Человек и его делоСвой жизненный выбор человек в 13 лет делает нечасто. Но случилось так, что врачи вытащили мальчишку в таком юном возрасте буквально с того света. Парню с очень серьезной травмой, связанной с ранением сердца, помогали не в столичной клинике — туда просто не успевали... Врачи побеждали почти ставшую реальной смерть в обычной районной больнице. Потом, день за днем, выхаживали. Александр Ильич и сегодня до мельчайших подробностей помнит тот самоотверженнейший труд медиков. Тогда же и был сделан главный выбор его жизни. Медицина и только она.
А сегодня уже руки Александра Ильича Бича спасают людей. А еще эти руки вот уже много лет помогают появляться на свет малышам. И это к Бичу на консультации в минский роддом N 2 хотят попасть многие будущие мамы, да и просто приболевшие женщины. И это его коллеги доверительно советуют пациенткам: «Спросите у Бича».
Правда, Александр Ильич шутит, что стал акушером–гинекологом нежданно–негаданно для себя...
— Так уж нежданно–негаданно, Александр Ильич?
— В общем, да... Потому что когда еще учился в медицинском училище и мы проходили акушерство в роддоме, я старался забиться в самый уголок, чтобы, не дай бог, преподаватель не предложил мне посмотреть пациентку. Да и в институте поначалу о таком выборе не думалось... Но как все–таки важен для студента преподаватель–личность! Нина Иосифовна Мискевич не просто передавала свой опыт и знания, а выплескивала свои переживания, свои сомнения, даже свою боль, связанную с пациентами. И это именно она сформировала во мне того акушера–гинеколога, который я есть сегодня. Разумеется, и потом встречались на жизненном пути профессионалы, сумевшие убедить меня, что акушерство и гинекология — это мое дело.
— В вашей врачебной биографии удивляет первое же место работы. Едва окончив мединститут, вы сразу стали главным врачом роддома в Новогрудке. Груз ответственности не давил?
— Еще как давил! Тем более всего за несколько лет я был по счету чуть не десятым главным, и коллеги ждали — как поведет себя этот «молодой, да ранний»... А у меня опыта — никакого, рядом уже нет педагогов, с кем можно посоветоваться, попросить помощи. Но надо было доказать себе в первую очередь, что не зря учили, не зря доверили. Конечно, помог достаточно напористый характер. Рос я в большой семье, был самым младшим, восьмым. И мама всегда учила отвечать за себя, а еще учила ко всем людям быть добрым и внимательным. Говорила: добро непременно вернется... За год освоился, поездил по участковым больничкам, поколесил по сельским дорогам, с тяжелыми случаями научился справляться. И, наверное, неплохо работал, если меня там до сих пор помнят, приезжают на консультации, с праздниками по телефону поздравляют.
— Ну и, наверное, большое начальство тоже так посчитало, если после клинической ординатуры вам снова предложили должность главного врача. И не роддома в сельском районе — место главного акушера–гинеколога столицы. А сегодня вы — заместитель главного врача второго минского роддома. Как при этой должности сумели не превратиться, уж простите, в чиновника от медицины?
— Наверное, мне и моим друзьям–студентам все–таки очень везло на наших педагогов. На каждом занятии они настраивали нас: ваш долг — помощь больному, облегчение его страданий. И хотя такую науку, как психология, мы вроде как проходили вскользь, все годы учебы вот эта мысль — от вас люди ждут помощи — была главной в нашем воспитании... Видеть в человеке клиента, а не страждущего человека — что может быть страшнее для врача! А ведь сегодня некоторые молодые видят! Уж простите за такую грубость, придушить их порой готов! Думаю, откуда в них эта черствость, этот эгоизм, этот расчет!.. У меня как у заместителя главного врача есть на двери табличка с приемными днями–часами. Но если я не занят на операции, на консультациях, если нет какой–то административной работы, мои двери открыты. А если сам не могу помочь больным — непременно найду тех своих коллег, кто сможет помочь!
Так что главный ты или не главный, не имеет никакого значения. Разве что имеешь больше ответственности, поскольку еще и административной работой занимаешься...
— Случилось мне, Александр Ильич, быть вместе с вами в одной компании. Помню, как вы с улыбкой и в то же время с горечью вспоминали, как... торговали на польских рынках. Торговали, не поднимая глаз. И понятно — квалифицированный врач и чин в медицине не последний, а приходится вот так подрабатывать... На что сегодня хватает вашей зарплаты?
— Насчет польских рынков скажу — до сих пор стыдно. Ужас прохождения таможни вспоминаю с содроганием... Но такая тогда была жизнь. И рядом со мной в свои выходные торговали, также пряча глаза, многие известные и уважаемые в нашей стране люди. Мучались, переживали. Но в итоге привозили домой такую нужную семье, детям копейку. Мы просто выживали. Вместе со страной. И эту страничку из жизни не выбросить.
— Ну уж в Тунисе, где вы позже провели несколько лет как врач, ваш труд наконец–то оценивался достойно?
— Материальное положение, конечно, улучшилось. Хотя мне было очень интересно работать в этой стране, узнавать ее людей, обычаи. Научился изъясняться даже на арабском языке, в совершенстве овладел французским. Правда, работы для меня как для акушера–гинеколога было очень много, много сложнейших случаев, операций.
А насчет денег... И после Туниса моя семья не слишком разбогатела. Зато я горжусь тем, что сумел показать дочкам многие европейские страны. И жили мы там не в лачугах. И, поверьте, никакой жалости по поводу того, что мы не вернулись богачами в материальном понимании этого слова, у нас в семье нет.
Что касается нынешней зарплаты заместителя главного врача роддома, то жаловаться не буду. Не бедствуем. И есть здоровый оптимизм — а это для меня очень важно! Работать интересно, у нас современнейшая диагностическая аппаратура, препараты, о которых раньше знали, но даже не мечтали приобрести, есть возможность повышать свой профессиональный уровень. А главное — мы действительно достигаем очень неплохих результатов в работе, наши детки рождаются живыми и здоровыми. Ну а еще мой оптимизм строится на том, что наши любимые женщины будут рожать и рожать. Это нужно семье, это нужно стране.
— Говорят, свою первую самостоятельную операцию забыть невозможно. Правду говорят?
— Помню. Сто потов меня прошибло. Это было во время моей стажировки, и в операционную я шел вместе с заведующей отделением роддома. Что называется, посмотреть. А мне говорят: делай кесарево сечение. Поперечный разрез, который сегодня привычен, а тогда казался неимоверно сложным делом. Представьте — сегодня у меня на эту операцию уйдет минут 30 — 40, тогда ушло полтора часа. Ситуация стрессовая — теорию всю знаешь, а опыта — никакого. Сказать, что было страшно, — ничего не сказать. На тебе вдруг оказалась ответственность сразу за две человеческие жизни! Я отвечал за то, чтобы ребеночек родился здоровым и с мамой все было хорошо.
А вообще, это великое счастье — помогать людям. И это ощущение счастья, когда ты кому–то помогаешь, а уж особенно, когда возвращаешь человека к жизни, это дает понимание — не зря пришел в медицину. Не зря назвал своим это благородное дело...
