Еще не так давно влюбленные читали друг другу стихи. Сегодня молодежь охотнее общается лаконичным языком SMS-сообщений. И если прежде одним из важнейших аспектов хорошего образования считалось знание наследия великих поэтов своей страны и мира, то сегодня, пожалуй, в большем почете знания технические. Так есть ли место поэзии в наш прагматичный век? Или давний спор “физиков” и “лириков” лирики безнадежно проиграли? Мой собеседник — главный редактор литературного журнала “Маладосць”, лауреат Государственной премии Республики Беларусь, Специальной премии Президента Республики Беларусь в области литературы и многих других престижных литературных премий, одна из самых ярких и известных современных белорусских поэтов Раиса Боровикова.
— Раиса Андреевна, прошло ли время поэзии? Подобное мнение сегодня в молодежной среде не редкость.
— А почему вы считаете, что основной потребитель поэзии (хотя я и не сторонница подобных определений) — это молодежь? Напротив, пока человек молод, он нуждается в общении. С возрастом приходит стремление к одиночеству, потребность осмыслить свою жизнь. И именно в зрелые годы человек обращается к поэзии. Тем более что понять классику мировой поэзии можно, лишь приобретя определенный жизненный опыт, багаж знаний. Так что вряд ли время поэзии вообще когда-нибудь пройдет. Ведь каждое новое поколение молодых неизбежно вступает в пору зрелости. А народ Беларуси всегда тонко чувствовал поэзию. К стихосложению располагает даже сам наш язык — “мiлагучны”, напевный. Мне вообще кажется, что зря мы так стремимся в мировую эстраду, на подиумы, к участию в том же “Евровидении”. Вряд ли нам удастся достигнуть тут успеха — мы не артистическая нация, а именно филологическая. Вот вы спрашиваете: прошло ли время поэзии? Посмотрите на мой стол: он просто завален произведениями молодых поэтов. И среди них есть очень талантливые. Иное дело — почему такой вопрос вообще возник в обществе. Мне кажется, что востребованность поэзии — это некоторым образом показатель экономического и социального благосостояния любого государства. Когда люди сосредоточивают все силы на том, чтобы выжить, им не до изящной словесности. Именно так было в 90-е годы минувшего столетия, когда распался Советский Союз. Все республики бывшего СССР, в том числе и Беларусь, переживали переломный период, этап становления. И спад интереса к поэзии был вполне закономерным. Сегодня, слава Богу, самые трудные времена для нашей страны позади. Правда, целое поколение нынешних 16—20-летних выросло, увы, вне поэзии. Поэтому и обсуждаются в популярных телевизионных ток-шоу абсурдные вопросы вроде “Возможно ли в современном мире обходиться без мата?”. А ведь именно поэзия учит культуре красивых человеческих чувств. Но ведь известно, что все развивается по спирали, и после спада интереса к поэзии просто по закону жизни должен наступить, как сейчас говорят, бум.
— Литературные критики отмечают, что в 60—70-е годы на территории бывшего Советского Союза белорусская литература была одной из самых ярких национальных литератур. Вы и сами как-то, выступая на страницах одной из белорусских газет, заметили, что во времена вашей учебы в Литературном институте “Маладосць” и “Полымя” в Москве раскупались мгновенно, несмотря на то что выходили на белорусском языке. Но сегодня все чаще приходится слышать о том, что круг молодых белорусских авторов сузился, что наша литература и поэзия в частности переживают спад.
— Я не считаю, что есть повод говорить о спаде. Другой вопрос — отсутствие у поэзии того, что сегодня принято называть “пиар”. У нас почему-то под этим словом понимают скандал, создание в обществе нездорового любопытства. Между тем PR — public relations — переводится с английского как “общественные отношения”. Мы забываем, что пиар бывает не только черным. Привлечением интереса общества к творчеству литераторов, в том числе и поэтов, в советские времена занималась специальная структура — бюро пропаганды художественной литературы. Помню, как, будучи молодой поэтессой, я вместе с другими авторами выезжала на литературные встречи на заводы, читала свои стихи людям во время обеденного перерыва прямо в поле, возле комбайнов. Помню, как сначала на их лицах было недовольство (все-таки людей “выдернули” из обеденного перерыва) и как потом в глазах слушателей появлялись искорки. В эпоху так называемой эстрадной поэзии поэты собирали огромные залы или полные стадионы в Москве, Минске, Ленинграде, других городах... Сегодня такой структуры нет, и люди считают, что не стало достойных, интересных отечественных авторов... Но ведь самому писателю рекламировать себя не с руки! Сегодня бытует практика, унижающая писателя: гонорар авторам издательство выплачивает его же книгами, которые на встрече с читателями писателю предлагается продавать. Это принижает статус литератора и литературы в глазах общества. А почему современных белорусских авторов, в том числе поэтов, не знают за пределами нашей страны... С одной стороны, это связано с нашей ленью, неразворотливостью, а с другой — происходит по не зависящим от творческих людей причинам. Вот открылся в Москве Дом украинской книги, а Дома белорусской книги в российской столице нет, хотя у нас Союзное государство. Но подобные вещи не зависят от творцов, они решаются политиками. Что же касается белорусских авторов... Недавно я написала книгу “Казкi астранаўта. Касмiчнае падарожжа беларусаў”. Могу заявить с полной ответственностью, что по занимательности, читабельности она не уступает “Гарри Поттеру”. Книга еще была в работе, а ко мне уже пришел представитель коммерческого издания и предложил мне перевести “Казкi астранаўта” на русский язык для выхода на российский рынок. И что вы думаете? Этой идеей я горела два дня, а потом поняла, что подстрочный перевод — очень трудоемкий и длительный процесс. А у меня служба, и домик в деревне с огородом, и вообще лето — не время для активной работы... И я отложила перевод на осень. А работа, отложенная в долгий ящик, скорее всего, сделана не будет. Увы, чтобы наши писатели были востребованы за рубежом, им надо платить за книгу такой гонорар, который позволил бы им заниматься переводом и улаживать дела с зарубежными издательствами, не заботясь о хлебе насущном на каждый день. Но такова жизнь: из тысячи писателей в любой стране мира на слуху, как правило, лишь 5—10 имен.
