Заметим, что такого рода «доктрина», приписанная России и муссируемая в Вашингтоне и иных западных столицах, никогда не провозглашалась Москвой официально. Следы ее невозможно обнаружить ни в российской военной доктрине, ни в иных соответствующих документах.
Но есть соблазн западных политиков и экспертов представить программное выступление Владимира Путина 1 марта с красочным описанием самых перспективных ракетно–ядерных вооружений России как некий ответ на последний американский ядерный «Обзор». Однако это было бы большим упрощением ситуации, если не сказать — примитивной трактовкой.
В действительности, по мнению наиболее авторитетных специалистов по проблемам ядерного оружия, выступление Президента России и презентация новейших ракетно–ядерных средств были адекватным ответом на развертывание систем противоракетной обороны (ПРО) США и Атлантического альянса. Если внимательно вслушаться в то, что сказал Путин, то квинтэссенция его подхода — критика американских усилий, сегодняшних и завтрашних, в области ПРО. Это демонстрация того, что никакие противоракетные системы США не способны выдержать сокрушительный ядерный удар России, если это потребуется.
Но тут стоит вспомнить историю, которая в данном случае более чем показательна. В 1967 году в Глассборо состоялась встреча президента США Линдона Джонсона с председателем Совета Министров СССР Алексеем Косыгиным. Присутствовавший на ней министр обороны Роберт Макнамара пытался убедить Косыгина в том, что системы ПРО имеют дестабилизирующий характер, поскольку вынуждают противную сторону наращивать стратегические наступательные вооружения. Не секрет, что СССР в то время значительно опережал США по ПРО (первая такая система была развернута именно в Советском Союзе — для обороны Московского промышленного района). Алексей Косыгин ответил, что ПРО — это оборонительное оружие, оно применяется лишь в случае ответа на нападение.
Однако времена меняются, и сегодня уже США идут впереди в области противоракетных технологий. Первоначальные советские противоракеты имели ядерный заряд для взрыва в атмосфере и поражения ядерных боеголовок противника ударной волной. А сегодняшние американские системы «Иджис» морского и наземного базирования (скажем, на крейсерах в Северном и Средиземном морях, в Румынии и в скором времени в Польше) вообще не несут взрывчатых веществ. Они кинетически поражают баллистические ракеты — что называется, «попасть пулей в пулю». Так что в наши дни стороны как бы поменялись местами и теперь уже Россия устами своего Президента говорит о дестабилизирующем характере ПРО и возвещает о новейших российских разработках в области наступательных ядерных вооружений.
Сейчас Российская Федерация активно занимается обновлением стратегического наступательного потенциала. США также намерены модернизировать свою ядерную «триаду» и затратят на свои ядерные страшилки куда более значительные суммы, чем РФ (1,2 триллиона долларов за 30 лет).
Но будет ли мир от этого безопаснее? И как на все это должны реагировать союзники США и России?
Понятно, что американские партнеры по НАТО в Европе обеспокоены тем, что сказал Путин по поводу развития российского ядерного потенциала, иначе и быть не могло. Они не хотят превращения своих стран в арену самого разрушительного столкновения. Что же касается Беларуси, которая, конечно же, видит в России своего важнейшего стратегического союзника и связана с ней договорными военно–политическими обязательствами, то для нашего государства, как и для других сравнительно небольших стран Европы, важно не оказаться в заложниках нарастающего ракетно–ядерного противостояния США и России. Ведь по большому счету американо–российский ядерный клинч, чем–то напоминающий худшие времена холодной войны, не нужен никому.
