Если сложившиеся в последние 2—3 года тренды в мировой экономике продолжатся, то в международных финансовых, экономических и других организациях просто отпадет необходимость. Либо они трансформируются в некие региональные структуры, хотя формально будут носить широкий международный статус.
Возьмем тот же МВФ. Собственно говоря, появился он в 1944 году в процессе Бреттон-Вудской конференции, потому что на такую организацию был спрос. Еще бушевали боевые действия, но уже было очевидно, что необходимо думать о более-менее внятном, понятном и взаимовыгодном послевоенном устройстве. И прежде всего в части развития и облегчения мировой торговли. Собственно говоря, именно в более активном обмене товарами мировые лидеры того времени видели совершенно справедливый механизм более быстрого восстановления национальных экономик. Поэтому создали и валютную систему, и МВФ — ключевой целью-то было помогать выравнивать балансы государств-участников. Другой вопрос, что через несколько лет мир стал двухполярным. Но факт остается фактом: международные организации являются производной от интеграционных процессов.
Собственно говоря, расцвет зон доллара и евро пришелся на период активной глобализации. По большому счету эти валюты давно (а евро и изначально) являлись фиатными. Другими словами, без жесткого обеспечения. Вообще, ни США, ни Евросоюз никогда не брали на себя официальные обязательства обеспечивать жесткую платежеспособность своих денежных единиц. Все давно понимали риски присоединения к международным финансовым системам — и экономические, и финансовые, и политические. Некоторые из них периодически реализовывались. По большому счету Россия хотя и самая большая, но далеко не первая страна, которой заморозили активы и отключили (частично) от международных платежей. Такое случалось фактически на протяжении всей истории глобализации.
Тем не менее эти случаи оценивались как эксцессы. Да, они дополняли риски, тем не менее доллар, евро и международная финансовая инфраструктура являлись для всех привлекательными именно в условиях глобальной экономики. До ковида (а если брать шире — до мирового финансового кризиса) производственные цепочки (особенно сложнотехнической продукции) могли растягиваться паутиной по всему земному шару. Комплектующие для автомобилей на конвейере собирались из десятков стран. А если посмотреть на второй и третий уровни кооперации (тоже сырье), то в какой-нибудь японской или европейской малолитражке вмещались усилия чуть ли не всего мира. Каучук — из Латинской Америки, металл — российский, чипы и электрика — из Юго-Восточной Азии, двигатели — европейские, но с использованием, в том числе, американских технологий и оборудования… Такая кооперация просто невозможна без международной финансовой системы и мировых валют как единого знаменателя стоимости.
Тренд последних лет — сокращение глобальных цепочек до региональных. Постепенно к новым парадигмам стали переходить крупные корпорации, еще в 2010-х. Ковид ускорил этот процесс. А международная и геополитическая ситуация в 2022-м попросту оборвала многие торговые связи.Санкции против России — только одна из сюжетных линий мировой дезинтеграции. Углубляется экономико-торговое противоречие по линии Китай — США. Не совсем понятны перспективы взаимодействия по вектору Китай — ЕС. Торговые отношения по обоим берегам Атлантики тоже находятся на грани трансформации и пересмотра ключевых принципов. Многие малые экономики стараются выстроить многовекторные взаимоотношения, чтобы диверсифицировать экономические риски.
При множестве неизвестных остается почти непреложным факт: внешнеэкономические отношения развиваются не по глобальным, а по двусторонним и региональным каналам. А для этого международные институты мирового масштаба не нужны. Более того, их присутствие, даже номинальное, может только мешать. Риски перевешивают уже сомнительные выгоды. Снижается роль и других транснациональных институтов. Тех же аудиторских, кредитных, консалтинговых, логистических и других компаний. Они были далеко не самыми дешевыми, их услуги не всегда были качественными, но большие размеры и работа по всему земному шару давали клиентам через таких «монстров» доступ ко всем уголкам этого самого земного шара.
А какова сегодня значимость страховки от ведущих (в прошлом) мировых игроков? Такой полис уже скорее не повышает, а снижает возможности и мобильность. Словом, блеск глобальных институтов и коммерческих игроков еще некоторое время будет отсвечивать закат глобализации. Но акцент смещается в сторону региональной инфраструктуры. Для местных рынков это проблема: необходимы компетенции. С другой стороны — возможности: доходы от деловых услуг будут оставаться внутри регионов и национальных экономик, а не уходить в финансовые центры.
volchkov@sb.by
