– Регина, когда вас позвали в ледовое шоу? Были метания – идти не идти? Были сомнения у продюсера шоу Ильи Авербуха – брать или не брать?
Регина: Предложили участвовать еще в марте, однако до тренировок тогда дело не дошло: вместо «Ледникового» начался «карантинный период», вызванный коронавирусом. Я успела только прийти на кастинг к Илье Авербуху. Медленно передвигалась вдоль бортика, держась за Илью, поскольку надевала коньки всего несколько раз в жизни. Но это не помешало Авербуху сразу сказать: «О, отлично! Катаешься! Берем!» Да и у меня не было сомнений – практически сразу решила, что соглашусь. Но тренироваться мы с Романом Сергеевичем начали только в конце июня.
– Не спрашивали у участников предыдущих сезонов, как им тут выступалось?
Регина: Первым делом написала Елене Подкаминской, катавшейся с Петром Чернышовым в 2014 году. Она сказала: «Все будет хорошо, но больно».
– А про Костомарова наводили справки?
Регина: Мне даже не приходилось задавать наводящие вопросы! Все убеждены, что Роман Сергеевич очень строг с партнершами. Когда я говорила, что выступаю с ним, слышала: «Бедная, мы поставим за тебя свечку в церкви!» Я отвечала: «Да вроде все классно, он такой милый». – «Ну да, ну да, милый…» Сейчас веду программу «Орел и решка» с Тимуром Родригезом, несколько лет назад участвовавшим в «Ледниковом периоде». Поделилась с ним новостью про Костомарова, и Тимур тоже схватился за сердце: «Господи! Ну крепись!.. Буду держать за тебя кулачки». Да меня рожать отправляли – меньше сочувствовали. Но, тьфу-тьфу-тьфу, пока все хорошо. Один раз за трехчасовую тренировку мне даже говорят «молодец».
– Роман – это клевета? На самом деле вы постоянно поддерживаете партнершу?
Роман: Я человек опытный, Регина – далеко не первая моя партнерша, поэтому я хорошо умею поддерживать. В первую очередь руками, чтобы девушка не разбилась. Но и словами тоже. Видишь, что у нее падает настроение, – стараешься сказать что‑то теплое. Просто на одних ласковых словах в спорте далеко не уедешь, все должно быть сбалансировано – похвала и критика. Но ничего сурового я Регине пока не говорил.
Регина: Он кричит: «Все плохо! Что за колбасня? Что ты опять распустила свои сардельки?!!» И так все три-четыре часа. Ну разве это суровые слова? По-моему, изысканные комплименты.
Роман: Вот юмористка из Одессы!
– Судя по тому, как вы дружно заливисто хохочете, отношения у вас и правда чудесные. Регина, а как складываются отношения не с партнером, а со льдом? С самим фигурным катанием?
Регина: Ох, все намного сложнее, чем я думала. Оказалось, что на льду я очень боязливая, нежная, нерешительная. Хотя по жизни рисковая: прыжки с парашютом, серфинг, прыжок с водопада Виктория с высоты 111 метров – пожалуйста! А на льду вон как – это меня обескуражило.
Все знают, что спорт – это больно, травматично и опасно. Но я не знала, потому что спортом толком не занималась, только серфингом, а до этого спортивными бальными танцами, и они для меня не были травматичными. А когда встала на лед, поняла, что это очень тяжело. У меня болят ребра, колени теперь постоянно синие и тоже сильно болят, три шейных позвонка взяли и сместились в один миг.
– Влад Топалов тоже сейчас выступает в «Ледниковом периоде». Как теперь выглядит ваше с мужем совместное времяпрепровождение? Мажете друг друга обезболивающими средствами?
Регина: Спрашиваем: «Сегодня больно было?» – «Больно!» На самом деле обсуждаем постановки, какую музыку выбрать. Но и мази от боли в суставах тоже.
– Вам их, наверное, скоро предложат рекламировать…
Регина: Видимо, да. Хотя я сначала на какой‑нибудь другой контракт рассчитывала, например со спортивным брендом… Конечно, вечера стали другие. Приезжаем домой выжатые как лимоны. Я долго жалуюсь на жизнь, рефреном приговаривая: «Зачем я в это ввязалась?!» Влад молчит, только иногда произносит: «Я тебя поддерживаю». Никаких перемен в отношениях не замечаю. Не появилась ревность, конкуренция – кто лучше катается, кому ставят более высокие оценки…
– Роман, вы, как и Регина, любите экстрим? Или вам его хватает по основному роду деятельности?
