Премьер–министр Великобритании Дэвид Кэмерон передал горячий привет Берлину и Парижу, находясь с официальным визитом в Анкаре. Причем сделал это с таким ораторским мастерством, что буквально через несколько часов на Босфор поспешил представитель Германии и практически опроверг сказанное Кэмероном. Интересно, чем закончится эта, как говорил Черчилль, «схватка бульдогов» под турецким ковром?
Игра только начинается, но уже первый шаг Кэмерона свидетельствует, что англичане нашли в его лице достойного наследника блестящих дипломатических традиций. Британия не в первый раз влияет на европейские дела с турецкого берега. И сегодня Кэмерону, известному евроскептику, трудно было найти более подходящее место для утверждения своих интересов на континенте.
Так, побывав на днях в Анкаре, Кэмерон без обиняков заявил: «Я здесь, чтобы внести свой вклад во вступление Турции в ЕС. И бороться за это».
Ссылаясь на усилия бывшего президента Франции генерала Шарля де Голля, направленные на предотвращение британского членства в ЕС в 1960–х годах, он сказал: «Мы знаем, что такое быть выдворенными из «клуба». Но мы также знаем, что все меняется».
Кэмерон, который, как известно, является блестящим оратором, сравнил Турцию с часовым, охраняющим европейский лагерь, и возмутился, почему ей «не разрешается сидеть в палатке».
Столь метафористично подчеркнув роль Турции как члена НАТО, Кэмерон закончил свою речь почти как Черчилль в Фултоне: «Так, я решительным образом выступаю за членство Турции в ЕС и большее влияние на верхушку европейской дипломатии».
Иными словами, объявлен «крестовый поход», или, в данном случае, «поход страны полумесяца» на Брюссель...
Естественно, еврочиновникам такая речь понравиться не могла. Спустя несколько часов после выступления Кэмерона министр иностранных дел Германии Гидо Вестервелле заявил, что Турция не созрела для вступления в ЕС. Несвоевременным оказалось и превознесение заслуг Турции в безопасности Европы. Да, эта страна давно член НАТО, но сегодня Турция не хочет присоединяться к жестким санкциям, принятым Евросоюзом по отношению к Ирану. Расхождения имеются и в оценке исламистского движения «Хамас», контролирующего сектор Газа. Одним словом, дифирамбы Лондона в сторону мягкого исламистского правительства Турции не совсем находят понимание у остальных грандов европейской политики.
С одной стороны, Саркози и Меркель, которые, однако, переживают сегодня кризис популярности. Первый — из–за финансовых афер, вторая — по причине недовольства немцев поддержкой Греции. С другой — только что избранный премьер–министр, энергичный молодой политик и блестящий оратор.
Впрочем, противостояние даже не в личностях, а в центрах европейской силы.
Турецкие СМИ, например, отметили, что Кэмерон «пошел по стопам Барака Обамы, совершившего в 2009 году официальную поездку в Турцию, чтобы продемонстрировать крепнущие стратегические связи с единственной мусульманской страной — членом НАТО». Правда, аналитики отмечают, что после визита президента США Турция откровенно взяла курс на сближение с Ираном и Сирией... Что произойдет сегодня, после визита британского премьер–министра?
Не думаю, будто существенно продвинется процесс вступления Турции в Евросоюз, что–то меня заставляет верить словам Вестервелле о «вещах, которые займут несколько лет».
А вот в самом Евросоюзе происходят куда более быстрые процессы перераспределения сил. Вспомним избрание ван Ромпея и Кэтрин Эштон на посты председателя Европейского совета и верховного представителя союза по иностранным делам и политике безопасности. Эти назначения продемонстрировали усиление контроля крупных государств — Германии, Франции и Великобритании — над принятием политических решений.
Как будет согласовываться правило консенсуса при принятии решений в Евросоюзе с очевидной тенденцией усиления роли конкретных европейских столиц в Европе? Причем эти столицы, а именно Берлин, Лондон, Париж, как имели, так и продолжают иметь свои привилегированные интересы.
И вот вам свежий пример. Германия, Франция и Великобритания европейский курс Сербии связывают с ее отношениями с Косово. После объявления решения гаагского суда их усиленной позицией является то, что каждый член ЕС должен признать Косово. Министры пяти стран ЕС (Испании, Греции, Кипра, Румынии и Словакии), которые не признали Косово, заявили, что они остаются при своем прежнем мнении.
Журнал The Economist оценивает тенденцию: роль Европейского союза во внешней политике возрастет, но его значимость и влияние будут меньше, чем сумма ролей и влияний составляющих его частей.
