(Окончание. Начало в № 26)
Весьма показательно силу идеологии кооперации, как антипода идеологии индивидуализма, иллюстрирует включение термина «кооперативный» в наименование целого государства. В 1970 году, через 4 года после обретения независимости, Британская Гвиана стала называться Кооперативной Республикой Гайаной, провозгласившей курс на построение кооперативного социализма. Конечно, кто-то скажет, что страна с населением чуть более 1 млн. человек – не ахти какой пример, но здесь важен не масштаб, а факт сам по себе.
Кооперативов в мире очень много, они с трудом поддаются статистическому учету. В некоторых странах, как, например, в Иране, Индии или Бразилии, небольшие кооперативы попросту не регистрируются государственными органами. Поэтому даже приблизительно нельзя сказать, сколько их функционирует на планете. По подсчетам Международного кооперативного альянса, количество членов кооперативов в мире превышает 850 млн. человек, при этом речь идет только о тех организациях, которые входят в МКА.
Не претендую на безошибочность своего мнения, но, анализируя причины столь массового кооперативного движения, причем в далеко не отсталых странах, я пришел к выводу о том, что в его основе лежит обостренное стремление людей в покровительстве со стороны общины. Превалирует, безусловно, экономическая подоплека, но не всегда. Человек на Западе, будучи предоставлен сам себе, от рождения воспитываясь на моральных ценностях индивидуализма, тем не менее ощущает потребность принадлежать к какой-либо группе, члены которой близки ему по духу, уровню достатка, схожим потребностям и т.д. Порой это стремление к коллективизации (знакомый термин, не так ли?) выливается в очень интересные, экзотические, с точки зрения нашего менталитета, формы объединений.
Например, в городе Саскатуне, административном центре канадской провинции Саскачеван, мне бросилось в глаза обилие маленьких церквушек, даже скорее молитвенных домов. Они присутствуют практически в каждом квартале преобладающей в городе частной коттеджной застройки, принадлежат разным конфессиям, разнятся внешним видом: одни – победнее, другие – побогаче. Затронув эту тему в разговоре с американцем, участвовавшим в той же, что и я, конференции, получил неожиданное объяснение. Дело в том, что с точки зрения православной или католической традиции это не совсем церкви, и канадцы религиозны не более чем белорусы. Это своеобразные формы кооперативов. Практически каждая церквушка – это кредитный союз жителей того квартала, где она расположена, потому-то их так много. Это одновременно и клуб с кружками по интересам, и танцевальный зал, и т.д. Безусловно, там отправляются и религиозные обряды. Эти церкви работают не как у нас – ежедневно, а несколько дней в неделю.
Смысл в том, что человек, являясь прихожанином такой церквушки, не остается в случае критических жизненных обстоятельств наедине со своими проблемами. Он всегда может рассчитывать на помощь общины, причем не только духовную, но и материальную. Источником этой материальной помощи служат аккумулированные в церковной кассе взносы прихожан (пайщиков). Помощь может быть как безвозвратной, так и возвратной, в форме кредита. Поскольку люди в небольшой, ограниченной двумя-тремя городскими кварталами общине знают друг друга лично, то оказание финансовой помощи обставляется минимумом формальностей. Председателем такого кооператива является, как правило, священник.
Эта «религиозная» особенность центральной Канады еще не раз привлекала к себе внимание. Но после полученных объяснений уже не вызывал удивления факт, что в поселке Нэйкам, где живет 750 человек, функционируют 2 кооперативных магазина, 5 кооперативных пунктов питания (по существу – столовых), библиотека, детский сад и 6 (!) церквей (читай – кредитных союзов).