– На одних ласковых словах в спорте далеко не уедешь. Но ничего сурового я Регине пока не говорил
Роман: Обожаю! Боюсь высоты, но не побоялся прыгнуть в Сочи с банджи с 207 метров и при случае сделаю это еще раз. Не знаю, относятся ли к экстриму горные лыжи и сноуборд, но их тоже люблю. Завораживают прыжки на лыжах с трамплина, но на них не решаюсь – все же есть вещи, которые делать непрофессионалам слишком опасно. Впрочем, травмы могут случаться и без всякого экстрима.
– У вас бывало такое?
Роман: Да, причем в крайне неудачный момент. Летом во время подготовки к Олимпийским играм, когда закладывается вся база и идет постановочный процесс, был выходной день, и мы с друзьями пошли играть в большой теннис. И кто‑то из парней после игры ради прикола взял и перепрыгнул через сетку. Прыгнул с двух ног и приземлился на две. А потом еще раз и еще. И я решил, что тоже так сделаю, только прямо с ракеткой в руках. Первый раз зацепился ногой и чуть не упал. Думаю, ничего, первый блин комом, второй раз все красиво сделаю. Но следующий раз, приземляясь, сильно подвернул правый голеностоп. Нога так распухла, что не помещалась в кроссовок, уж не говоря о коньке. Десять дней тренировочного процесса вылетели в трубу – и это в олимпийский сезон!
– Как вас тогда тренер не убил?!
Роман: Чудом спасся. И ведь это был не единственный случай, когда мне грозила гибель от суровой тренерской руки. Однажды нешуточная опасность грозила из‑за той же любви к экстриму. Я обожаю скорость, спортивные мотоциклы, люблю ездить на заднем колесе. Но когда моя любовь к мотоциклам только зарождалась, тренер Наталья Владимировна Линичук была категорически против данного увлечения.
– Это когда было?
Роман: В 1998 году, в первый год моего пребывания в Америке. Очень серьезных спортивных побед и соответственно денег еще не было – я жил на 150 долларов в месяц. Разумеется, не снимал жилье и не платил за еду: кров и питание в «Русском доме» предоставляли бесплатно. Но все равно денег было крайне мало, и о покупке машины не могло идти и речи. Но во дворе «Русского дома» стоял старый, неизвестно кому принадлежавший разбитый мотоцикл «Кавасаки». Фигурист Руслан Гончаров его починил, мы его завели и начали учиться ездить прямо там, во дворе: вперед-назад, вперед-назад. Постепенно освоили премудрость, и я потихоньку осмелел: принялся кататься сначала вокруг дома, потом по кварталу. В итоге занял денег, мы нашли хозяина и я купил у него этот мотоцикл. Тренер была категорически против, поэтому первое время, приезжая на каток, я парковался в кустах, расположенных как можно дальше от него, чтобы не засекла Наталья Владимировна. Это тоже была опасность, экстрим!
– Как и жизнь на такие небольшие деньги, наверное?
Роман: Сегодня все с улыбкой вспоминается, но на самом деле первые годы в Штатах были достаточно сложными, не только финансово. Остаться в Москве я тогда не мог: надо было уехать, чтобы продвигаться в карьере и добиваться высших результатов. Но оставить пришлось многое – родителей, всех друзей. К счастью, в США тоже были знакомые русские ребята: там уже катались Илья Авербух, Олег Овсянников, Анжела Крылова, то есть в принципе было с кем общаться.
И когда я переехал в 2000 году из Делавэра в Нью-Джерси, чтобы тренироваться с Таней Навкой, там тоже были очень сложные условия для жизни. Мы жили втроем – три парня в однобедрумном апартаменте, где даже не было кроватей. Мы набросали матрасы и спали прямо на полу, ни телевизора, ни кондиционера не было. Так существовали два с лишним года, но мы были молоды и не обращали внимания на трудности.
– Регина, вы ведь тоже ездили в Америку не только как ведущая «Орла и решки» и как турист, но и учились там. Чем это было прекрасно и чем ужасно?
