Тем, кто любит ужастики, надо обязательно посмотреть «Козий остров». Писатель Томас Манн назвал театр возвышенным и одновременно детским времяпровождением. Серьезное и наивное здесь можно получить сполна.
Сцена из спектакля «Козий остров».
В какой-то стране, возможно, в Испании или Южной Америке, есть странный бедный, каменистый, со съеденной растительностью козий остров. Там живут три женщины: мать, дочь и золовка. Муж, отец и брат в одном лице, некто Энрико, погиб в тюрьме. В дом пробирается его сокамерник Анджело, беглец, объявленный в розыск, оборванный и грязный бомж, весьма неглупый и с привлекательной внешностью. Стоит ли продолжать рассказ о том, что все три женщины влюбились в него и всем трем Анджело дал шанс?
Как и полагается в жаркой стране, бушуют страсти, любовь и ревность. В финале — смерть. Что-то здесь от Кармен, что-то — от Гарсиа Лорки. Можно даже припомнить пьесы великого Сервантеса, именно пьесы, а не роман о Дон Кихоте.
Спектаклю Молодежного театра «Козий остров» уже год. Он идет редко и резко выделяется в репертуаре. Его сочинил приглашенный из России режиссер Искандер Сакаев, татарин, учившийся в Московском центре имени Мейерхольда. Немудрено, что в этой работе театра виртуозно переплелось итальянское, испанское, татарское, русское, белорусское и связалось с античными трагедиями древнейших греков, где совершались языческие и религиозные обряды. У театра как искусства ритуальные истоки, и он продолжает их щедро использовать сегодня. Некоторые называют их биомеханикой В.Э. Мейерхольда, некоторые — пластической партитурой.
Существует аутентичный ритуал, когда в древние времена хотели наладить связи с потусторонним миром. И есть более простой ритуал, когда настойчиво повторяют одни и те же физические действия, не задаваясь целью связать их со здравым смыслом. То и другое в спектакле присутствует. Это загадочные культовые действия неизвестных существ — то ли духов острова, то ли коз.
В оформлении спектакля — канаты, камни, немного живой воды. Выжженная земля. Выеденная растительность. В содержании — импульсивность, зашкаливающие эмоции, философский подтекст. Все это, вплоть до музыкального и пластического решения, придумал режиссер, предложив артистам непривычный для них метод работы, и они с честью справились. Евгению Ивковичу (Анджело) пришлось впервые сыграть гротесковую характерную роль, где он не просто герой-любовник, как в прежние времена, а трагикомическое глубокое существо. Наталья Онищенко (Агата), возможно, тоже впервые ушла от своих привычных купчих и добропорядочных матушек к яркой драматической героине, одержимой чисто женскими комплексами. Все актеры (Т. Горячкина, Т. Новик, А. Пашкевич) окунулись в бурное течение незнакомой жизни, чтобы дразнить зрителей разгадыванием загадки — выплывут или не выплывут их персонажи из моря грехов и необузданных страстей. Не выплыли.
На первый взгляд, все просто: женщины загипнотизированы мужчиной, мужчину по-своему интересуют все три женщины. Здесь все наперекор принятым представлениям и нормам морали. Возможность и невозможность счастья. Красив финал: колодец, где погибает Анджело, втягивает в себя сначала старшую женщину Агату, потом ее дочь, золовку, козочек. Похоже на танец мертвых — бесконечное кружение, как свертывание неудачно раскрученной спирали.
Все по законам рока, как в античной трагедии. Разбрасываются камни и собираются камни. Потрепанные козьи шкуры — все, что осталось от живших здесь когда-то людей. Возможно, оттого, что были ограниченными их чувства и желания. Возможно, оттого, что они не знали чего-то главного в жизни. Духи не хотят покидать козий остров.
Татьяна ОРЛОВА
