Легко ли быть человеком-праздником? Или действительно нет более мрачных людей на свете, чем шуты, юмористы и писатели-сатирики? Вопрос этот я хотел прояснить, собираясь на встречу с популярным артистом Белорусского государственного академического музыкального театра Александром Круковским. Охотился за ним давно, а он все в разъездах. Тем не менее журналистская настойчивость сыграла свою роль. Мне удалось поймать Александра в Минске и расспросить, легко ли у него получилось покорить взыскательный город на Неве, попав на сцену легендарного Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии.
Александр Круковский то и дело ездит “женихаться” в Северную Пальмиру
— Александр, в чем принципиальная разница между музыкальными театрами Минска и Санкт-Петербурга?
— Как бы это очевидно ни звучало, разница — в бюджетах. Какими бы талантливыми ни были актеры, невозможно сегодня поставить спектакль без денег, просто так, на голой сцене. Когда я получил роль в спектакле “Женихи”, который ставил народный артист России режиссер Юрий Лаптев, кстати, бывший советник по вопросам культуры российского президента, у меня было такое чувство, что я вышел в открытый космос. Ничего подобного до этого не видел: какие костюмы, декорации, свет! Притом, что “Женихи” — не какая-то модная новинка, а одна из первых советских оперетт. Классика советской музыки от Исаака Дунаевского. Действие там разворачивается в 30-е годы прошлого века во времена НЭПа.
Юрий Лаптев не стал ничего осовременивать и не переносил действие в наши дни. Все костюмы и декорации соответствуют эпохе. Мне кажется, это правильно и очень ценно сегодня. Я не против эксперимента, но он должен быть оправдан. Кстати, до “Женихов” я и не подозревал, что могу петь таким низким голосом: партия моего героя — отца Валерьяна — басовая.
Вообще, уровень профессионализма питерского театра не может не восхищать. На этой же сцене идет лицензионный мюзикл “Бал вампиров” композитора Джима Стейнмана по одноименному фильму Романа Полански. И я, взрослый человек, опытный актер, сидел на этом спектакле, открыв рот, как ребенок. Не представлял, что такое вообще возможно осуществить! По сравнению с “Балом вампиров” любое 3D кино — детский лепет.
К сожалению, в июле пройдут последние показы этого мюзикла, заканчивается срок лицензии. Но рабочего ритма актеры не теряют: на сентябрь уже запланирована премьера малоизвестной австрийской музыкальной комедии “Голливудская дива”. Ставит ее голландец Корнелиус Балтус. Главную роль будет исполнять звезда театра “Современник” Ольга Дроздова. Будет задействован в постановке и ее муж, известный актер Дмитрий Певцов.
— Как к вашим успехам отнеслось руководство Музыкального театра? Обычно актеров с неохотой отпускают “на сторону”...
— В покорении Северной Пальмиры администрация театра меня полностью поддержала, справедливо рассудив, что я зарабатываю очки не только для себя, но и для всего коллектива, для всего белорусского музыкального искусства, как бы громко это ни звучало. Когда спрашивают: “А откуда этот солист?” — испытываешь гордость, отвечая: “Из Минска!” К сожалению, белорусских артистов нашего жанра в России пока работает не так много.
— У вас интересная творческая судьба — вы окончили хореографический колледж, начинали как артист балета и вдруг стали вокалистом. В какой момент “проснулся” голос?
— Голос, видимо, был всегда. И в балете я работал с удовольствием. Когда начинал в балетной труппе Музыкального театра, ею руководила балетмейстер Нина Дьяченко. Мы ездили в Европу на гастроли, которые проходили с успехом, вызывали истинный интерес у пресыщенной западной публики. Но потом режиссер Анастасия Гриненко что-то такое во мне рассмотрела и вдруг предложила роль Арлекина в спектакле “Буратино.BY”. Роль получилась, я вошел во вкус. Теперь у меня таких ролей около полусотни.
— Есть любимые?
— Конечно. Волк из сказки “Золотой цыпленок”, Стешка из “Бабьего бунта”, Панин из водевиля “Подлинная история поручика Ржевского”, мои персонажи из балета Дмитрия Якубовича “12 стульев”.
— Не устали за столько лет от музыкального жанра?
— А чего уставать, если роли хорошие? Тем более красивая оперетта мне всегда была по душе. Не важно, Кальман это, Дунаевский или кто-то еще. Мои любимые произведения — “Летучая мышь”, “Марица”, “Севастопольский вальс”, “Бабий бунт”, “Женихи”. Соприкасаясь с ними, отдыхаю душой.
— А вы верите в то, что рано или поздно появится белорусский мюзикл мирового уровня?
— Он появится только в том случае, если авторы будут ориентироваться на мировые образцы. На лучшие примеры. А чтобы на них ориентироваться, они должны быть доступны. Работая в Санкт-Петербурге, я, например, посетил гастроли московского театра “Ленком”. Для питерцев цена билетов совершенно приемлемая — на наши деньги что-то около 300 тысяч рублей. Но если “Ленком” приедет к нам, билеты будут стоить минимум полтора миллиона. Кому это по карману?
Почему-то так сложилось, что хорошее театральное искусство широкому зрителю сегодня недоступно. Как же он будет повышать свой вкус и на чем?
— На ваш взгляд, стоит делить сегодня артистов вашего жанра на исполнителей классической оперетты и солистов мюзиклов? Говорят, универсальные солисты теперь не в моде.
— Артист, по-моему, должен пробовать себя в разных жанровых регистрах. Сегодня петь Кальмана, завтра — музыку современного композитора, мюзикл, джаз. Естественно, что-то получается лучше, что-то хуже, но мы все — живые люди, а не запрограммированные машины. Я, например, люблю импровизацию. На репетициях в Санкт-Петербурге нового мюзикла Chaplin Кристофера Кертиса бродвейский режиссер и хореограф Уоррен Карлайл принял все мои наработки и находки. Режиссеру это показалось забавным. Зато, насколько я знаю, когда ставили “Призрака оперы” в Москве, импровизации не принимались, все делали буквально под американскую кальку. Чтобы все было, как на Бродвее. Вплоть до того, что не только голоса солистов должны быть похожи на бродвейские образцы, но и их внешность. Иначе это нарушение авторских прав. Я считаю, что это не совсем правильно. У актера должно быть пространство для маневра. Он не должен быть на сцене просто чьей-то копией.
— Разделяете режиссуру на мужскую и женскую?
— Нет. Режиссура бывает только талантливая и бесталанная. Правда, хотелось бы, чтобы женщины-режиссеры были стабильны в своем настроении на репетиции и в оценке твоего труда. Иногда приходишь и просто не знаешь, с чем тебе придется столкнуться, с каким настроением режиссер вошла в репетиционный зал.
— У вас есть любимый актер?
— Юрий Стоянов. Мастер с невероятной харизмой. Может показать абсолютно без грима кого угодно. Это высокий класс. Глядя на его работу, вспоминаю два старых актерских афоризма: “Грим — для некрасивых” и “Репетиция — для неспособных”.