Регина: Да, я в 2017 году поступила в Нью-Йоркскую академию кино. Это было прекрасно и полезно. Там в воздухе витает свобода творчества, сразу хочется что‑то интересное придумывать, снимать кино, сниматься самой! В академии я овладела нужными навыками и потом в России создала свое шоу «Пятница с Региной»: я же его не только веду – я его продюсер. Ужасного не происходило решительно ничего, но была вещь, которая мешала, – дистанцирование. Я человек тактильный, а в США сейчас очень остро стоит вопрос харрасмента, и любое похлопывание по плечу расценивается как нападки. Мне было очень сложно себя ограничивать: придешь в аудиторию, а там никого из знакомых студентов нельзя приобнять или поцеловать в щечку.
– Вы знакомы с женой Романа Оксаной Домниной и их детьми, а Роман с Владом и вашим сыном?
Регина: Теперь уже да.
Роман: Конечно, мы с Региной общаемся в основном на льду, но и вне его тоже. В выходной можем двумя семьями сходить в ресторан. Даже попеть в караоке вчетвером выбирались – Регина с Владом и мы с Оксаной.
Регина: А караоке, как известно, сближает!
– Детей туда не брали. А на каток?
Регина: Я Майкла периодически беру на тренировки, но пока все заканчивается слезами и криками: «Мама, идем!!!» Льдом он еще не проникся, но дядя Рома ему очень нравится.
– Это взрослые артисты боятся Романа, а дети чувствуют, что он добрый.
Регина: Именно. Ребенок – отличный индикатор. А на катающегося Романа Сергеевича Майкл вообще смотрел как завороженный.
Роман: И думал: «Кто это и где мой папа?»
Регина: Нет, он знает, кто ты! Я ему показываю видео с тобой, чтобы он привыкал. И он говорит: «Еще! Еще!»
– Понятно, что он еще очень мал – и двух лет нет. Но, может быть, уже думаете, куда отдадите его заниматься?
Регина: Надо смотреть, что Майклу будет нравиться, что будет получаться. Пока можно сказать, что он очень коммуникабельный, любит музыку, любит танцевать. Он заводила и душа компании на детской площадке.
– Обычно дети позже начинают активно тусоваться с другими ребятами…
Регина: Так он постоянно живет в гримерках, общается с людьми. У него просто нет выбора – где я, там и он. Благодаря моим командировкам, в свой первый год жизни Майкл уже объездил семь стран. У нашего маленького путешественника скоро будет больше штампов в паспорте, чем у меня. Главное, чтобы не сказал мне, когда подрастет: «Мама, как ты меня замучила с этими бесконечными поездками!» Первый раз мы с ним поехали в Арабские Эмираты, когда ему было три месяца. Отличная получилась поездка – нам с ним в ОАЭ было комфортно, тепло и хорошо.
Роман: Наш с Оксаной сын Илья первый раз полетел в путешествие в том же возрасте, и тоже все прошло прекрасно. В три-четыре месяца ребенок еще никуда не уползет и тем более не убежит. И младенцу хорошо, и его маме с папой.
– Все убеждены, что Роман Сергеевич очень строг с партнершами. Когда я говорила, что выступаю с ним, слышала: «Бедная, ну крепись!» – Сейчас Илье четыре года и тоже, вероятно, еще рано говорить о его спортивных успехах. А вот вашей дочке Насте девять. Она серьезно занимается фигурным катанием?
Роман: Нет, занимается большим теннисом и танцует. Выбирали спорт по физическим данным: мы с женой оба высокие, и, скорее всего, дочка в нас пойдет. А фигурное катание сейчас уходит в техническую сторону, и для большего успеха девушке нужен маленький рост.
– Регина, у вас, помимо «Орла и решки» и «Пятницы с Региной», теперь есть еще и программа для молодых мам «Регина + 1»…
Регина: Она тоже оказалась для меня программой про путешествие. Путешествие в мир материнства, родительства, детской психологии. Этот проект прокачал меня как мать, и теперь нет таких вопросов, на которые я не могла бы ответить себе и своему сыну. Я прочитала массу интересных книг, например, Трейси Хогг «Чего хочет ваш малыш?» – про то, как понимать ребенка до года. Очень хорошо проработала с психологами программы отношения в семье, ведь они глобально меняются с появлением ребенка. И чувство вины тоже: у меня оно было, потому что я не только принадлежала ребенку, но и уходила работать. Хотя до года и трех месяцев всегда брала его с собой, все равно мне казалось, что надо уделять ему еще больше времени. А сейчас Майклу уже год и девять месяцев, и он отлично обходится без меня… Что мне на руку, иначе как бы я уезжала на тренировки и съемки «Ледникового периода»!
Елена Фомина, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»),
Фото Ирины Недялковой
