На всю страну осталось два Героя Советского Союза и один полный кавалер ордена Славы. «Рэспублiка» разыскала их
Эта звездочка на лацкане кителя говорила о человеке не просто многое. Она говорила все. Герой Советского Союза — более высокой степени отличия и награды за подвиг на одной шестой части суши просто не существовало. А потому присваивали это звание очень избирательно. За невероятную отвагу и доблесть.
В годы Великой Отечественной таких наград удостоились 449 белорусов и уроженцев Беларуси. Сегодня их осталось всего двое. А точнее трое — вместе с полным кавалером ордена Славы (который по статусу приравнен к Герою Советского Союза). Как сложилась жизнь этих мужественных людей после войны, выяснили журналисты «Р».
----------------------------------
Свой первый орден Славы Виктор ВЕТОШКИН получил в 19 лет
Раннее утро января 1945 года. Польша. Густой туман над Вислой. Под его прикрытием плоты с нашими солдатами форсируют реку. Как только первые причаливают к противоположному берегу, их накрывает шквальный огонь. Страшный грохот. Легкое замешательство в рядах советских солдат — и они идут в атаку. Отступать некуда: либо новый плацдарм, либо смерть. В пылу сражения не сразу заметили, как красноармеец Виктор Ветошкин подавил две пулеметные точки и сразил десяток вражеских солдат. За это был награжден орденом Славы 3-й степени. Этот орден стал первым 19-летнего бойца. Потом были еще два.
Виктор Ветошкин — единственный в Беларуси полный кавалер ордена Славы.
— Перед операцией на Висле командир выстроил нашу роту и приказал сделать два шага вперед тем, кто первым хотел бы форсировать реку. Эти два шага сделала вся рота, — вспоминает Виктор Дмитриевич. — Командир долго смотрел на нас, а потом сказал: «Берегите себя, мои мальчики».
Родился Виктор в деревне Новая Мильча Гомельского района. Сейчас это новый микрорайон Гомеля. Когда началась война, мальчишке едва исполнилось 16 лет и он только получил аттестат об окончании 9-го класса. Понятно, что о службе в действующей армии и речи быть не могло. Поэтому в начале войны он помогал, как мог: строил оборонительные сооружения, рыл противотанковые рвы. А в 1943-м, после освобождения Гомеля, поступил в местный железнодорожный техникум. Пошел по стопам отца-железнодорожника. Учеба давала ему бронь от мобилизации, но это не про нашего героя…
— Несколько раз я приходил к военкому, уговаривал призвать меня в армию, — вспоминает ветеран. — И в начале 1944 года я его все-таки дожал.
Месяц подготовки — и молодой боец зачислен в 601-й стрелковый полк 82-й стрелковой дивизии. Там он прошел путь от простого стрелка до наводчика миномета. Участвовал в боях за освобождение Беларуси, Польши, громил врага на территории Германии.
— Я был минометчиком-пехотинцем. А это значит, что в атаке мы были лицом к лицу с врагом. В бой идти не боялись. Страшно было от осознания того, что жизнь может оборваться в один миг: раз — и нет тебя, — рассказывает Виктор Дмитриевич. — Как по мне, все, кто ходил в атаку, — герои своего времени. Причем с большой буквы. Они шли на врага, знали, что их убьют, но все равно шли.
Чем ближе была Германия, тем ожесточеннее становились бои. Важным оборонительным рубежом гитлеровцев стала река Одер. Те события Виктор Ветошкин помнит в мельчайших подробностях.
— Чтобы у немцев не было времени закрепиться на территории, мы проходили по 25—30 километров в сутки. Временами было просто невыносимо. Ведь мы, минометчики, кроме традиционной солдатской амуниции, несли разборный миномет. На привалах от усталости падали. А еще все время хотелось спать. Идут четыре человека — двое по бокам, двое в середине. Средние спят, а крайние их под руки поддерживают. Бывало, шутки ради брали уснувшего за рукав, подводили к столбу, а он в него — носом. Все смеются. Молодые были, хотелось немного обычной жизни.
Так и подошли к Одеру. За тот бой командир минометного расчета 601-го стрелкового полка Виктор Ветошкин удостоен ордена Славы 2-й степени. А орден Славы 1-й степени получил за бои в Берлине и выход на Эльбу.
— Город был очень сильно укреплен. За каждый дом шла яростная борьба. Немцы жгли танки фаустпатронами. Нам, пехоте, вообще никак нельзя было в город сунуться. Помогли слаженность и взаимовыручка других родов войск. Мы проламывали часть стены — амбразуру для танка. Он начинал огонь, а пехота в это время бросалась вперед.
