Сможет ли Союзное государство стать надежным мостом между Европейским союзом и АТЭС?
В этом году впервые в России пройдет саммит глав государств АТЭС – Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества. Для России это не что иное, как своеобразные смотрины перед набирающей силу и лидерство Восточной Азией. Саммит пройдет на острове Русский, расположенном напротив Владивостока. Гостей будут встречать также Санкт-Петербург, Москва, Ярославль, Казань и Хабаровск. Чем объясняется такой размах и сумеет ли Союзное государство стать мостом между Евросоюзом и странами АТЭС, рассказывает заместитель директора Института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев.
– Андрей Ниязович, на наших глазах меняется геополитическая картина мира. Какие тенденции кажутся вам новыми и главными? Куда в XXI веке сместятся центры доминирования и влияния?
– Большая часть экспертов сходится во мнении, что в XXI веке Азиатско-Тихоокеанский регион будет играть все более значимую роль. Китай уже является одним из мировых лидеров, продолжается динамичный рост Юго-Восточной Азии, к этому региону примыкает и Индия с ее бурно развивающейся экономикой. А если учесть демографический потенциал этого региона, а также то, что в будущем покупательная способность населения станет важным локомотивом экономики, то процесс постепенного перемещения центра экономической активности в этот регион отнюдь не покажется странным.
– На этом фоне, какой должна быть политика России и Беларуси в отношении Восточной Азии? Насколько реалистична концепция «Союзное государство как мост между Евросоюзом и АТЭС»?
– У нас есть для этого все ресурсы, но мы должны научиться еще более активно сотрудничать с основными игроками и использовать свои сравнительные преимущества: наши транспортные возможности, наши возможности в качестве поставщика энергоресурсов, наукоемкой продукции. Необходимо развивать то, что у нас в советское время не очень хорошо развивали: индустрию сервиса, услуг, туризм – все то, что может действительно пригодиться этому региону, который, как уже было сказано, будет развиваться более быстрыми темпами, чем другие регионы мира.
– Как будут складываться отношения между странами – участницами АТЭС в ближайшей перспективе?
– Несомненно, в этом регионе будет происходить усиление сотрудничества всех игроков, но наряду с этим на фоне сотрудничества обострится и конкуренция. Например, с одной стороны, США – единственная на сегодняшний момент сверхдержава, а с другой стороны – поднимающийся Китай. Или, например, Китай и Япония – страны, которые имеют огромный потенциал сотрудничества, но и не менее значительные противоречия. В истории их взаимоотношений было много драматических страниц. Пока в этом регионе никак не удается наладить такую архитектуру безопасности, которая могла бы предотвратить возможную эскалацию конфликтов. Корейский полуостров уже на протяжении нескольких десятилетий остается очагом напряженности. Еще одна проблема – ситуация с Тайванем. Есть целый ряд проблем в так называемом Китайском море, где группа стран претендуют на ряд небольших островов. Причем за этими претензиями стоит противоборство по поводу огромных ресурсов, которые скрыты в глубинах шельфа, – это нефть и газогидраты. Там идут коммуникационные линии, очень оживленное судоходство. И вот в этом регионе сталкивается целый ряд крупных цивилизаций, совершенно разных культурно-цивилизационных моделей и религий – ислам, конфуцианство, индуизм...
– То есть clash of civilizations, по Хантингтону, перемещается в Восточную Азию?
– Многие считают «столкновение цивилизаций», о котором вы напоминаете, чем-то неотвратимым, но сам-то автор этой концепции Сэмюэл Хантингтон надеялся, что этого все-таки можно будет избежать. В Тихоокеанском регионе сейчас стремительно нарастает объем взаимной торговли, рождаются многосторонние проекты, и хотя, скорее всего, это будет сопровождаться процессами соперничества, борьбой за влияние, все равно эта ситуация будет отличаться от времен холодной войны. Это будет соперничество в продвижении своей «мягкой силы», в наращивании экономического и культурно-политического влияния. Это соперничество будет проявляться даже на языковом уровне – уже сейчас мы видим, как много людей во всем мире хотят изучать китайский язык. Иногда даже говорят о том, что якобы английский язык сдает свои позиции под натиском китайского.
Хотя противоречия в борьбе за доминирование будут так или иначе давать о себе знать. Сейчас активно обсуждается один из самых нашумевших проектов последнего времени – так называемое Транс-Тихоокеанское партнерство, идею которого выдвинули США. Причем инициаторы этого проекта приглашают в него не всех крупных игроков. Свои проекты выдвигают Австралия и Япония. Недавно была озвучена идея свободной экономической зоны между Россией и Вьетнамом с последующим распространением ее на другие страны региона. Китай также предлагает проект АСЕАН+3. И этот переизбыток проектов говорит как раз о том, что в этом регионе очень трудно объединить всех в какую-то единую конструкцию, которая служила бы интересам безопасности, решала бы проблемы торговли, способствовала бы расширению научно-гуманитарных и культурных контактов.
– Каково все-таки наше место в этом «азиатско-тихоокеанском строительстве»?
