Все чаще звезды шоу–бизнеса стали путать концертную площадку с залом суда, демонстрируя свой талант и дар убеждения уже не под коньячком, а под присягой. Судебное разбирательство для звезд становится такой же частью профессии, как новый видеоклип, сумка или скандал в ночном клубе.
С замиранием обыватель следил за судебным «сериалом» в исполнении Кристины Орбакайте и ее гражданского мужа Руслана Байсарова. На днях народная артистка СССР Людмила Гурченко решила подать в суд на резидентов Comedy Club. Еще в 2007 году участник проекта Таир Мамедов пошутил про артистку в лучших традициях Comedy...: «Людмила Гурченко легла спать, но забыла закрыть за собой крышку гроба». Милая шутка, правда? Что это — съехавшая с катушек «новая искренность»? Или все же большое хамство? Тогда артистка стерпела. А на нынешнюю: «На мне платье, которое перешло Айседоре Дункан в наследство от Гурченко» — все же обиделась. Впору вспомнить ограбленного стоматолога Шпака: «Эта роль ругательная и прошу ее ко мне не применять». Услышат ли в громыхании вилок и тарелок очередного фуршета одинокий голос человека, так много сделавшего для развития советского кино и эстрады? Вряд ли.
Случай Людмилы Марковны понятен и вызывает сочувствие. Но иногда звезды так увлекаются судебными разборками, что забывают о своей первой профессии и о творчестве. Словно бы подхватывают болезнь наподобие игромании, эдакую «судебную зависимость».
В среду в Останкинском суде Москвы завершилось рассмотрение очередного «сериала» — уголовного дела в отношении известного музыкального продюсера и композитора Виктора Дробыша, обвиненного в «оскорблении в средствах массовой информации». Причиной разбирательства стал конфликт Дробыша со своим коллегой Игорем Каминским, с которым они выясняют отношения уже три года. С 2006 года в судах рассматривалось несколько исков Каминского к «Продюсерскому центру Виктора Дробыша». Оба деятеля шоу–бизнеса давно не могут поделить могилевскую Лайзу Минелли — Наталью Подольскую.
Резкие высказывания в адрес Каминского прозвучали от Дробыша еще в апреле в популярной программе телеканала НТВ «Чистосердечное признание». Вот еще вопрос: зачем звезды идут признаваться в своих грехах на TV, а не к маме либо священнику? Когда же закончится тотальный «душевный стриптиз»?
О Каминском Дробыш тогда сказал без обиняков: «Зачем я должен с этим человеком общаться, урод, больной человек!» Каминский тотчас же бросился к книжной полке за толковым словарем, чтобы удостовериться: урод — он и у Ожегова урод.
Слово изреченное, как известно, есть не воробей, не синица в руках, не журавль в небе, за что Виктора Дробыша и призвали к ответу. Сам продюсер не признал своей вины и во всем обвинил журналистов, которые спровоцировали его на такую реакцию, задав неудобный вопрос. По словам адвоката Виктора Дробыша Вадима Ускова, его клиент попросил съемочную группу выключить камеру перед тем, как ответить. Однако, несмотря на обещание журналистки, камера продолжала работать, а оператор только сымитировал выключение, погасив свет.
Суду хватило показаний журналистки НТВ Ирины Опиканец и записей исходника интервью. Виктор Дробыш был полностью оправдан за «отсутствием в его действиях состава преступления». Игорь Каминский уже заявил, что намерен обжаловать решение суда. Значит, судебный «сериал» продолжится. «Как же так, — заявил Каминский, — факт публичного оскорбления есть, а преступника нет! Видимо, надо было сразу привлекать к ответственности НТВ».
Эх, лучше бы Дробыш писал новые песни для своей воспитанницы, о которой в пылу судебных разбирательств, кажется, давно забыл, став объектом шуток со стороны коллег. Чего стоит только написанный от души нецензурный хит группы «Кач», исполненный совместно с Ильей Лагутенко и посвященный Дробышу. И мой личный вопрос: «Стоило ли Наталье уезжать в Москву, участвовать в «Фабрике звезд», ездить на «Евровидение–2005», чтобы превратиться в статиста бессмысленных выяснений отношений героев шоу–бизнеса?..»
