Произошло рождение этого явления не сегодня, и даже не десять, двадцать лет назад, а намного раньше. Гламур зародился в народной гуще, в глубине, в той среде, где по определению ничего подобного появиться не могло. В холодных казармах, тесных каптерках, караулках с тараканами, гаражах, сушилках, окопах, боксах, кубриках, камбузах. На заснеженных танковых полигонах, на аэродромах, в шахтах с баллистическими ракетами, на подводных лодках и крейсерах, бороздящих моря и океаны. Ведь только там молодому человеку может прийти в голову неосознанное желание — прийти домой и заставить всех гражданских удивиться, восхититься собой, молодым, красивым и, самое главное, живым.
Ясное дело — с армейским “гламуром” как могли боролись отцы-командиры. Ретивые прапорщики-старшины, офицеры политотделов, замполиты, командиры рот и батальонов. Писались и зачитывались приказы, а самых ретивых наказывали, грозили гауптвахтой, и многие дембеля даже оказывались в холодных камерах и казематах караульных помещений, но — тщетно! Победить нарождающийся “дембельский гламур” не смогли.
Помню, как осенью 1984-го построили на плацу дембелей нашей бригады. Дело было в Москве, в столице одной шестой суши. Души и мысли бойцов уже были далеко отсюда, однако их тела еще стояли здесь. Командир увидел войско, и его серая папаха поднялась, а лицо налилось краснотой. Он кричал, как на пожаре, бегал перед строем и обрывал все, что висело на шинелях, а прапорщики с помощью клещей и фомки отдирали неуставные каблуки. Дембеля с трудом сдерживали скупые мужские слезы. Ведь полковник все испортил, сорвал выступление...
Долгими и короткими ночами в солдатских каптерках и казармах шились и перешивались кителя, перекраивались, утюжились клеша и галифе, полировались до зеркального состояния пряжки и пуговицы, клеились на шевроны блестки, выгибались кокарды, плелись аксельбанты толщиной в четыре парашютные стропы, заворачивались козырьки фуражек, увеличивалась их верхняя часть.
В дембельском прикиде не существовало мелочей. Прекрасным, удивительным, ласкающим и привлекающим взгляд должно было быть все. Каблук на сапоге — не меньше, чем в три пальца, а голенище — квадратное.
Дембеля соревновались даже в размере, содержании, выразительности не только одежды, но и татуировок. Эмблемы родов войск, номера воинских частей, щиты, мечи, орлы, рыси, драконы, тигры, танки и корабли, а также лица невест выбивались на плечах, груди, предплечьях. Не было тогда специальных машинок для нанесения таких модных сегодня татуировок. Не пользовались кольщики перчатками и обезболивающими медикаментами. Терпение и еще раз терпение для желающего получить вечную картинку. Примитивный агрегат, изготовленный из механической электробритвы, тушь, одеколон, марля... Боль и еще раз терпение. Каждый знает, что красота требует жертв.
Прошло несколько десятилетий, и то, что родилось за бетонными заборами армейских частей, вышло, выплеснулось на подиумы и сцены концертных залов, под яркие софиты.
ladzimir@tut.by