Есть у отечественных писателей еще и языковая проблема. Произведения Стивена Кинга, к примеру, продаются по всему миру через Интернет. Но на английском языке говорит весь мир. На белорусском в мире говорят единицы. Так что будь белорусский писатель даже обладателем блестящего, универсального таланта, все равно шансов на мировую известность у него гораздо меньше, чем у англоязычного, к примеру, автора.
— Но ведь Стивен Кинг, раз уж мы о нем заговорили, представитель жанра, востребованного сегодня миллионами. Детективы, дамские романы, триллеры — это то, что сегодня хотят читать люди. Поэзия, увы, в этот список не входит.
— Действительно, поэзия — это элитное явление в литературе. В том смысле, что востребована интеллектуальной, духовной элитой любого общества. Но в целом литература — это не развлекаловка! Детективы, эротика, дамские романы — это не литература. Детектив, к примеру, зиждется на низменных человеческих чувствах. В основе любого детектива — зло, порок, а популярность жанра основана на свойственном человеку нездоровом любопытстве к этим явлениям. Вот, к примеру, играет в подземном переходе парень на гитаре, поет красивые песни — и люди равнодушно проходят мимо. А случись в том же переходе драка или убийство — сразу сколько зевак набежит! Дело в том, что добро, красота — это естественное состояние души человека, а зло — состояние неестественное и потому вызывает интерес.
Изобразить добро на театральных подмостках очень непросто. А зло изобразить — ничего не стоит. Накинуть черный плащ, приклеить рога — и вот он, демон, квинтэссенция зла. А можно и похитрее что-нибудь придумать. Сколько разновидностей личин зла создали сценаристы и режиссеры фильмов ужасов!.. Так вот, настоящая литература, та же поэзия, воплощает в жизнь непростую задачу — говорит, напоминает людям о красоте их души, множит в мире добро. “И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал” — в этих хрестоматийных строках Пушкин за всех поэтов все уже сказал. А красивые чувства — это красивый, добрый взгляд в мир. Это строительство, созидание красивого, доброго, высокодуховного мира будущего — такого, в котором захотел бы жить каждый, в том числе и те, кто сегодня зачитывается детективами.
И потом, кто вам сказал, что подобная псевдолитература популярна “во всем мире”? Это мы почему-то так для себя решили. В странах Европы в моде серьезные авторы, ни один ведущий университет мира не отказался от изучения развернутого курса поэзии, а во Франции, к примеру, встречу с русскими писателями не так давно устраивали на самом высоком государственном уровне два президента — Путин и Ширак.
— Падение интереса молодежи к литературе принято связывать с развитием высоких технологий...
— Я не вижу никакого противостояния между высокими технологиями и литературой, или, к примеру, киновидеопродукцией и литературой. С одной стороны, литература, поэзия — это пласт национальной культуры любого государства, то, что будут знать о нас потомки, то, что останется в веках, как бы ни развивались технологии. С другой — это то, на чем, как на фундаменте, зиждется все остальное. В основе кино — литература: сценарий. В основе театра — литература: пьеса. Эстрада — снова литература: поэзия. Да если взять тот же Интернет, пожалуй, большая половина всех сайтов “мировой паутины” посвящена литературным произведениям. Так как же литература, поэзия, этот огромный пласт национальной культуры, могут стать не нужными?! А вообще-то на вопрос “Прошло ли время поэзии?” ответить должно само себе наше общество. Ведь этот вопрос можно перефразировать еще и так: хотим ли мы видеть разумной, мудрой, доброй и гуманной будущую Беларусь, в которой будут жить наши дети и внуки?..
