Уже за час до начала «прямой линии» с начальником департамента исполнения наказаний МВД Сергеем ДОРОШКО телефон не умолкал — желающих пообщаться с Сергеем Ивановичем было немало. И начальник ДИН постарался уделить каждому собеседнику как можно больше внимания. Предлагаем читателям стенограмму этого разговора.
О долге моральном и материальном
Добрый день, меня зовут Мария Евгеньевна Шихонцова, я из деревни Корсаковичи Борисовского района. Два года назад я потеряла сына, его и двоих пешеходов насмерть сбил пьяный водитель. Выжила только одна девочка. Водителя осудили на 7 лет вольного поселения с возмещением морального ущерба. Объясните мне, пожалуйста, как он отбывает наказание? Работает ли? Я это к тому говорю, что последний перевод по возмещению иска пришел нам 2 мая этого года.
— Вы имеете право знать, где и как он отбывает наказание. Для этого можете обратиться в районный суд или написать на мое имя обращение с изложением просьбы.
— Мне ведь деньги его не нужны. Выжившая девочка осталась инвалидом. Если бы человек раскаивался, он бы работал до кровавых мозолей, стараясь как–то искупить свою вину хотя бы перед этим ребенком. Таких нужно сажать в тюрьму. Неужели за смерть троих людей можно наказать лишь рублем? Что такое вольное поселение? Разве это наказание?
— Мария Евгеньевна, в стране нет такого вида наказания, как вольное поселение. Этот осужденный находится в исправительной колонии–поселении, работает в Горках в ООО «Прометей». Его средняя зарплата 3 миллиона 363 тысячи рублей, из них 25 процентов идут на алименты. Всего у него 7 исполнительных листов.
Вот его отчисления по месяцам на ваше имя: в марте — 200 тысяч, в апреле — 150, в мае ничего не погашал. Мы выясним причину, по всей видимости, все ушло на уплату алиментов. В июне и июле было по 70 тысяч, в августе — 40.
— Но переводов за эти месяцы я не получала.
— Я посоветовал бы вам обратиться по этому вопросу в бухгалтерию «Прометея». Наши сотрудники уточнят номер телефона и сообщат вам.
— Спасибо.
О прощении
Сергей Иванович, звоню вам из Гомеля. Моя дочь Светлана Емельянова уже пять лет находится в Гомельской колонии, ей осталось еще 3,5 года. Дочь сама никого не убивала, она только наняла киллера. Я слышала, что планируется смягчение наказания по этой статье?
— Вопрос, будет амнистия или нет, не входит в компетенцию департамента исполнения наказаний. Но вы должны понимать, что статья 139 предусматривает суровое наказание и в этом случае смягчения законодательства не будет. Единственный способ обжаловать приговор — написать надзорную жалобу.
— Писали не раз, все без результата. А есть ли у дочери возможность пойти по условно–досрочному освобождению?
— Не ознакомившись детально с делом, сказать сложно. Но по закону у каждого осужденного есть шанс досрочно освободиться. Давайте так: напишите заявление на мое имя, мы рассмотрим его и дадим вам обстоятельный ответ.
— Большое спасибо.
* * *
Моя фамилия Ерашов, скажите, амнистия в следующем году будет?
— Амнистия — это прежде всего акт гуманизма со стороны государства. За всю историю суверенной Беларуси амнистия проводилась 12 раз, такого, по–моему, не было ни в одной другой стране СНГ. Будет ли она в следующем году, сказать не могу, это не от меня зависит.
Об условно–досрочном освобождении
Татьяна, Минск:
Здравствуйте, Сергей Иванович. Моего родственника на год поместили в ЛТП. Может ли он освободиться раньше срока?
— Нашим законодательством пока не предусмотрено условно–досрочное освобождение в системе ЛТП, поэтому ваш родственник будет находиться в изоляции в течение всего срока. Однако предложения о появлении такой нормы, как досрочное освобождение из ЛТП, уже находятся на рассмотрении в Парламенте.
* * *
Добрый день, беспокоит вас Майкутова Людмила Семеновна, Пинский район. Мой сын Валерий в колонии с 14 лет, пять отсидел, год сняли. Могут ли его освободить досрочно?
— Для начала нужно посмотреть его дело и узнать, как он ведет себя в местах лишения свободы, погашен ли иск о возмещении ущерба.
— Иск мы погасили.
— Это хорошо. А по какой статье осужден?
— Часть 3 статьи 147, тяжкие телесные со смертельным исходом.
— Людмила Семеновна, обещаю изучить его дело и связаться с вами через 10 дней.
— Спасибо вам, я буду ждать.
О помощи одиноким
Звоню вам из Гродно, Орехов Евгений Павлович. Мне 86 лет, инвалид по общему заболеванию. Живу в частном доме, раньше по хозяйству помогал сын Андрей, но сегодня его забрали в ЛТП. И что мне делать? Некому теперь воды принести и дрова заготовить, а зима наступает. Некому даже в аптеку или магазин сходить.
— Наверное, сын злоупотреблял алкоголем?
— Ну... выпивал. Я согласен, наказание это он заслужил, но как быть мне?