Кооперативный пункт питания по оснащению и меблировке чем-то очень похож на наши школьные столовые. Все в нем организовано исходя из требований в первую очередь функциональности, скромно, без излишеств. Само здание, как и большинство домов в Канаде, каркасного типа, под мягкой кровлей, быстровозводимое и недорогое. Жителям поселка выгоднее в складчину содержать такой пункт, нежели готовить пищу самостоятельно. Приготовлением пищи занимаются нанимаемые кооперативом из числа жителей поселка люди, как правило, женщины пенсионного возраста. Зарплата у них чисто символическая, а то и вовсе отсутствует (это своеобразный вид волонтерства). Меню планируется на неделю вперед.
Один из двух магазинов Нэйкама представляет собой супермаркет площадью около 500 кв. метров. Работает в нем аж 7 (!) человек, из которых 4 – в режиме неполного рабочего дня. Второй магазин – нечто среднее между залом образцов хозяйственных товаров, мебели и пунктом проката. В нем можно заказать понравившийся товар, в том числе выбрав его из каталога, а можно взять напрокат что-либо – от электроинструмента до дизель-генератора или водяного насоса.
Нечто похожее по составу кооперативных объектов было и в других населенных пунктах, где удалось побывать: Лэйк Ленор – 400 жителей, 4 церкви, 1 супермаркет площадью около 400 кв. м, 1 пункт питания; Мичем – 90 жителей, 2 церкви (лютеранская и украинская католическая), театр, музыкальная студия, а также расположенные в одном здании небольшой отель, магазин и кафе.
Центральная часть Канады – это ее житница, в которой производится почти 70 % зерновых этой страны. Она населена в основном потомками иммигрантов из Германии, Голландии, скандинавских стран, Польши и Украины (созвучные русским словам названия населенных пунктов, такие как Петрофка или Сокал, там далеко не редкость). Система расселения хуторная, со средней удаленностью 3—6 км от одного хутора до другого. На пути протяженностью около 500 км нам встретились только 5 населенных пунктов, самый крупный из которых – Мэлфорт с 6,5 тыс. жителей, другие с численностью не более 300—800 человек, остальные поселения – хутора.
Вообще, подзабытое нами понятие «складчина» — одно из центральных в экономическом механизме потребительских кооперативов мира. Его важность отчетливо видна по сельской потребительской и производственной кооперации Канады. Она берет свое начало в 19-м веке, когда фермеры провинций Квебек и Онтарио стали организовывать совместные маслодельные и сыроваренные цеха в целях переработки растущих объемов производимого ими молока. И сегодня фермеры, владеющие внушительными наделами земли и являющиеся далеко не бедными людьми, что заметно по их домам и некоторым другим характерным атрибутам зажиточной жизни (вроде легкомоторных самолетов на собственных взлетно-посадочных полосах), тем не менее активно участвуют в кооперативных организациях. Наиболее видимая часть – машинные дворы (можно сказать – машинно-тракторные станции), элеваторы, пункты подготовки удобрений и др. При том что фермеры имеют в собственности много техники, используемой постоянно, они дополнительно приобретают в складчину специфические машины и устройства, использование которых требуется время от времени, например траншеекопатели, бульдозеры и т.п. Эти машинные дворы находятся в каждом населенном пункте, иногда их несколько. Помимо предоставления техники пайщикам, они имеют ремонтные мастерские и занимаются ее ремонтом.
Если говорить об упомянутых выше кредитных союзах, то 33 % канадцев (11,5 млн. чел.) являются членами, как минимум, одного кредитного союза. Это самый высокий показатель в мире. Начало бурному развитию кредитной кооперации в Канаде было положено в 1900 году Альфонсом Дежардином, основавшим первую кассу взаимопомощи в Квебеке. Сегодня «Дежардинс Групп» включает в себя кредитный союз, кассы взаимопомощи, собственный банк, страховую компанию. Активы группы превышают 157 млрд. канадских долларов (123 млрд. евро), а доходы за 2009 год – 10,6 млрд. долл. (8,3 млрд. евро), численность пайщиков приближается к 6 млн. человек. Интересно то, что вступительный взнос в размере около 5 канадских долларов (14 тыс. бел. руб.) неизменен уже на протяжении более чем столетия.