Ветеран никак не может забыть один эпизод. В доме засели немцы. По нему отбомбил советский самолет, но пулеметный расчет продолжал сеять смерть со второго этажа. Виктор пробрался в комнату и увидел пулеметчика, бившего по нашим, и помощника, подававшего диски с патронами.
— Понял, что удрать не получится, поэтому бросился на них и стал стрелять. Я их убил, убил врагов, — разволновался ветеран. — Но дикий ужас в глазах этих парней еще долго не давал мне прийти в себя…
К слову, орден Славы 1-й степени Виктор Дмитриевич получил в 1970 году. А помог случай. Московский писатель, работая в военных архивах, обнаружил орден, который не был вручен.
В марте 1950 года Виктор Ветошкин демобилизовался. И началась мирная жизнь. Он многого добился. В 1958 году окончил школу рабочей молодежи. Хотя мечтал о другой карьере.
— Сразу после войны думал, что пойду по военной стезе. Даже поступил в военное училище в Ульяновске. Не закончил его по состоянию здоровья. В Прибалтике меня контузило: не слышал, плохо видел, мучили головные боли. Решил, что приведу в порядок здоровье и вернусь. Не получилось. Зато жену привез из Ульяновска, — улыбается ветеран.
Вместе они вырастили двоих детей. Верной спутницы жизни нет рядом уже 15 лет. Из близких — сын, дочь, внуки и правнуки.
— У меня ведь еще одна награда есть. Правда, мирная — орден Ленина, — уточняет Виктор Дмитриевич. — Получил ее за успешное внедрение технологии офсетной печати. Я ведь почти всю свою трудовую жизнь проработал на фабрике «Полеспечать».
По правде, ветеран немного скромничает. В его копилке не только ордена Славы 1-й, 2-й и 3-й степеней и орден Ленина. Есть у него и орден Отечественной войны 1-й степени, орден «За службу Родине» 3-й степени.
Последние несколько лет Виктор Дмитриевич живет у дочери. Его любят внуки и правнуки. Чего еще желать в столь почтенном возрасте. Главная мечта героя Великой Отечественной войны — как можно дольше сохранять здоровье. Чтобы рассказывать подрастающему поколению всю правду о войне.
Елена МИСНИК, «Р»
----------------------------------
Василий МИЧУРИН: на войне свои законы — или ты, или тебя
«Смотрел про Чапаева картину, там пулеметчики так здорово палят. Запишите и меня туда же», — просьба 23-летнего Василия Мичурина нашла понимание при распределении по воинским специальностям. Коренастого парня посчитали отлично подходящим для таких обязанностей. Конец 1939-го. Советско-финская война… Спустя несколько месяцев на суконной гимнастерке солдата уже блестела Золотая Звезда Героя Советского Союза.
Призыв в армию застал его в Ленинграде.
— Я как раз со стройки собирался ехать домой, в отпуск. И тут повестка. Формировали группу для пограничников, — вспоминает Василий Мичурин. — В военкомате сказали: «Знаем тебя как активного комсомольца, потому и позвали. Сейчас никаких отпусков. Работай и жди, пока вызовут». Месяц прошел, второй начался. Только потом сообщили, что группу сформировали без меня. А я был зачислен в стрелковые части. В дорогу — лишь кружку да ложку. И в Горький.
Свои пулеметные университеты Василий Сергеевич не забывает: «В комнате выключали свет, и мы вслепую собирали части, укомплектовывали пулемет». Проверять знания, как обычно, пришлось в куда более экстремальных условиях. На боевые действия против белофиннов отправились в декабре. Пулеметы на лыжах, патроны, саперная лопата да противогаз. Одели основательно: ватные брюки, тужурки и шапки.
— В феврале 1940 года ночью нас построили и зачитали приказ о наступлении. Я был командиром расчета, прикреплен к 4-й роте. Предстояло преодолеть большую поляну. Мороз — 22 градуса, но впереди — незамерзшая река, — вспоминает ветеран. — Командиру роты предложил — давай возьму лыжу, пройду по реке и померяю глубину. Он согласился. Дошел до противоположного берега и кричу: «Ребята, заходи!» Вытащили пулемет, открыли огонь. Рота пошла. И мы выбили финнов с сопки.
В бою, за который пулеметчик получил звание Героя, решение уже пришлось принимать самому.
