Повышает ли азарт интернет?

Такие жесткие меры горячо поддерживает один из участников нашего дискуссионного клуба. Оппонент в ответ только посмеивается, онлайн–игроманию он болезнью не считает, называя ее приметой времени. Дорогие читатели, чье мнение вам ближе в этом споре?

Играй, гормон

Я бы не стала доказывать тебе такие очевидные вещи, Дмитрий, что игромания — это болезнь, если бы не трагическая история в Кричеве. Слышал, наверное? На днях страстный игрок застрелил жену и себя на глазах у изумленных соседей. Зависимостью считают наркоманию, с ней у нас эффективно и жестко борются, алкоголизм причисляют к страшным недугам, а вот к азартным играм до сих пор относятся словно бы шутя. «Зато не пьет!» — радуются жены и матери новым увлечениям своих благоверных «танкистов». Вынуждена напомнить слова мудрой Надюхи из фильма «Любовь и голуби»: «Какая разница! Что то зараза, что то зараза». Опытные врачи–психотерапевты меня поддержат: зависимым людям, по большому счету, все равно, от чего зависеть — карточных, компьютерных ли игр, ставок на ипподроме или рюмки водки. Британцы первыми бьют в колокола — люди, опомнитесь! Интернет сжирает наш мозг, подогревает азарт, и я, конечно же, поддержу экспертов туманного Альбиона. На собственном примере знаю, какие «ломки» меня преследуют, если по каким–то причинам не могу проверить соцсети и почту. Расписываюсь в собственной зависимости от интернета и буду счастлива однажды от него оградиться.

Что поделать, новое время — новые болезни. От чумы или испанки сейчас меньше шансов погибнуть, чем от интернет–зависимости. Мой друг, музыкальный продюсер, раньше был человек как человек: песни писал, слушал–искал новых артистов, «Евровидение» ждал, чтобы новый музыкальный материал оценить, тенденции уловить, то есть профессионально конкурсом интересовался. А последние год–два его как подменили. Увлекся не музыкальной составляющей «Евровидения», а букмекерскими ставками. «И стал игроком именно благодаря онлайну, — не отрицает Иван, когда мы обсуждаем с ним его новые взгляды на артистов. — Ставки делать в телефоне быстро, удобно и легко. Эх, Александр Рыбак меня подвел в этом году, я его на третье место ставил. Считай, съел мой выигрыш — не вошел он в тройку лидеров». Иван не замечает, что перешел на темную сторону шоу–бизнеса, куда его вовлекли онлайн–конторы: «Считаю это просто духом времени, — не верит в опасность продюсер. — И проиграть пару долларов на ставках лучше, чем сидеть у экрана с ящиком пива».

А я повторю: и то зараза, и то. Зависимость — это гормоны. Я видела, где они засели, когда в руках хирурга, который стерилизовал мою кошечку, появились два маленьких куска мяса размером с таблетку цитрамона. Сколько неудобства доставляли они животному, крутили, жизни не давали. Жаль, что человеку вот так вот запросто нельзя отрезать лишнее. Тут нужны деликатные инструменты психологов и четкие предупреждения медиков о том, что азартные игры губительны для здоровья. Ты только вдумайся, Дмитрий, в одну цифру: «По данным букмекеров, за время проходящего в России чемпионата мира по футболу ставки по всему миру составят в общей сложности 1,6 млрд долларов против 210 млн долларов во время ЧМ–2014». (!) На миллиарды пошел счет зависимых от ставок в смартфоне людей, это самая настоящая эпидемия. И ты считаешь, что мы тут просто в игры играем? Ничего подобного. Как и предсказывали многие футурологи, мы даже сами уже перестаем соображать, с какими испытаниями приходится сталкиваться в цифровой эпохе. Как многие посетители аквапарка «Лебяжий», допустим, оказались не готовы к онлайн–записи их плавательных процедур. Как и владельцы магнитных карточек не все осознают, что видеозапись в банкомате ведется постоянно, так и зависимые от онлайн–игр люди не до конца понимают, во что ввязываются, регистрируясь в сетевых казино.

В эту воронку, самое обидное, легко попадают дети и подростки, они уж и не знают других удовольствий, кроме онлайн, и способны на очень многое, чтобы поставить точку в любой, даже самой опасной сетевой игре. Была недавно в Астане на выставке «Энергия будущего» — это 7 этажей футуристических павильонов о том, как космосом мы скоро завладеем, сами превратимся в ходячие батарейки — киловатты наша одежда начнет вырабатывать. Мне в этих стеклянных павильонах было дурно, Дима, — ни воздуха, ни листочка зеленого, замкнутое пространство, и все живое в пробирки воткнуто, даже водоросли — только качай энергию. Но видел бы ты, с каким азартом, именно с горящими глазами молодые люди — экскурсоводы рассказывали нам, как чудно мы заживем в скором времени, когда все станем роботами. Не будет ни мужчин, ни женщин, ни цветков, ни рек — одна сплошная энергия. Процесс пошел, мой дорогой. И я не знаю, как отвадить молодежь от экрана компьютера. Мое предложение для начала такое. Аршинными буквами на всех компьютерных играх нужно писать и писать правду: «Не забывайте, чрезмерное увлечение игрой свойственно людям, имеющим сексуальные проблемы». Может быть, тогда подростки, которые любят тему своих романтических подвигов выпячивать, начнут стесняться, станут реже заглядывать в экран смартфона. Будут чаще смотреть по сторонам в поисках живого общения со сверстниками и представителями противоположного пола. Так победим?!

viki@sb.by

Зависим по собственному желанию

Знаешь, Вика, если бы человечество так же самозабвенно любило учиться, как лечиться, сады бы мы уже давно разбили не только на Марсе, но и в других, самых далеких галактиках. А так нашему брату свойственно постоянно искать оправдание собственной бездеятельности, глупым привычкам и пагубным пристрастиям. И самое простое в этом деле — это объявить очередную дурь и блажь болезнью.

