Беззаботное или трудное, счастливое или полное горестей, сплошь состоящее из прекрасных воспоминаний или страшное, как фильм ужасов, — нередко даже сами родители не в силах предсказать, каким будет детство их крошки. Лишь одно известно точно: с первых минут жизни и до наступления зрелого возраста в 18 лет каждый ребенок наделен внушительным списком прав и свобод, соблюдать которые обязан любой встречающийся на пути взрослый. Но что происходит в семьях на самом деле? О том, каковы результаты ежегодных проверок выполнения законодательства о несовершеннолетних, я беседовала с заместителем Генерального прокурора Александром Ивановским.Как говорится в подготовленной его подчиненными справке, в минувшем году подобных проверок было порядка 2.000. Это много или мало, а главное, требуется ли обществу столь строгий контроль? Да — судя по его результатам: 1.141 представление о неукоснительном устранении нарушений «детского» законодательства, 594 предписания, 258 протестов, 1.179 официальных предупреждений, 1.777 привлечений к дисциплинарной, административной и материальной ответственности, 31 уголовное дело.
— Не слишком оптимистичная статистика, правда, Александр Владимирович? О чем она свидетельствует?
— О том, что прокурорский надзор за соблюдением законодательства о несовершеннолетних, как бы строго это ни прозвучало, нужен. Иначе внушившие вам беспокойство цифры увеличатся в разы... К примеру, сотрудники нашего ведомства ревностно следят за тем, чтобы права юных граждан никоим образом не ущемлялись. Иной раз приходится настаивать на признании сделок купли–продажи или обмена недвижимости незаконными — если от них страдает ребенок. Каким образом? Из просторной двухкомнатной квартиры семья ради получения доплаты собирается переехать в маленькую коммуналку: налицо нарушение жилищных прав малыша. Вместе с органами опеки мы стараемся не допускать подобных «инициатив»: душевное равновесие ребенка несравненно дороже материальной выгоды взрослых. Бывает, спасаем детей от легкомысленности их родителей: за пару минут до вашего прихода мне доложили о случае вопиющей безответственности. Прибывшие по аварийному вызову электрики вошли в квартиру без спроса — на стук и трели дверного звонка никто из хозяев не отозвался, хотя за стеной слышался шум. В комнате они обнаружили двоих малышей — одного и двух лет от роду. Как выяснилось уже позже, их молодая мать отправилась... оказывать моральную поддержку своей подруге, в отношении которой в тот день суд решал вопрос о лишении родительских прав. Короткое замыкание случилось, когда дети были дома одни и «лишь» отравились угарным газом, — страшно подумать, что могло бы произойти, не прояви бдительность соседи... Теперь лишение родительских прав угрожает уже этой женщине.
— Причем, как я знаю, прибегать к столь крайним мерам приходится довольно часто.
— Верно. Только за последние полтора года подобных случаев было 5.738, всего же в Беларуси более 28.000 сирот. Причем около 90 процентов из них — социальные, то есть при живом отце или матери... Плюс еще почти 20.000 семей состоят на профилактических учетах как неблагополучные: родители злоупотребляют или вовсе не пользуются своими правами старших, подают сыновьям отрицательные примеры поведения (излишне часто выпивают, хулиганят, не выходят на работу), жестоко обращаются с ними... По сути, грубо пренебрегают правами и интересами уже детей. И здесь в дело вмешиваются прокуроры: вместе с сотрудниками органов опеки и попечительства мы принимаем все возможные меры, чтобы оградить малышей от родительского беспредела, но порой этого удается достичь, только лишь разлучив «близких» друг другу людей. Отобранных — это не форма работы, а просто термин — детей помещают в социальные приюты и учреждения здравоохранения, где врачи и педагоги лечат их телесные и душевные раны, причем от последних рубцы на сердце остаются на всю жизнь...
— Но, быть может, есть и другие примеры — когда образумившиеся мамы и папы восстанавливаются в своих правах?