— Командиру взвода поставили задачу выдвинуться на правый фланг полка. Выполняем. Неожиданно финны начинают стрелять из ДОТа, — возвращается к тем событиям Василий Мичурин. — Командира ранили. И он мне поручает: «Веди дальше. Организуй оборону, чтобы фланг прикрыть». Увидел большую воронку от бомбы. Там мы и засели. Справа — Хмельницкий за пулеметом. По центру — я, слева — Майоров и Окунев. Замаскировались, поближе подпустили врага. И вот Хмельницкий открыл огонь. А потом как закричит: «Мичурин, пулемет заело, не могу исправить!» Я к нему — перекос патрона. Только поняли, в чем причина, заменили ленту, хлопнула крышка пулемета. И в это время — взрыв, полголовы Хмельницкого нет, меня забрызгало кровью. А финны уже в
— А стрелять по живым мишеням не страшно?
— На войне свои законы. Или ты, или тебя, — отвечает ветеран.
Звезду Героя в Георгиевском зале Кремля ему вручал сам Калинин.
— Тогда собрали всех, кто получал награды за Хасан, Халхин-Гол и финскую войну. Героев Советского Союза усадили в первый ряд, — рассказывает Василий Сергеевич. — Никто предварительно не пояснял нам, как подходить и что делать. Единственное, что мне дали, — суконную гимнастерку с двумя дырочками (чтобы закрепить орден Ленина и Звезду), брюки диагоналевые и командирский ремень. И сапоги были хромовые. Потом — отпуск 10 дней.
Позже его перевели в район Полоцка, оттуда Мичурина направили уже в Минское военно-политическое училище. Девять месяцев курсантской жизни. И опять война.
— Да нет, обиды не было, что не успел мирной жизнью надышаться, — делится мыслями Василий Мичурин. — Военному не до рассуждений. Дан приказ — выполняй. Довелось и Минск оборонять. В 64-ю стрелковую дивизию на Западный фронт меня направили. Политруком пулеметной роты 288-го полка.
В Смоленской области получил три ранения.
— В шее до сих пор осколок сидит, — рассказывает фронтовик. — Мелкий очень и близко к артерии. Тревожить нельзя. Обнаружили через 15 лет после войны, когда проходил обследование.
Ранили его в начале войны. Но кто знает, не случись этого, встретил бы он свою будущую жену — Полину. Медсестру эвакогоспиталя в Саранске (Мордовия).
— Ей комиссар госпиталя говорит: «Полина, пожалуйста, присматривай за Мичуриным». Она присматривала-присматривала, а потом мы поцеловались, — улыбается с хитрецой ветеран. — В 1942 году привез ее в Москву. Там я служил после ранения. В 1943-м родился сын. Когда предложили должность старшего инструктора отдела по комсомольской работе в Уральском военном округе, отказался, мол, пусть ее займет кто-нибудь постарше меня. А сам попросился политруком любой роты или батареи на фронт.
В боевой биографии Мичурина было и освобождение Слуцка, Старых Дорог, Барановичей. А еще — дороги Польши, Восточной Пруссии. Война для него закончилась 13 мая в Чехословакии.
Два ордена Красной Звезды, два ордена Отечественной войны II степени и один — I степени, медали… Но и после боевых испытаний он остался верен военной присяге. Служил до 1973 года. В отставку полковник Мичурин вышел из политотдела спецчастей Минского гарнизона. С женой вырастили двоих сыновей. Его Полины не стало в 1989-м.
— Помытарился я так один, потом вот сошелся со второй женой. Около 20 лет живем вместе. Как в старости-то одному? — говорит Василий Мичурин. — Радуюсь внукам и правнукам.
В свои 97 лет Василий Сергеевич по-военному обходителен. Конечно, здоровье уже не то. Каждое движение дается с трудом. Но если звонит телефон, он тут же подхватывается сам, не дожидаясь помощи. Да и довольно тяжелый от наград китель держит на плечах с гордой выправкой. Звание Героя обязывает.
Янина ЦИТРИКОВА, «Р»
----------------------------------
Иван КУСТОВ — о рукопашной, 10 сутках ареста и настоящей любви
Когда я пришла в гости к Ивану Ильичу Кустову, он подал мне тапочки, помог снять пальто и поинтересовался: не холодно ли мне в проветренной комнате. Да, мужчины с большой буквы — они не только во впечатляющих подвигах, но и в мелочах. А подвиги? В кителе с наградами весу — больше
Война сразу же взяла его «за грудки». Как будто провела для него посвящение в бойцы. 1943 год. Иван только что закончил Свердловское пехотное училище. Вместе с более чем тысячей необстрелянных младших лейтенантов его отправили на Южный фронт, под Ростов. Можно представить: офицеры ехали с мыслями о первых боях, о том, что каждый из них лично сможет сделать для народа… Но их эшелон попал под ночную бомбардировку.