Больные у нас наркоманы. Хворают алкоголики. Игроманы, оказывается, тоже не по своей воле из казино не вылазят, а вирус их туда загоняет какой–то, случайно подхваченный, да? Раздражает сосед — это депрессия, занемог. Не клеятся дела — стресс. Тоже нездоровое состояние. Ну так давай во всех этих и им подобных случаях выписывать больничные листы, отпаивать хворых чаем с малиной и клеить на них горчичники.

Кричевскую историю, Виктория, не могу считать показательной. Убежден, что если покопаться в криминальных архивах, то обязательно найдется похожий случай, но произошедший при чуть других обстоятельствах. Что–нибудь вроде: чинил мужик машину в гараже, а жена его донимала требованием съездить к маме. В какой–то момент нервы сдали и случилось непоправимое. Надо ли делать из этого обобщения и глубокомысленные выводы о том, что любовь к технике — тоже род недуга, требующий терапии? Я бы поостерегся.

И вообще, если внимательно посмотреть вокруг, признаки мании можно обнаружить в любом увлечении. Кто–то запоем читает книжку за книжкой, не в силах оторваться, порой даже в ущерб делам на рабочем месте. Кто–то, походив два–три раза в неделю в тренажерный зал, входит в раж настолько, что его начинает ломать, если пропустит хотя бы одну ежедневную двухчасовую тренировку. А еще недавно, в докомпьютерную эру, мужики во дворах все вечера просиживали за домино. Тоже еще те игроманы. Но при этом исправно ходили на работу, а кто–то даже имел значок ударника коммунистического труда. А есть ведь еще и футбольные болельщики. Они ездят за своими командами по всему миру, продают квартиры, чтобы попасть на матчи высокого уровня, беснуются на стадионах. Посмотри, что творится в эти дни у соседей на чемпионате мира по футболу. Там гости со всей планеты, и не все они сказочно богаты. Многие приехали на игры за сбережения, именно для этого и накопленные. То есть на последнюю копейку. Это нормально? Это не расстройство?

Откроюсь тебе, Вика, что в танчики и сам люблю время от времени погонять. Да–да, взрослый мужик, а веду себя как пацан, скажешь? Но как есть. И я знаю немало ровесников, которые грешат тем же. Но часа мне вполне хватает на перезагрузку, легкую релаксацию, ловлю недостающие эмоции. Разумеется, если этот час у меня есть. Если нет — даже и не вспомню, что хотелось бы выйти в бой на виртуальной бронемашине. Случалось бывать в казино и даже делать ставки. Но никогда не возникало желания докупать все больше и больше фишек, чтобы отыграть уже съеденное ненасытным заведением. И, исходя из этого, глубоко убежден, что губительную страсть к игре ты обретешь только в том случае, если сознательно ее впустишь в себя сам.

Есть немало исследований, доказывающих, что игромания — это не болезнь, а сознательное действие, как следствие лености и скуки. В виртуальный мир человек погружается тогда, когда ему просто лень оторваться от стула и заняться чем–то более энергозатратным. Есть масса людей, играющих в очень реалистичные симуляторы, например, рыбалки или охоты. Они могут часами сидеть перед монитором, следя за поплавком или выжидая оленя на виртуальной тропе. По сути, то же самое, что можно получить в реале, только без свежего воздуха. Но чтобы сходить на настоящую рыбалку или охоту, надо купить и подготовить снасти, доехать до места, озаботиться не только организацией процесса, но и вопросами быта на природе: поставить палатку, развести костер. Разумеется, щелкнуть клавишей включения компьютера гораздо проще, чем заниматься всей этой мишурой. Ты всерьез, Виктория, веришь, что такой стиль поведения нуждается во врачебном контроле и лечении?

Психологи трезвонят во все колокола: игромания убивает детей и подростков! Что нового сказали? Точно так же убивает, как и пиво в подворотне или какое–либо запрещенное вещество, если его понюхать или полизать. А что, родительский контроль уже отменили? Чего еще ждать, если современные мамы и папы умиляются чадам, которые в планшете как рыба в воде с годовалого возраста? Вы ему еще пивка в компот подливайте и посмотрите, что вырастет.

И вообще, Вика, есть некое явное противоречие в происходящем. С одной стороны, увлечение играми хотят приравнять к болезни. С другой — индустрия киберспорта развивается так, что суммы, в нем вращающиеся, уже приближаются к тем, что оборачиваются вокруг реальных состязаний. И как прикажешь при таком раскладе отличить больного от кибератлета? Да никак, наверное. Просто не надо заниматься чепухой и выдумывать лишнее. Игромания, если это все–таки болезнь, прекрасно лечится единственным эффективным лекарством — хорошим отцовским подзатыльником.