– Если послушать российских дипломатов, в стране есть стройная концепция встраивания в эту региональную интеграцию, и на первый взгляд все кажется логичным. Но есть определенные уязвимые моменты, и самый главный очевиден – нам не хватает экономического веса, чтобы выступать на равных с США, Китаем, Японией и даже с Сингапуром. Нужно иметь больший объем взаимной торговли с ведущими странами Восточной Азии. В России неплохой показатель торговли с Китаем, многие эксперты считают, что Китай – мостик в этот регион, что, активизируя сотрудничество с Китаем, Россия тем самым выглядим солидно и можем достойно претендовать на роль одной из ведущих держав в этом регионе. В этом есть своя логика. Россия с Китаем часто занимает схожие позиции по кругу международных политических проблем, в этом смысле легко вместе с китайскими коллегами находить компромиссные варианты ответов на многие вызовы глобального и регионального характера. Другие же говорят, что, может быть, не нужно все вешать на один гвоздь и надо проводить равноудаленную политику...
– И играть на противоречиях в этом регионе?
– Это звучит как-то недипломатично – играть на противоречиях, но Россия могла бы, например, выступать в качестве страны, которая готова предложить свои услуги в урегулировании конфликтов в случае напряженности. Что страны и делают на примере корейской проблемы – активно участвуют в шестисторонних переговорах, выступают за то, чтобы решать все проблемы именно путем переговоров, а не призывают к смене режимов или каким-то другим авантюрным действиям. Так что здесь внешнеполитическая линия России выверена. РФ готова предлагать свои услуги в роли ответственного посредника, но я не сказал бы, что надо использовать противоречия, потому что это похоже на мышление периода холодной войны. В современных условиях нужно вести конструктивный диалог со всеми ведущими игроками этого региона.
– А вот пресловутый Chinа’s Growth, которого боятся на Западе, содержит ли он какую-то опасность для России и что мы можем этому противопоставить?
– Вы, видимо, имеете в виду термин «подъем Китая». Действительно, вот уже 30 лет экономисты ломают голову, как так получилось – во всех учебниках экономики написано, что образцом должна быть экономика англосаксонского типа, а смешанная экономика китайского типа – это якобы неправильно. Я бы сказал, что одна из причин роста экономической мощи Китая – это сама глобализация, которая позволила перенести огромную часть производств из развитых стран в Китай. Возникли такие условия, в которых транснациональные компании, да и вообще все современные предприниматели чувствуют, что если они сейчас не создадут там производство, то они не выдержат в конкурентной борьбе. Сейчас много спорят о так называемой китайской модели – это не социализм, не капитализм и не японский вариант. Китай смог найти такую форму организации экономики, общества, политики, которая позволила ему использовать свои сравнительные преимущества (то, что вначале я обозначил как главную задачу для наших стран). Мы знаем, что Китай был бедной страной с большим населением, и они поняли, как использовать эти исходные условия для того, чтобы встроиться в глобальную экономику. Очевидно, что другим странам глупо просто пытаться копировать китайскую модель, потому что, если у вас другие условия, если у вас нет избытка рабочей силы, эта модель работать не будет.
– Вы часто бываете на Дальнем Востоке и имеете представление о том, как живут два народа по обе стороны Амура. Не является ли вызовом для России сама картинка с китайской стороны, которая так стремительно меняется на наших глазах, и сравнение, похоже, не в пользу России?
– Нельзя согласиться с теми, кто пытается представить нам Китай как общество, где все проблемы решены. Там и сейчас очень много острых проблем: коррупция и колоссальное имущественное расслоение, противоречие между приморскими и внутренними провинциями, неверие простых людей в официальные лозунги. Это очень сложный комплекс внутренних проблем, который обычно не виден, если обращать внимание только на парадную витрину или на совокупные показатели. Но не надо забывать и о том, что по показателям ВВП на душу населения Китай находится на очень низком уровне.
– То есть Китай для России не столько пример для подражания, сколько пример для извлечения уроков... И все же близость к такому динамично развивающемуся соседу, очевидно, подстегивает деятельность России на собственном Дальнем Востоке?
– Мне кажется совершенно правильным, что Россия взялась за подготовку сентябрьского саммита АТЭС, задействовав столько ресурсов и усилий. Прежде всего это обратит внимание и руководства, и общества, что еще более важно, на то, что нужно не только с Европой пытаться развивать экономические связи, но и со странами Азиатского региона, поскольку там есть большой потенциал. Этот саммит будет неким толчком, который немножко встряхнет деловую, политическую и культурную элиту России и подтолкнет ее к более активной деятельности в Восточной Азии. Я верю, что, даже несмотря на существующий сегодня огромный клубок трудностей, процесс сотрудничества будет достаточно быстро развиваться. Потому что есть уже новое поколение, которое не боится стереотипов холодной войны, которое много и свободно путешествует. Россияне, живущие во Владивостоке, в городах Сибири и Дальнего Востока, бывают в Китае, Корее, Японии, налаживают человеческие, творческие, экономические связи. Это одна сторона. А с другой – большую роль должно сыграть экспертное сообщество и правительство: при разработке и финансировании программ развития необходимо нащупать точки роста, чтобы деньги расходовались на те проекты, которые дают наибольшую отдачу. Это инфраструктура, это создание бизнес-климата, это вложения в предприятия, которые в дальнейшем и без поддержки государства смогли бы быстро развиваться. Вот если будут рационально использованы, а не бездарно растрачены имеющиеся сегодня у нас ресурсы, то Россия сможет достойно интегрироваться в этот бурно развивающийся регион.