— Кругом огонь, грохот, разрывы бомб, один за другим гибнут мои товарищи, — вспоминает Иван Ильич. — Каким-то чудом я выбрался из горящего эшелона и спрятался под речным обрывом недалеко от путей.
Наутро уцелевшие офицеры продолжили путь на передовую. Уже через несколько месяцев 291-й стрелковый полк, в котором воевал Кустов, участвовал в решающем штурме кургана Саур-Могила, опорного пункта противника.
— В том бою меня сначала ранило в руку, но я все равно продолжал наступление. До тех пор, пока большой осколок снаряда не попал и в левую ногу, — говорит Иван Ильич.
После выздоровления в сентябре 1943-го Кустов был командиром взвода в составе 5-й ударной армии, освобождал Донбасс. За подбитый вражеский артиллерийский тягач получил орден Красной Звезды. А за то, что в одном из наступлений со своими солдатами захватил противотанковую батарею, взяв в плен полсотни немцев, его наградили орденом Отечественной войны I степени. Будучи командиром роты, прошел Украину и Молдавию, участвовал в Ясско-Кишиневской операции.
Освобождал Варшаву. И вот там в январе 1945-го он получил Золотую Звезду Героя Советского Союза с орденом Ленина. Первому батальону, в который входила его рота, приказали прорвать оборону противника и захватить плацдарм на западном берегу реки Пилицы.
— День 14 января по сей час помню до деталей. Получив приказ, мы пошли по льду — и вот уже противоположный берег. Немцы бесперебойно палят по нам, но мы не останавливаемся. Наконец врываемся во вражескую траншею. Бросаемся в рукопашный бой. Все-таки выбили немцев и захватили плацдарм.
Однако вскоре противник решил во что бы то ни стало сбросить роту с плацдарма до подхода основных сил. Рота Кустова отбила семь немецких контратак. Лишь к концу дня подошли наши танки.
— Мы уничтожили 210 и взяли в плен 27 гитлеровцев, — рассказывает Иван Ильич. — Надо сказать, немцы боялись рукопашных. А для нас, пехоты, это искусство номер один. Главное его правило — опередить врага на малейшую долю секунды. Помню, в одном бою запрыгнул в окоп немец — и обомлел, увидев меня, стоящего с автоматом наперевес. Застыл от страха. А война не терпит промедления. В следующую секунду фашист был мертв.
Кстати, офицер Кустов периодически получал по десять суток ареста. А все за то, что при наступлении шел в цепи вместе со своими солдатами, а не находился, как велел Боевой устав пехоты, сзади, осуществляя общее руководство. Но именно за это солдаты уважали своего командира и слушались его безоговорочно.
— Да-а, дела былые, дела военные… — нараспев проговорил Иван Ильич, потом, оживившись, приобнял жену. — Вот моя самая почетная награда — Тамара. Золотая моя.
— Мы после войны встретились. И вот уже 67 лет вместе. Душа в душу, между прочим. Ну, я, правда, немножко командую, — смеется Тамара Александровна.
— Исполняете команды? — спрашиваю Ивана Ильича.
— Ну, конечно, — соглашается он и, улыбаясь, добавляет: — В интересах службы.
Как жена военнослужащего, Тамара Александровна за свою жизнь помоталась по городам и весям (после войны Кустов продолжил службу в армии). Удмуртия, Смоленск, Чебаркуль, Германия… Наконец, Минск.
— Приходит Ваня и говорит: «Тома, собирай вещи!» И собираю. Надо — значит, надо, — рассказывает Тамара Александровна. — Вообще, порядок в семье — это ответственность в большей степени жены. Женщине важна самореализация дома, а мужчине — вне дома, он создан для подвигов. А женщина — для любви.
И снова о мужских подвигах. О тех, что совершил Кустов, написано в книгах и газетах. Я не удержалась и упомянула, что в одной статье о нем прочитала, как всю войну он мечтал о нормальной постели — так как ночевал все время в окопе, на сырой земле.
— Это все выдумки вашего брата журналиста! — эмоционально опроверг Иван Ильич. — Какую постель, ты ж понимаешь! Думали, как немцев побить. Старались и верили. А без веры вообще ничего не получишь. Никакого результата. Ни в бою, ни в любви, нигде.
Наталья СТАСЬКО, «Р»
