Патриции касс

С чего начинался главный универмаг страны

— В день открытия ГУМа очередь сюда тянулась от Немиги. Причем в магазин пускали партиями, по несколько десятков человек за раз. Швейцар открывал им дверь, закрывал, а потом ждал, пока они не выйдут. Только тогда пускал следующих.

Так рассказывает о памятной дате 5 ноября 1951 года минчанка Любовь Булдакова — одна из тех, кто обслуживал первых покупателей.

— Самое интересное, люди стояли в очереди, и ведь было неудобно, потому что там подъем, но никто не жаловался. Наоборот, все смотрели весело, с надеждой: открытие ГУМа было радостным событием, время было послевоенное, дефицитное, и народ соскучился без товара, — вспоминает наша героиня.

Любовь Евгеньевна сидела в тот день за одной из касс главного универсального магазина.

— Руки дрожали, и ноги дрожали. Очень волновалась, сидя там в выданном голубом халате. Ведь еще когда на работу рано утром шла, видела этот огромный хвост. И вот люди забегают, выбирают товары, мчатся к кассе…

Кстати, процесс покупки был не совсем обычным для нынешнего времени.

— Выбрал покупатель, например, ботинки. Ему в обувной секции выдают на них ордерок. С ним человек идет ко мне в кассу, оплачивает. Я в обмен отдаю кассовый чек об оплате и ставлю штампик. И только тогда уже он забирает в секции свой товар, — рассказывает Любовь Евгеньевна.

Выручки под конец дня у кассиров скапливалось много. Настолько, что считать и сортировать ее помогало даже начальство.

— Брали все. Особенно шли, например, ковры, холодильники. С утра товар раскладывали по полкам, и очень быстро он исчезал. Конечно, сотрудники магазина были в более привилегированном положении. Мы звонили знакомым и родственникам, рассказывали, какие товары выложат завтра.

Очереди в ГУМ стояли еще много дней подряд. И только спустя где-то месяц он заработал в обычном режиме.

— А попала я сюда на работу случайно. До этого была на Главпочтамте, и девочки сказали, что набирается персонал. Пошла к директору, рассказала, что есть опыт работы с кассой. И меня оформили за день до открытия.

Как вспоминает наша собеседница, она тут же сильно поссорилась с замдиректора.

— Накануне открытия все брали товар из машин и со склада и разносили его по этажам и секциям. Мы это делали пешком по лестнице, а он, гляжу, на грузовом лифте. Вот я и набросилась: как это так, женщин бы лучше пожалели. Сильно ему нагрубила. Я же не знала, что он замдиректора, — повествует Булдакова.

Тем не менее Любовь Евгеньевна оказалась ценным работником.

— Начала в 1951 году, а ушла только в 2002-м. И за все эти годы ни одной жалобы, ни одного взыскания. Была кассиром, потом кладовщиком, старшим продавцом, заведующей складом. 

В ГУМе она работала и долгое время после наступления пенсионного возраста. Правда, с «активных» должностей пришлось уйти.

— Люди начали возмущаться: других увольняют уже в 55, а почему Булдакову — нет? Тогда я сказала: дайте любую должность, куда угодно пойду, хоть лифтером. Ну, начальство и согласилось. Не хотели они без меня оставаться. Прошла двухнедельные курсы, выучила, на какие кнопки нажимать, и стала товар по этажам развозить.

В активе нашей героини — знак «Отличник советской торговли», звание «Ветеран советской торговли», медаль «Ветеран труда» и множество грамот.

— И сейчас меня не забывают, постоянно поздравляют со всеми праздниками, — говорит пенсионерка и в доказательство рассыпает на столе веером кипу открыток.

Родилась Любовь Евгеньевна в 1926 году в Минске. Это было неспокойное и голодное время.

— На самом деле мой день рождения — 26 февраля, но я сама себя «перевела» на 23-е. Просто потому, что это День советской армии, и хотелось такого красивого совпадения. Во всех документах стала писать новую дату, так и пошло.

К тому же отец у Любы был военным — донским казаком.

— Он сюда на лошади с Кубани прискакал. Какой-то они там хотели сделать переворот, сменить вождя собирались. Но в конце концов их бригаду распустили, и все осели здесь. А потом папа женился на деревенской девочке — моей маме. Он работал на кожзаводе «Большевик», окончил 4 класса школы, а она была неграмотной.

Родители построили дом на Студенческой улице. Здесь и прошло детство нашей героини.

— Играли на улице в мяч, в скакалку. Конечно, в куклы. Только мама не разрешала кукольные тряпочки стирать. Ведь воды-то не было. За ней надо было ходить очень далеко, по два ведра тянуть с водокачки. А у нас же поросята были, куры… Лишь позже начали ставить колонки, — объясняет Любовь Евгеньевна.

В школу тоже надо было идти долго. Но уже со второго дня учебы шестилетняя Люба топала туда одна.

— Мама показала дорогу только раз. Привела за руку и сказала: «Запоминай, бо некогда мне тебя водить». И назавтра я уже пошла сама, хоть и дрожала от страха, попаду туда или нет. А назад все, помню, спрашивала у прохожих: «Вы не на Студенческую?» — чтобы с кем-то идти, не одной. 

Мама и правда была занята: работала в артели, дома по хозяйству. Да и детей ведь четверо: кроме Любы еще два ее брата и сестра.

— Училась я хорошо. Но была очень тихая: забьюсь куда-нибудь в угол и сижу. Сильно стеснялась своей одежды: поскольку самая младшая, носила то, что осталось от братьев и сестры, — не скрывает стесненных обстоятельств того времени Любовь Евгеньевна.

Отучиться Люба успела лишь 8 классов. Затем началась война. Она принесла много горя: на фронте погибли оба брата. Да и в Минске смерть ходила рядом.

— Это был страх, даже вспоминать боязно. Каждый день бомбежка. Папа в огороде выкопал четыре ямы и над каждой сделал настил из досок. Как только тревога — мы летели туда. Будки остались целыми, а многие дома рядом были взорваны. 

Наша героиня вспоминает, как во время одного из налетов услышала страшный крик на соседней улице.

— Оказалось, одна женщина спряталась в подвале вместе с тремя своими детками. А потом оставила их там и пошла в дом, чтобы взять что-нибудь перекусить. Пока ходила, в подвал попала бомба. И вот она несет им еду и видит, что они все погибли.

После войны Любовь Евгеньевна работала на Главпочтамте в окошке кассы, где принимала и выдавала переводы.

— Помню, пришел солдат с извещением за деньгами. Тогда многим высылали — возвращались люди домой. Смотрю: удостоверение на 18-летнего парня, а стоит 30-летний. Я его пристыдила: сейчас, говорю, милицию позову, как вы достали эти документы? Он тогда убежал, — рассказывает собеседница.

Потом Булдакова перешла в столичный ГУМ. Отработав там 51 год, отправилась на заслуженный отдых. Сейчас она живет в Минске, почти все время сидит дома, потому что едва передвигается.

— Я дважды выходила замуж, родила двоих детей — сына и дочь. Сын уже умер, а дочь живет в Венгрии, у нее супруг был оттуда. Дети подарили мне пятерых внуков. Они тоже взрослые, почти все уже в браке. Но вот правнуков пока нет.

23 февраля этого года нашей героине исполнится 88 лет. Красивая дата для красиво прожитой жизни.