Оперным артистом ему посоветовал стать маршал ЖуковПервым делом самолеты
Он мечтал учить детишек чистописанию, но война заставила пройти другие университеты. После авиационного училища стал инструктором. Учил летчиков на Западном фронте, сначала советских, а после освобождения Варшавы — польских. «И повоевать не пришлось», — говорит Михаил Афанасьевич Дружина. А на старом военном мундире — орден Красной Звезды, два польских ордена «Серебряный крест заслуги» и множество медалей...
В 1948 году вернулся из Польши в Беларусь. Разве мог он, взмывая на своем быстрокрылом Ил–10, предполагать тогда, в какой штопор закрутит его однажды... песня. Та самая, которую с грустью затягивал еще на фронте в память о погибших товарищах, с которой неизменно солировал в военной самодеятельности и запевал перед солдатским строем даже в 30–градусный мороз! Дал Бог талант. Слава о певчем летчике быстро облетела всю дивизию. На концерты для заезжего начальства Дружину доставляли в обязательном порядке. Вернее, он доставлял себя сам.
— Мне выделяли «кукурузник», и мы с баянистом, который по совместительству и по счастливой случайности был механиком этого же самолета, летели на гастроли, — смеется артист.
Однажды после смотра солдатской самодеятельности солиста–летчика за кулисами отыскали члены жюри и предложили... поступить в консерваторию. Отшутился: мол, далековато из Пинска в Минск на уроки пения добираться. Гости из мира искусства не унимались, обещали похлопотать о его переводе в столицу. И ведь добились своего! Через пару месяцев пришел приказ от командующего, который сам, говорят, был неравнодушен к искусству, «перевести старшего лейтенанта Дружину для прохождения дальнейшей службы в воинскую часть гарнизона Степянка в городе Минске».
Простой мужик Федор Шаляпин
Дружине с самого начала везло с учителями. На подготовительном курсе с ним занимался известный белорусский композитор Петр Подковыров, причем, услышав голос пилота, Петр Петрович не жалел времени на дополнительные занятия. На первом курсе его услышал знаменитый Виттинг и позвал к себе в класс. Попасть к этому профессору мечтали многие. А он любил повторять: «Я профессор кислых щей и баварского кваса. Любой может испортить голос, если будет мудрить против природы». Драматический тенор Евгений Эдуардович Виттинг более 20 лет пел с Шаляпиным и часто с удовольствием вспоминал старого друга.
— У Федора Ивановича ведь на самом деле был обыкновенный бас, не выдающийся, как, например, у Пирогова или Серебрякова. Но харизма потрясающая! — пересказывает воспоминания педагога Михаил Дружина. — Великолепный артист, он буквально гипнотизировал зал. Ругал певцов, которые не следили за своей дикцией, и говорил: «Если я пою по–французски, меня должны понять французы. Публику надо уважать».
В остальном — простой русский мужик. Перед каждым выходом на сцену крестился, любил вкусно поесть, выпить. К прекрасному полу относился со смаком, особо уважал настоящих красавиц из народа. Однажды в Харькове они вместе ужинали после спектакля в ресторане, и Федору Ивановичу понравилась буфетчица, яркая такая хохлушка. Он подошел к ней и попросил принести в номер бутылку вина и закуску. Девушка расплылась в улыбке, увидев, как с ней кокетничает сам Шаляпин, и, конечно, просьбу его выполнила. А коллеги–завистники заприметили, что заказ она доставляла... подозрительно долго.
Рояль в кустах
...Он не думал, что тяжелее: летать в метель или учить часами гаммы, просто летал и учил. Потому что от основной работы Дружину никто не освобождал. Но когда погода была нелетной, он бежал на попутку, чтобы успеть на урок музыки.
— Как–то ехал в кузове самосвала, груженного углем. Пришел в консерваторию весь чумазый, так и сказал: «В гриме», — улыбается Михаил Афанасьевич. — Позже купил машину. Однажды по дороге в Степянку увяз в снегу. Недалеко сел ЗиМ. Из него выбегает майор и растерянно спрашивает: «Тоже застряли? А я вот товарища Цанаву везу на дачу». Тут и сам нарком вышел из машины и давай хлестать офицера по щекам, что–то прикрикивая. Из–за ветра я не расслышал.
Новоиспеченному студенту труднее всего давалось фортепиано. Его ведь, как конспект, не перепишешь и с собой в полет не возьмешь. Но он нашел выход. Нарисовал клавиатуру на двух фанерках и прятал их в планшет для полетной карты...
— Во время отдыха мой экипаж размещался под одним крылом, перекидываясь в картишки. Я же забирался под другое, доставал свои деревяшки, раскрывал ноты... и учился играть на пианино! — рассказывает артист. — Когда кто–нибудь спрашивал: «Где командир?» — мои ребята так и отвечали: «Под крылом играет на рояле!»
«Чому я не сокiл»
В 1952 году студента 2–го курса Дружину срочно вызвали из отпуска из Украины. Маршал Жуков приехал в Беларусь на совместные учения войск Варшавского Договора. Отпустить дорогого гостя без концерта артистов Белорусского военного округа не могли. Прямо на поляне соорудили зал под брезентовой крышей со сценой, аккуратно сбитой из сосновых досок.
— Я вышел на эту сцену — и коленки затряслись, — вспоминает Дружина. — Зрителей в звании ниже полковника нет! В первом ряду среди членов правительства — Жуков. Исполнил «Песню варяжского гостя» и «Куплеты Мефистофеля» — аплодисменты не смолкают, развернуться и уйти неудобно, а дирижер шепчет: «Миша, спой для Жукова «Дывлюсь я на небо». Зная о слабости маршала к украинским песням, я расхрабрился и с большим чувством затянул «...чому я не сокiл». Тут под абсолютный шквал аплодисментов Жуков встает, за ним, естественно, весь зал, подходит ко мне, крепко жмет руку и говорит: «Молодец, старший лейтенант, вам бы надо в опере петь!» Растерявшись, в ответ я не смог придумать ничего лучшего, чем «Служу Советскому Союзу!». А за кулисами выстроилась очередь из желающих пожать мне руку, которую жал сам главнокомандующий.
После такого благословения сомнения в том, куда пойти по окончании консерватории, отпали окончательно. Тем более что к тому моменту завершился летный стаж. Лариса Александровская пригласила 33–летнего летчика–пенсионера в свой театр. Через год в его труппу зачислили и еще одну ученицу Виттинга — Полину Дружину. (Заслуженная артистка Беларуси Полина Васильевна Дружина умерла в 2000 году.)
— Когда–то я не хотел уходить из авиации, опасаясь, что голос меня не прокормит... Летать уже давно не могу, а пою до сих пор, благодаря чему и живу! — говорит бывший летчик, отметивший 50–летний юбилей работы на сцене белорусской оперы. В этом году заслуженному артисту Беларуси Михаилу Дружине исполнится 85 лет!
Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".
