дочери купил по машине. Свою, подаренную, через два года отдал зятю.

— Дочке машын пяць памяняў. Кажа: вот, давай, там новая марка, другая. Балаваў? Дык было ж за што. Не пацяну ж я ўсё на той свет…

При упоминании о вечном Георгий Макарович становится грустным. Десять лет назад не стало супруги. Его здоровье тоже оставляет желать лучшего: дважды в год по месяцу лежит в больнице.

— Патаму што хвароб у мяне очань многа. Даўленіе бальшое, два разы ў галаве сасуды лопаліся. Пяць аперацый на глазах дзелалі. Я вас еле віжу. Хаця з другой стараны, канешна, чым больш чалавек фізічэскі трудзіцца, тым больш ён увекавечвае сябе, больш пражывае. Вот мае друзья ўсе «пасыпаліся», а мяне чорт не бярэ. Па майму возрасту ў дзярэўні 4 чалавекі толькі імеюцца.

Да, Георгию Макаровичу грех жаловаться: вырастил двоих сыновей, дочь, уже есть 5 внуков и 8 правнуков. Все живут в Гомеле.

— Мяне в аснаўном смотрыт дачка. Прыязжае лiбо ў суботу лiбо ў васкрасенье. Што памыць-пасціраць, з сабой забірае, другое прывозе. Там прадуктаў набярэ, нагатуе тутака мне на нядзелю. І сабаку прывязе і навара. Завуць яе Нэнсі. Каб на усю цэпь пусціць, яна б вас не пусціла. Мяне рве, не только штоб каго-та. Пакорміш яе, еслі не ўсё з’ела, то ужэ не возьмеш ад яе етае пасудзіны. Рве, грызе — не тронь. Яна сільна ўрэдная ў етым дзелі…

За разговорами время летит незаметно. Нам пора в обратный путь. Напоследок интересуюсь, о чем мечтает передовик 70-х.

— Я прэдлагаў прадседацелю калхоза: давайце, гавару, пайду хоць памошнікам камбайнёра, i мы пакажам, как надо работать. Цехніка цяпер стала сiльная, i ўражайнасць харошая, ета i выручае. А так, как паглядзіш, як яны работают, дык настраеніе падае. Даць бы ім цяпер тыя маi камбайны, у нас бы ні аднога тысячніка не было б. А прадседацель адшуцiўся: «Ты апазорыш нашых механізатараў». Ну, не нада, дык і не нада. Я не горды…

ЧИТАЙТЕ ЕЩЕ В ПРОЕКТЕ «ПЕРВЫЙ»:

Первые белорусы 3-го тысячелетия родились 01.01.01 в 00.15 утра

Первый белорус в «Одноклассниках»: Я против эротики в соцсетях

Первый машинист метро: Нервным людям у нас делать нечего

Первый по алфавиту гражданин РБ носит фамилию Аавекукк

Первая белоруска с донорским сердцем: Теперь оно уже как родное

Первых белорусских стюардесс звали Олимпиада и Фелициана

Первая женщина с орденом Матери: Если чем и грешна, то не абортом

Первая мини-мисс стала барменом и уже сама ждет ребенка

Первый вожатый «Зубренка» четырежды видел Юрия Гагарина

Первый оператор БТ теперь живет недалеко от Голливуда

Первый белорус с орденом Мужества: Если б рвануло, был бы ужас