Тайны лихорадкиУдивительный термостат заложила в нас природа: погода может ставить любые рекорды, но и в испепеляющую жару, и в леденящий холод наше тело будет стремиться к постоянству — к заветным 36,6оC на градуснике. Каким образом? Организму, в сущности, не важно: его интересует результат, а не действие, цель, а не средства. А вот белорусских ученых феномен терморегуляции занимает давно. Они уверены: природному «термостату» можно помогать.
Если температура окружающей среды 20оС, то у здорового человека градусник обычно показывает:
в подмышечной впадине — 36оС;
в бездонной мышечной части бедра — 35оС;
в глубоких слоях икроножной мышцы — 33оС;
в области локтевого сгиба — 32оС;
в области кисти — 28оС;
в центре стопы — 27 — 28оС.
Вот что зафиксирует градусник, если измерить температуру у «братьев наших меньших»:
летучая мышь (в состоянии спячки) — 1,3 градуса;
лошадь — 37,5 — 38,5;
собака — 37,4 — 39;
кошка — 38 — 39,5;
теленок и ягненок — 38,5 — 40,5;
козленок — 38,5 — 41;
свинья — 39 — 40,0;
норка — 39,7 — 40,8;
курица — 40,5 — 42,5;
голубь — 41 — 44,0;
ящерица на солнце — 50 — 60 градусов.
«Функция терморегуляции в человеческом организме уникальна, — рассказывает академик НАН Беларуси и Российской медицинской академии, заслуженный деятель науки Республики Беларусь, доктор медицинских наук профессор Валерий Гурин. — Ведь если, скажем, уровень артериального кровяного давления зависит от работы вполне определенных органов — сердца и сосудов, то какого–то одного «заведующего» температурой нет. За нее отвечают самые разные органы и ткани — скелетная мускулатура, внутренние органы, дыхательная и пищеварительная системы и, конечно же, мозг. Сам по себе занимателен и такой факт: нас, теплокровных, от тепловой смерти отделяет всего несколько градусов!» Критической медики считают отметку 42,2 градуса, дальше патологические процессы в головном мозге становятся необратимыми. Нижняя граница между жизнью и смертью для человека — около 20 градусов. (Изуверские опыты фашистских медиков над советскими военнопленными в концлагере Дахау показывали, что сердце иногда способно биться и при 19.) Но дела плохи уже тогда, когда столбик термометра не поднимается выше 32 градусов, — жертва переохлаждения впадает в ступор, а при 29 градусах теряет сознание... Посмотрели бы вы под микроскопом, что происходит с живой клеткой в процессе замерзания, — это настоящий фильм ужасов! Кристаллики льда кромсают клеточные стенки–мембраны, раздавливают и пронзают все внутренние структуры. С другой стороны, даровала же природа некоторым животным способность «замораживаться» и «размораживаться» после зимней спячки! Значит, есть криопротекторы, защищающие клетки от холода. Благодаря таким антифризам — в частности, глицерину — теплится огонек жизни в заледеневших тельцах лягушек и черепах. Изыскать же новые криопротекторы, по словам Валерия Николаевича, — уже задача науки, как и вообще раздвинуть весьма скромный температурный диапазон человеческой жизни.
