Место, где мы совершаем путешествие во времени, – пожалуй, так можно обозначить музей с точки зрения непрофессионала. Только здесь, переходя из зала в зал, мы переносимся из одной эпохи в другую, попадая в окружение реальных предметов из прошлых столетий, служивших людям много поколений назад. Но, удивляясь яркости красок древней иконы и блеску старинного фарфора, многие ли из нас задумывались над тем, как эти предметы, возраст которых исчисляется сотнями лет, сохраняют свою красоту и свежесть? Ведь даже на самых лучших творениях человека время оставляет свои следы. И только профессионалы знают истинную цену блеску музейных витрин. За ним стоит кропотливый труд десятков людей, важность которого особенно очевидна сегодня, когда вопрос о сохранности музейных экспонатов поставлен на государственном уровне. Ведь просто сохранить вещь в музейной коллекции – это еще половина дела. Сберечь ее надо так, чтобы она представала во всей своей красоте – такой, какой вышла на свет из рук мастера. Редкую возможность побывать в закрытых для посетителей помещениях Гродненского государственного историко-археологического музея — его фондохранилище — и узнать многие секреты «музейной кухни» получила корреспондент «Рэспублiкi».
«Зал ожидания»
Первыми перед нами открылись двери предварительного хранилища – места, куда попадает большинство экспонатов, прежде чем получить постоянную прописку в фондах. Зал ожидания – так вполне можно его назвать. Именно сюда после самого первого осмотра помещается все, что требует реставрации или специальной обработки: картины с осыпающейся краской, зараженные вредителями мебель, иконы, бумажные документы, разбитое и треснутое стекло и многое другое.
Здесь они ждут своего часа, чтобы попасть в руки специалистов, и лишь потом займут место в одной из коллекций. Например, в коллекции икон, насчитывающей полторы тысячи экспонатов, которые проходят, пожалуй, наиболее сложный путь тщательной проверки, обработки и реставрации.
Что написано – храним
— Наметанный глаз профессионала безошибочно определяет состояние иконы, ее сохранность и «болезни», к примеру, прочность красок, наличие древесных вредителей и другие, зависящие от условий, в которых она хранилась, — говорит главный хранитель фондов ГГИАМ Светлана Полховская. – Исходя из «диагноза», иконе назначается соответствующее «лечение» в реставрационной мастерской.
Интересно, что вредители, а это всем известные древесный шашель и жучок-точильщик, начинают свою работу всегда с тыльной стороны иконы: там, где открыто натуральное дерево. Лицевая часть, покрытая специальным составом – левкасом и красками, их привлекает куда меньше. Но случается, что разгулявшийся шашель прогрызает доску и насквозь. Другой «недуг» – отслоение и осыпание краски – появляется у икон в результате резких перепадов температуры. Такие экспонаты, проклеенные специальной бумагой в поврежденных и восстановленных местах, возвращаются в хранилище. С вредителями же борются тщательно и кропотливо, заливая особым составом с помощью шприца каждую проточенную ими дорожку. И лишь выдержав экспонат в карантине, убедившись, что жук побежден, икону возвращают в фонды. Только так можно гарантировать, что вредитель не поразит другие ценные вещи.
Размещаются иконы в отдельном хранилище, где поддерживаются температурный режим и умеренная влажность. Раз в год экспонаты – все до одного – проходят визуальную проверку. Именно благодаря удвоенному контролю потерь в коллекции практически не бывает. Ежегодно она только пополняется новыми экспонатами.
Без окон и за решеткой
Именно так выглядит самое защищенное в музее место – оружейная комната. В ней размещается довольно богатая коллекция огнестрельного оружия (около 160 единиц), произведенного в основном в России, Польше, странах Западной Европы с XVI века и до наших дней.
Здесь обязательно, во-первых, наличие укрепленной двери и, во-вторых, специального прибора, фиксирующего все передвижения по комнате. Кроме того, в оружейном хранилище не положено иметь окно, а сообщающиеся с другими помещениями стены укрепляются металлическими решетками. Само же оружие обязательно просверленное, что делает его непригодным для использования по назначению, хранится под замками в металлических шкафах, и каждое их вскрытие обязательно отмечается в рабочем журнале.
— Хранение оружия требует примерно таких же условий, как и драгоценных металлов, — продолжает Светлана Полховская. – Поэтому здесь же установлен и сейф, где находятся изделия из золота и серебра.
«Золотой запас» невелик. Самым ценным экспонатом считается перстень с гранатом XVI столетия, обнаруженный археологами в 1949 году во время раскопок на Замковой горе. Серебра в фондах побольше. И немалая его часть поступила в музей вместе с кладами, найденными на Гродненщине в разное время.
Бесценные бумаги
Не меньшую, а может быть, большую ценность, чем клады, имеют самые заурядные на первый взгляд бумаги – документы, для которых в музее отведено особое хранилище. Ведь в фондах есть грамоты, расписки, дарственные, подписанные, а часто и заверенные печатями известнейших исторических личностей. К примеру, всех без исключения польских королей, начиная с Жигимонта Августа, занимавшего трон в 1548–1572 годах. Есть здесь старинные рукописи, печатные книги с дарственными надписями, периодические издания разных лет, листовки и многое другое.
— Каждый новый документ подвергается тщательной проверке, — рассказывает Светлана Петровна. — Причем работаем мы с ним поначалу в перчатках. Бумага может быть заражена особым грибком.
Если проблемы обнаружены, документ изолируется и отправляется на обработку и реставрацию. «Здоровые» же бумаги попадают в хранилище, где находят свое место в папках из натурального картона. Бумага капризна: она любит хорошую вентиляцию и постоянную температуру.
В большой гардеробной
Два следующих хранилища вполне можно назвать «женской половиной» фондов или большой гардеробной. В них собраны ткани и все, что из них пошито.
От великолепия содержимого этих комнат просто разбегаются глаза. Отдельные шкафы занимают вытканные принеманскими умелицами рушники, пояса, покрывала, в том числе редкостные подвойные, не имеющие изнаночной стороны. По соседству – старинные юбки-андараки, каждая из которых сама по себе – произведение искусства, мундиры различных войск от XVIII века до современности, женские чепцы XIX столетия.
Особенно красивы одеяния священнослужителей: здесь и малиновая лионская парча, затканная серебром, и вышивка золотой нитью, украшения из жемчугов и камней. Все это музейные работники просушивают и старательно берегут от моли. А раз в год сюда наезжает бригада из центра эпидемиологии и гигиены, которая проводит специальную обработку помещений. Старания пока увенчаны успехом: все ткани целы и невредимы, а зловредная моль замечена здесь не была.
О том, что осталось «за кадром»
«За кадром» действительно осталось немало. Это уникальные экспонаты коллекции мебели, принадлежавшей в свое время знаменитому композитору Михалу Клеофасу Огинскому и писательнице Элизе Ожешко, коллекция предметов неманского стекла, выпущенного на рубеже XIX и XX столетий, собрания декоративно-прикладного искусства, народного творчества, археологических находок. Далеко не все из них выставлены в залах. Многие большую часть своей музейной жизни проводят в запасниках. Но это не значит, что они обделены вниманием и заботой музейщиков. Для сотрудников музея «за кадром» не остается ничто – только так можно сберечь бесценные свидетельства ушедших эпох, чтобы пригласить посетителя в красивое и яркое путешествие во времени.