— Конечно, хотя, вынужден признать, их довольно мало. Вот недавний случай: у матери–одиночки забрали всех четырех детей. Малыши редко видели ее трезвой, а о каком–то деятельном участии родительницы в их повседневной жизни и говорить нечего — она почти всегда была погружена в собственные невеселые думы, заниматься бытом ей было «некогда». Разлука с детьми родительницу в прямом смысле отрезвила: горе–мамаша закодировалась от спиртного, устроилась на неплохую работу, даже одолжила денег на косметический ремонт в квартире, одежду и подарки для ребятишек. Все это время мы присматривались к ней, чтобы увериться: желание вернуть семью — не новый каприз, а осознанное и окончательное решение. Только после этого женщине позволили забрать детей из социального приюта, и, как мне рассказывал один из сотрудников, теперь их не узнать — так и светятся счастьем. Разве это не лучшее доказательство того, что наше участие в судьбе подрастающего поколения полезно и необходимо?
— Александр Владимирович, случается ли так, что несовершеннолетние сами попирают чьи–то права?
— Да, и отрицать это бессмысленно. Как свидетельствуют сводки происшествий, дети довольно часто оказываются замешанными в правонарушениях и преступлениях. На их счету каждое 10–е хулиганство, 12–й грабеж и 19–я кража: это более 7 процентов от всего существующего криминала — немало... Причем большинство из них живут в тех самых неблагополучных семьях, а значит, даже при том, что забота о неукоснительном соблюдении прав ребенка и работа по профилактике «детских» преступлений официально не взаимосвязаны, польза от каждой из них двойная. Чтобы не показаться голословным, поясню. В прокуратуре уже давно отлажен механизм подобных действий: мы регулярно участвуем в заседаниях инспекций и комиссий по делам несовершеннолетних, беседуем со школьниками о недопустимости преступлений, вреде пьянства. Причем это не точечные меры: как показывает многолетняя практика, именно личное общение с добропорядочными и законопослушными людьми помогает образумиться трудным мальчишкам и девчонкам.
— Кстати, как вы оцениваете существующее законодательство
о правах детей? Быть может, есть какие–то пробелы, после устранения которых исчезнут и многие проблемы?
— На заметку: в Беларуси уже действует более 100 соответствующих нормативных правовых актов. Так что, уверяю, дело не в количестве законов, а в качестве их исполнения. Вот простой пример: в Кодексе о браке и семье четко прописано — лишение родительских прав не освобождает нерадивых отцов и матерей от обязанности содержать своего ребенка. Это, по средним подсчетам, составляет порядка 250.000 рублей в месяц: не так уж много, учитывая, что средняя зарплата в нашей стране — около 570.000. Однако... в должниках у государства ходят почти все лишенные прав на детей родители — более 24 тысяч человек. А их пока безвозмездный заем уже превысил сумму 27 миллиардов рублей — огромнейшие деньги, которым в казне обязательно нашлось бы применение. Именно поэтому Президент инициировал создание Декрета «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях», кропотливая работа над которым близится к завершению. Объясню, в чем суть: после принятия этого документа суд сможет обязать бессовестных родителей прийти в центр занятости и согласиться на любую свободную вакансию. Причем даже сами работодатели не смогут отказать столь неблагонадежному кандидату в должности. Кстати, трудовой отпуск горе–родителям не положен по статусу, а прогуливать службу либо же скрывать зарплату станет себе дороже — за это предусмотрена уголовная ответственность. Более того, самых ленивых на работу будут принудительно отводить сотрудники милиции. Согласен — довольно сурово, но, как я полагаю, в данной ситуации справедливо.
Справка «СБ»
Криминальная статистика неумолима: большинство преступлений подростки совершают, будучи в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Только за январь — июль этого года в нетрезвом виде было задержано порядка 9.000 несовершеннолетних. А на профилактическом учете в органах внутренних дел состоит 6.601 подросток. За этот же период в 6 областных приемников–распределителей для несовершеннолетних было доставлено 612 подростков, причем лишь 18 — это потерявшиеся или заблудившиеся дети.
Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".