Кредитные союзы в Беларуси только начинают возрождаться и пока не играют сколь-нибудь заметной роли в жизни людей.
В целом, по данным Канадской кооперативной ассоциации, в определенном смысле аналога Белкоопсоюза, пайщиками кооперативов в Канаде являются 17 млн. человек, это практически 50 % от общей численности населения (около 35 млн. человек). Численность кооперативов превышает 9000, нетрудно подсчитать, что в каждом кооперативе около 1900 пайщиков в среднем. Численность работающих – около 150 000 человек, или в среднем 17 человек на 1 кооператив.
Кооперативное движение на Западе часто называют третьим, или альтернативным, сектором экономики. Первые два – частный бизнес и государственные институты. Кооперативы – нечто промежуточное между ними.
Почему у нас не так? Потому что у нас более высокая социальная организация государства, и кооперативы не конкурируют, а тем более не борются с ним, а лишь дополняют в сферах, относящихся к их компетенции. Возможно, после приведенных выше примеров и цифр мой ответ покажется странным. Но это только на первый взгляд. На самом деле Беларусь как государство пока на высоком уровне сохраняет и в некоторых сферах даже усиливает одну из самых передовых в мире систем социальной защиты населения, которая была унаследована от Советского Союза. Мы редко над этим задумываемся, но потребительские кооперативы на Западе – средство экономии расходов: жилищные кооперативы экономят расходы пайщиков на содержание жилья (в Беларуси 60—70 % расходов оплачивается из государственного бюджета), медицинские кооперативы экономят расходы пайщиков на оплату медицинских услуг (в Беларуси эти услуги практически бесплатны, опять же платит государство). Список можно продолжать: транспорт, образование и т.д. и т.п. Беларусь относится к числу немногих стран, в которых вопросы развития кооперации регулируются специальным законодательством и в которых само законодательство изначально строится как социальное, направленное на консолидацию граждан, укрепление общинности. Государственный аппарат в Беларуси образно можно сравнить с кооперативом самого высокого иерархического уровня.
Нам, гражданам Беларуси, нужно гордиться этим фактом. Мы ушли далеко вперед в деле построения общества социальной справедливости, и в Беларуси не так уж много сфер, где кооперативы могли бы успешно конкурировать с хорошо отлаженной государственной машиной. Одна из таких сфер – потребительская кооперация. Пока люди предъявляют спрос на пищу, одежду и жилье, будет существовать и предмет деятельности потребительских кооперативов: доставлять им все указанное «наилучшего качества и по разумной цене». В желании сэкономить едины все – от крестьянина до президента (например, нынешний президент США Барак Обама с 1986 года является пайщиком кооперативного книжного магазина в Чикаго и получает десятипроцентную скидку на свои покупки).
Для того чтобы Белкоопсоюз успешно развивался, нам следует провести переосмысление принципов работы потребительской кооперации, начиная с самого маленького магазина до Белкоопсоюза, взяв самое лучшее из мирового опыта. Именно исходя из этого опыта наш институт разработал принципы работы потребительского кооператива нового для Беларуси типа (их использование на практике позволило бы сэкономить около 1 трлн. руб. в год на уплате некоторых основных налогов): новая схема логистики (ее использование позволило бы сократить пробег грузового автотранспорта примерно на 45—70 млн. км в год), предложения по переходу на новую организационную структуру управления, принципы мотивации лиц, принимающих решения, и многое другое из того, что необходимо для успеха такой крупной диверсифицированной организации, как Белкоопсоюз.
Работа в указанных направлениях позволит Белкоопсоюзу укрепить свои позиции на внутреннем и внешнем рынках, получить финансовые возможности для развития, включая достойную оплату труда людей, занятых на кооперативных предприятиях, обрести в сознании граждан нашей страны обновленный имидж – имидж лидера.
Когда начнем, товарищи практики?