Хотя на приеме врач в первую очередь интересуется, какая у вас температура, не стоит возводить 36,6 в абсолют. В течение дня показания термометра колеблются от 35,5 до 37,2оС, причем у мужчин они, как правило, на полградуса ниже, чем у женщин. Вечером, после горячей ванны, интенсивной работы или плотного ужина столбик градусника может вас встревожить, а вазочка с мороженым — замаскировать лихорадку. У жителей швейцарских Альп в силу специфического климата температура тела всегда выше 37, но они и в ус не дуют. А разве отправляют в лазарет марафонцев, финиширующих с температурой под 40? В их системе терморегуляции это временный дисбаланс: просто бегун вырабатывал тепло быстрее, чем отдавал! И все же именно температура — надежнейший показатель состояния физического благополучия. 40 лет назад Валерий Гурин впервые задумался, как увязать этот интегральный показатель здоровья с тогда только появившимся в медицинском обиходе понятием «стресс». Как система терморегуляции отвечает на напряжение в широком смысле — на травму, болезнь, инфекцию, оперативное вмешательство, действие высоких или низких внешних температур и т.д.? Либо просто на эмоциональное потрясение? Да–да, ибо стоит грызунов из темного помещения вынести в ярко освещенное, как их «термостат» немедленно реагирует легким скачком температуры. Проблема для науки тем более интересная, что каждый из нас — индивидуальность и на один и тот же чрезвычайный раздражитель может среагировать по–разному. Давно, к примеру, замечено, что в эпидемию гриппа, как правило, лихорадят молодые, тогда как у некоторых стариков температура никак не изменяется, наоборот, ползет вниз. Они что, здоровее? Отнюдь. Просто у них ослаблен иммунитет и нет сил сопротивляться инфекции, ведь лихорадка — знак того, что идет борьба с вирусом. Вот почему, по словам профессора Гурина, сбивать температуру — часто себе дороже: «Если речь идет о гриппе или простуде, то до 38,5 и даже до 39 градусов организму надо дать шанс самому справиться и тем самым приобрести большую устойчивость в будущем. Не забывайте, что с повышением температуры начинают образовываться защитные вещества, в частности, интерфероны, увеличивается скорость химических реакций в организме, в том числе и тех, которые помогают побороть болезнь. Зачем притормаживать эти процессы? Так можно лишь растянуть выздоровление и перевести заболевание в хроническую форму».
Жар жару рознь. Повышенная температура может сопровождать практически любое заболевание. Но может быть ответом организма на прием ряда лекарств и даже — вот ирония! — антибиотиков. Порой лихорадку провоцирует неправильное лечение и врачи даже не знают, что с нею делать. Порой температура не такая уж высокая — 37,2 — 37,4, но держится упорно. Что это: свидетельство дисбактериоза, легкой инфекции или последствие травмы мозга? Каковы глубинные механизмы взаимодействия нашего «термостата» и иммунной системы? Чем отличается развитие лихорадки разного происхождения? Это тоже сфера изучения профессора Гурина и его учеников. Совершенно новое направление — космическая медицина. Вот витает в воздухе идея насчет многомесячных межпланетных полетов на Марс, а чем такие «одиссеи» чреваты для теплообмена космонавтов? Если уже известно, что температура тела после старта может понижаться сразу на 2 градуса? Отчего–почему — до конца не выяснено. Однако некоторые важные задачи решены, и соображения наших ученых на этот счет скоро увидят свет в авторитетном специализированном журнале.
За цикл работ по проблемам терморегуляции — «физиологической галактики» — Валерий Николаевич удостоен Государственной премии. И хотя его исследования фундаментальные, в будущем они, как это всегда бывает в физиологии, станут использоваться практической медициной. Врач занимается тактикой, задавая себе вопрос: «Почему у больного жар?» А ученый бьется над куда более сложной задачей: «Почему мы здоровы?» Какие чудесные механизмы удерживают зыбкое равновесие в организме, раз за разом возвращая к норме? Как поставить «термостат» на службу каждому конкретному человеку? Думаете, это утопия — не рискуя жить и работать в условиях сверхвысоких и сверхнизких температур? Что ж, Нильс Бор тоже когда–то утверждал, что создание атомной бомбы практически невозможно...
Холодные и горячие
Согласно Книге рекордов Гиннесса самым «горячим» пациентом в истории медицины был Грейди Мемориал из Атланты. Летом 1980 года он поступил в больницу с тепловым ударом и температурой 46,5 градуса — и через три недели был благополучно выписан домой.
На звание «самого горячего мальчика» претендует 10–летний житель Китая Сень Чан: он постоянно в нарушение всех законов физиологии живет с температурой тела 43оС! И чувствует себя великолепно: с удовольствием ходит в школу, играет в футбол и даже готовится к олимпиаде по математике. Специалисты ищут объяснение этому феномену и настаивают на постоянном медицинском наблюдении за чудо–ребенком. Тот категорически против, чтобы его «привели в нормальное состояние». «Я хочу стать известным, — говорит Чан, — что же я буду делать, если стану таким, как все?»
Самая возмутительная документально подтвержденная температура человеческого тела была зарегистрирована 23 февраля 1994 года в Канаде у 2–летней Карли Козолофски. Бедняжка 6 часов провела на 22–градусном морозе, и, к ужасу врачей, ее ректальная температура снизилась до 14,2оС.