— Евгений Павлович, мы можем на день–два отпустить его в увольнение, но я сомневаюсь, что он станет вам помогать. Вероятнее всего, в эти дни он будет только пьянствовать. Давайте поступим следующим образом: пусть Андрей месяц побудет в ЛТП, а мы посмотрим на его поведение.
— Сергей Иванович, у меня 60 лет непрерывного трудового стажа, 47 почетных грамот и других государственных наград. Я служил на командных должностях в Германии, работал в МГБ в Смоленской области, ловил полицаев и тех, кто прислуживал немцам во время войны...
— Ваши заслуги бесспорны, но пусть сын все–таки поработает месяц, и если заслужит отпуск, мы вернемся к этому разговору. Хорошо?
— Конечно, конечно. Но ведь я уже дед, одинокий, по сути, человек.
— Евгений Павлович, сейчас вы можете обратиться за помощью в областное управление департамента исполнения наказаний. Теперь в любом случае все зависит от желания вашего сына помогать вам, избавиться от алкогольной зависимости. И от вашего на него воздействия.
— Понятно, всего вам доброго.
О переводах в другие колонии
Голуб Любовь Михайловна, пенсионерка из Бобруйска.
Мой сын осужден на длительный срок. Недавно Олега перевели в Глубокое, а мне уже тяжело ездить так далеко. Нельзя ли определить его ближе к дому?
— Любовь Михайловна, в Глубокое просто так не переводят...
— Он говорит, будто это из–за его жалоб по поводу несогласия с решением суда.
— Осужденного не могли перевести из одного места лишения свободы в другое только на основании того, что он пишет жалобы. У меня во второй неделе октября запланирована командировка по Витебской области, и я обязательно встречусь с вашим сыном.
— Спасибо, Сергей Иванович, разберитесь, пожалуйста.
* * *
Звоню из Гомельской области, Иван Иванович Герасименко. Мой внук Евгений сейчас в Бобруйской воспитательной колонии. Ему в этом году исполнилось 18 лет и он хочет перевестись во взрослую колонию. Его запрос о переводе в колонии рассматривали, но отклонили.
— Верно, мы стараемся 18 — 20–летних осужденных в исправучреждения для взрослых не переводить. Нечего им там делать. В Бобруйской колонии всего 166 осужденных, там ваш внук находится под пристальным вниманием воспитателей, офицеров. И, видимо, неплохо себя ведет?
— Да, очень хорошо.
— Я вам рекомендую: не торопитесь.
— Большое спасибо.
* * *
Иванова Тамара Степановна из Толочина. Моего сына зовут Михаил. Он отбывает наказание в Орше, в «восьмерке». В декабре будет 15 лет как сидит, останется год. Может, его на «химию» какую перевести? Я серьезно заболела.
— А какая у него статья? Наверное, 139 — убийство?
— Нет, убийства не было, пострадавший 5 лет назад умер своей смертью.
— Мы внимательно изучим его дело, посмотрим, применима ли в этом случае замена наказания более мягким.
* * *
Меня Андрей зовут, Белобоков. Я из Бобруйска. Сергей Иванович, если мой брат совершил преступление в России, может ли он отбывать наказание в Беларуси?
— После того как состоится суд в РФ и приговор вступит в законную силу, ваш брат имеет право обратиться с этой просьбой в министерство юстиции России или в Генеральную прокуратуру Беларуси. Но это возможно при условии возмещения ущерба.
— Ясно, спасибо.
Об исправучреждениях открытого типа и трудоустройстве
Лидия Матвеевна из Пинска беспокоит. Неподалеку расположено мужское исправительное учреждение открытого типа. А побеги из ИУОТ, как известно, случаются часто. Я очень переживаю по этому поводу, ведь у меня несовершеннолетняя дочь. Может, стоит усилить контроль за «химиками» или вообще закрыть эти учреждения?
— Тех, кто отбывает наказание в исправительных учреждениях открытого типа, не надо бояться. Хотя бы потому, что в большинстве случаев их перевели из колонии и они вряд ли мечтают снова туда вернуться. Да и администрация там строгая. Кроме того, Пинское ИУОТ вскоре планируем закрыть, но говорить о том, что таких учреждений вообще не должно быть, я считаю, неправильно.
* * *
Добрый день, я гражданин России, армейский полковник в отставке, но живу в Минске. Вопрос у меня такой: я собираю свое генеалогическое древо. Дед был учителем математики в Москве, в октябре 1937 год его арестовали, «тройка» его осудила на 10 лет, статья 58. После этого он исчез, и нет никакой информации, где он, что с ним.
Я написал в ФСБ России, но мне ответили, что данных о нем нет. Я подумал, может, вы что–нибудь об этом знаете. Дело в том, что в 1957 году судом Ивановской области России дед был реабилитирован, оказалось, что оснований для его осуждения не было. Значит, должны быть какие–то документы... Есть ли какая–нибудь информация в службе исполнения наказаний?
— Раз ваш дед был осужден и отбывал наказание на территории России, есть смысл позвонить или написать в архив Федеральной службы исполнения наказаний РФ. Также посоветовал бы обратиться в московскую общественную организацию «Мемориал». Они занимаются всеми незаконно репрессированными и наверняка вам помогут. Я знаю пару таких случаев.
— Благодарю за помощь.
Советская Белоруссия №185 (24322). Среда, 2 октября 2013 года.
