Мама 13 детей из Дрогичинского района совсем не участвует в их судьбе

Любовь Пилипчук всегда жила в свое удовольствие. Могла на такси съездить в районный центр в магазин. Деревенская женщина, а с маникюром. Неудивительно, что в день моего приезда с работы катила на велосипеде с помадой на губах. Такая она. Четко проговариваю цель визита: налицо ужасающий факт материнского безразличия. Прошу (надеясь, что оно есть) разумного объяснения. 

Собеседница легко соглашается на разговор. В белорусскую глубинку Люба переехала из России в 1990-х годах с четырьмя детьми и мужем. Была и первая любовь, в которой родились эти дети. Но об этом периоде говорить особо не хочет: скрываясь от закона, поклонник растворился, не предложив ни руку, ни сердце. Семья остановилась в деревне Сутки Дрогичинского района. Спустя какое-то время приняла предложение переехать в прокурорский дом в соседних Юзефинах. 

Люба родила на Дрогичинщине девятерых детей. Первые пять лет жили мирно и дружно. Работали, строили планы. Однако трагедию, если верить координатам событий Любови, предупредить было невозможно: кормилец семьи ушел в религиозную секту, по-своему трактовал Библию. Конкретизирую: гонять по двору жену и детей то с топором, то с ножом в его иерархии ценностей было нормой. Пресс религиозных мук становился для мужчины непосильным, и в конце концов он свел счеты с жизнью. Любовь:

— После того как муж повесился, я запила. Поэтому забрали детей. 

Все-таки алкоголь. Как же без него. Многие родители, лишенные родительских прав, имеют именно алкогольную зависимость. Однако не будем делать поспешные выводы: мол, выпила мать с горя, а у нее тут же детей забрали. Лишение — крайняя мера, которой предшествует возможность и исповедаться, и причаститься. «Сегодня мы делаем все, чтобы ребенок жил в счастливой семье. Наша задача — как можно раньше выявить критерии и показатели неблагополучия, чтобы быстрее начать работу с родителями по устранению негативных факторов, оздоровить семью и создать для детей необходимые условия», — рассказывает заведующая сектором охраны детства управления образования Брестского облисполкома Людмила Люкевич.

Зафиксировав критерии неблагополучия, учреждение образования признает ребенка находящимся в социально опасном положении. Родителям дается срок на исправление. Нет результата? Ребенка временно изымает из семьи комиссия по делам несовершеннолетних. Еще полгода. Не получилось? Тогда лишение. К слову, в Брестской области количество детей, признанных находящимися в социально опасном положении, за прошлый год увеличилось на 1074 ребенка: с 0,8% от общего числа несовершеннолетних Брестчины на 1 января 2015 года до 1,1% на 1 января 2016 года. 

…Детей у Любы забрали одиннадцать лет назад. С тех пор мама не предприняла ни одной попытки вернуть их: «Забрать детей можно было. Но я сама их не воспитала бы. Нужны ресурсы: одежду купить, прокормить. Я себе сказала: как бог даст, так и будет. Они не жалеют». Мама Пилипчук в самом деле верит, что с «доброй воспитательницей» ее детям было лучше, чем с ней. Детдом открыл детям санатории, экскурсии, летний лагерь. Материнскую любовь, заботу и душевное тепло Любовь Александровна почему-то в расчет не брала.  

Мы разыскали одну из дочерей Любови. Тридцатилетнюю Катю, которая сегодня сама мама двоих детей. На вопрос «Как жилось?» показывает мне запястье, на котором видны рубцы. Случилось

30-летняя Катя уверена, что «благодаря» родителям ее жизнь совсем не красочная.

это аккурат тогда, когда девятерых младших братьев и сестер Кати изъяли из семьи. Кстати, в суд по этому случаю Катя ходила вместо мамы. У мамы не получилось. Запой.

Какое было у нее детство? Отчим пил. Мать пила. За младшими смотрела она, Катя. Жалко было детвору, поэтому с сестрой ходили в лес по грибы. Продавали на трассе. На «зарплату» покупали продукты. Когда мать родила очередного ребенка, а остальным по-прежнему было нечего есть, Катя вместо мамы пошла на ферму дояркой. Девочке было 15. Не по годам резвая падчерица раздражала отчима. Об этом как-то ей намекнул кирзовый сапог, которым «папа» заехал девочке по лицу. Пришлось найти гантели, чтобы научиться давать сдачи. За себя, за других, за маму.

Хотела Катя поступать на повара, давали бесплатное место в училище. Но кто младших будет досматривать? Отказалась. Посватался парень. Приехала Катя домой после сватовства, увидела, что дети брошены на произвол судьбы, и отказалась от замужества:

— Никому такой жизни не пожелаю.

Сейчас все тринадцать детей Любы Пилипчук кое-как, но встали на ноги. Кто-то живет в Юзефинах, кто-то в Дрогичине, а двое младших сыновей ищут счастья за границей. Мама убеждена, что главное своим детям она дала. Родила их. Остальное — это судьба, которая пишется человеку на небесах.

Деревня многодетную сельчанку называет не иначе как «пустыней». «Пустыня» — потому что пусто, нечего о ней рассказывать толкового. Проскакивает, правда, и другое не менее укоризненное имя — «бутэлька» или «бутэльчиха». Вероятно, имеется в виду многолетняя страсть 58-летней мамы и бабушки к горячительным напиткам. Вот она какая, страсть, как крепко умеет овладевать человеческой душой. Но родителей, равно как и судьбу, не выбирают, не осуждают. А их поступки? 

246 детей, проживающих в Брестской области, временно отобраны комиссиями по делам несовершеннолетних по состоянию на 1 апреля 2016 года. Значит, у родителей есть реальный шанс одуматься, за полгода устранить критерии неблагополучия и вернуть детей в семью. 

216 детей Брестской области в прошлом году приобрели статус оставшихся без попечения родителей в связи с лишением тех родительских прав (185 мам и пап). В том же 2015 году 18 родителей восстановились в правах в отношении 23 детей, имевших статус оставшихся без попечения родителей.

Компетентно 

hanna.petrachenka@yandex.ru

Фото автора